— Не позавидуешь вам с такими обычаями, — констатировал я.

— На всё воля богов, испанец. Но зачем вы так торопитесь на эти пустынные Горгады? Почему бы вам не задержаться в Керне до праздника Астарты? Черномазые не упускают случая, так зачем же вам его упускать? У нас многие предпочли бы вас…

— Нет, у нас поджимает время — к лету надо успеть очень многое, так что как только нам доставят наши заказы, мы погрузимся и отплывём.

— А нас опять оставите этим диким обезьянам?

— Что значит "опять"? Когда это МЫ успели оставить вас им впервые? — сказать ещё прямее — что мы их вообще сюда не завозили, а привёз их сюда к черномазым Ганнон, к которому по справедливости и все их претензии должны бы быть адресованы — это было бы абсолютной правдой, но не слишком дипломатичной, — А почему вы не поставите ещё одно святилище Астарты внутри городских стен и не начнёте справлять её праздники там?

— Но ведь это же против священного обычая! Астарте всегда поклонялись вне городских стен, чтобы храм могли посетить и чужеземцы.

— Ну, вот они вас там и посещают, — я опять-таки решил дипломатично опустить, что вообще-то ну никак не негры являются чужеземцами в этой части Африки, а как раз некоторые "понаплывшие тут", в которых не будем тыкать пальцами.

— На жертвеннике Баала я хотела бы видеть ТАКИХ чужеземцев! — прошипела финикиянка, — Тебе бы, испанец, пообщаться с ними так, как общаемся с ними в этот день мы… Прости, не хотела обидеть…

— Пустяки, я на правду не обижаюсь. А почему вы тогда не хотите построить Астарте НАСТОЯЩИЙ храм с нормальным зданием и обнесённый стеной?

— Но ведь такого храма нет в Керне даже у самого Мелькарта! Кто же в городе посмеет ТАК прогневить его?

— Ну, раз так, то постройте тогда настоящий храм сначала ему, а потом ей.

— Нельзя, испанец. Поклоняться Мелькарту нужно там, где стоит его священный алтарь, построенный самим Ганноном.

— А почему нельзя построить храм прямо вокруг него? — не въехал я.

— Как можно, испанец?! Ведь тогда кровля храма окажется выше изображения бога, а разве для этого сам Ганнон воздвиг его на самом высоком месте?

— Тогда вам не позавидуешь…

Млять, ну хоть стой, хоть падай! Ну вот кто им доктор, спрашивается? Сами же от своих устаревших обычаев визжат, но модернизировать их — низзя! Сами же на своём религиозном благочестии помешаны, но храмы нормальные построить, а заодно с этим и кое-какие проблемы от своих дурацких обычаев порешать — низзя! Сами же черномазым давать не хотят, но изобрести причину — естественно, со священным обоснуем от самой Астарты, по которой ейный праздник "только для белых" или, если уж им откровенный расизм в падлу, так хотя бы "только по приглашению" — тоже низзя! И в Карфагене такого рода проблемы давно решены, и в Гадесе, даже в совсем уж занюханном глинобитном кубинском Эдеме — и то где-то в чём-то на давно назревшие реформы сподвиглись, а тут — низзя! Млять, ну прямо сами себе злобные буратины, и спасать их тут не столько от этих черномазых надо, сколько от них самих!

— А с Горгад вы не приплывёте сюда ко дню праздника Астарты? — млять, ну вот прямо опять двадцать пять!

— Ко дню праздника Астарты я рассчитываю вернуться домой к семье.

— К семье?

— Разве я скрывал от тебя, что у меня есть семья?

— Ну да, ты говорил… А среди ваших людей есть неженатые?

— У тебя разве нет жениха?

— Есть, конечно, но… Я бы предпочла…

— Кого-нибудь побогаче и живущего не здесь?

— Да, это было бы лучше всего! Найди мне такого, и я буду ОЧЕНЬ благодарна!

— И где же я тебе такого найду?

— Ну, у вас же много людей…

— Ты же понимаешь, что богатые все и так имеют хороших невест, даже если ещё и не женаты? Разве у вас не так же? — млять, ну так и прёт из неё протопоповский "принцип незаменимости самки"!

— Ну да, конечно, — похоже, что призадумалась об этом впервые в жизни, и типа, открытие совершила, — Ну ладно уж тогда, пусть будет небогатый, — ага, типа снисходит к моей беспомощности и одолжение делает, — Но чтобы он обязательно увёз меня отсюда! Найди мне хотя бы такого! Я заслужу! — и прямо сходу принялась "заслуживать".

Млять, ведь был же триста лет назад нормальный и вполне себе благополучный финикийский город! Он и сейчас таким выглядит, если издали на него взглянуть, а внутри — вон оно, чего творится…

— Отец-то тебя отпустит? — спрашиваю её после того, как "заслужила".

— Я упрошу его. Он же тоже всё видит, знает и понимает.

— А как насчёт твоих подруг или просто знакомых? Ты одна хочешь уехать или есть и ещё желающие?

— Да почти все!

— И тоже все готовы "заслужить"?

— ЭТИМ — может быть, и не все. Но я не знаю ни одной, которая отказалась бы наверняка и сходу, не подумав и даже не взглянув на того, перед кем заслуживать…

Млять, уму непостижимо! Это ж до чего надо было здесь ситуёвину довести, чтобы молодые смазливые бабёнки — старым и страхолюдинам ведь один хрен "просьба не беспокоиться" — были готовы на всё, лишь бы только "замуж за бугор"?

— Какой смысл в этом костлявом банане? — поинтересовался Акобал, — Его же и есть приходится осторожно из-за этих косточек, и от этого почти всё удовольствие от него пропадает. Разве не лучше везти в Тарквинею сразу нормальные бананы?

— У нас мало их рассады, и нет уверенности, что ты довезёшь её живой через всё Море Мрака, — пояснил я ему, — Сюда её довезли — и хвала богам, посадим и пусть растёт. И еда для людей будет, и рассады от здешней плантации будет побольше. Через пару лет ты повезёшь отсюда уже десятки ростков в горшках, и ничего страшного, если живыми ты довезёшь хотя бы несколько из них. Каждый год по нескольку — тоже неплохо.

— Ну, если так — тогда это другое дело. А костлявый вы даёте мне сразу оттого, что косточек много, и их гораздо легче довезти?

— Да, один только этот рейс — и к тому времени, как ты привезёшь в Тарквинею уже нормальный банан, там будет уже большая плантация вот этих костлявых, которые — благодари Арунтия за то, что их можно ещё и есть. Я боялся, что он так и не выведет не горчащий сорт, но его садовник даже это сумел.

— То есть, если бы боги не послали ему в этом удачи, то этот костлявый банан ещё и горчил бы? Ну и зачем он тогда вообще нужен? Индийский, правда, тоже не так уж и намного вкуснее, но он хотя бы уж без этих надоедливых косточек!

— Здесь и там, в Тарквинее, будем надеяться, он станет и крупнее, и слаще, как и в Индии. А этот кострявый африканский — ну, можно теперь и плоды есть, если косточки выплёвывать не лень, но вообще-то не ради плодов он, а ради волокна на пряжу. Можно ткать, можно верёвки вить. Тебе разве не надоело каждый год менять льняные якорные канаты, а каждую пару лет — все остальные? А волокно этого костлявого банана гораздо устойчивее к морской воде, и канатов из него будет хватать на несколько лет.

— Тогда это большое и нужное дело! — оценил главный мореман Тарквиниев.

Говорили мы с ним, если кто не въехал, о так называемом абиссинском банане, который на самом деле, если строго, то и не банан даже, который в Африке вообще нигде не растёт, а его достаточно дальний родственничек, но на африканском безбананье и это за банан сойдёт. За текстильный, по крайней мере. Гораздо лучше его, конечно, был бы настоящий текстильный банан — филиппинский абака, в листьях ложного ствола которого того текстильного волокна побольше, но где мы и где те Филиппины? А судя по тому, что в самой Эфиопии и к нашим современным временам его как-то внедрить не удосужились, вполне устраивал, видимо, эфиопов и свой местный суррогат. Раз так — волокно его, надо думать, едва ли хуже, и почему бы ему тогда и нас не устроить за неимением лучшего?

— А вот те другие семена, которые вы мне дали — они для чего?

— Это масличная пальма. Не знаю, удастся ли нам вырастить её на Горгадах — уж очень она дожди любит, так что тут вся надежда на тебя. И кстати, Акобал, ты не все их в Тарквинею вези — даже там дождей для неё может и не хватить, а её семян мы тебе дали достаточно — не сочти за труд сделать крюк до северного побережья острова, где хотя бы небольшие дожди бывают почти всё время, чтоб половину там посадить. Не вырастут в Тарквинее, так там хотя бы вырастут, и оттуда в неё пальмовое масло уж всяко поближе возить будет, — Наташка предупредила нас, что хотя африканская масличная пальма и в культуре уже у черномазых, сделать её засухоустойчивой не удалось и в наши времена. А культура из всех масличных по выходу полезного продукта вообще вне конкуренции.