Однако стоило мне открыть дверь, как я поняла: маньяк угрожает вовсе не моей престарелой соседке. Ну, по крайней мере, пока он до нее еще не добрался.

— Привет! — как ни в чем не бывало улыбнулся мне Серкан, закатывая чемодан в прихожую. — Ты что, не рада меня видеть?

Рада?! Как бы так объяснить попонятнее… Вот если бы прямо сейчас ко мне заявился парень, который дразнил меня в школе и прилюдно задрал мне юбку во втором классе, а в четвертом влепил мне в волосы жвачку, после чего мне пришлось выстричь целый клок и потом ходить в шапке, — вот даже тогда я бы обрадовалась чуть больше. Я бы нежно так сказала: «Сдохни, Белкин!» — и ласково вытолкала его за дверь.

А при виде Серкана меня обуяла злость. Надо отдать ему должное, он выбрал идеальный момент, чтобы появиться у меня на пороге. Мне как раз сейчас жутко хотелось крушить все под ряд и бить посуду. Приятно же, когда под руками есть готовая мишень!

Воспользовавшись моим замешательством, Серкан протиснулся в прихожую. Боялся, видимо, что я попытаюсь захлопнуть дверь у него перед носом. И сначала я пожалела, что не успела этого сделать… Но вовремя сообразила: необязательно устраивать представление для соседей. Можно тихонько разобраться с разрушителем моей жизни в интимной обстановке, а потом, аккуратно расфасовав его по пакетикам, вынести, так сказать, сор из избы.

— Я так скучал… — выдохнул Серкан, разуваясь. — Послушай, нам нужно поговорить.

О, вот и старые песни о главном подъехали!

— Нет, Серкан, — медленно и отчетливо произнесла я, стараясь дышать глубже и не срываться на крик. — Говорить мне с тобой не о чем.

— Я знаю, что поступил ужасно, — он взял меня за плечи, но я тут же стряхнула с себя его бесстыжие руки, как каких-нибудь гадких насекомых. — Мария…

— Нет! — перебила я. — Отец не говорил с тобой?

— Ты про то письмо? — Серкан аккуратно поставил ботинки рядом с обувницей и выпрямился. — Да, мы долго смеялись.

— Смеялись?! — опешила я. — По-вашему, это смешно?!

— Ты думаешь, что отец поверил в такой абсурд?! Что я украл паспорт у девушки…

— Но это правда!

— Да, — деловито кивнул Серкан. — Но папа в это не поверил… — он вдруг осекся, заметив кота — и наклонился к Шелдону, чтобы погладить. — Какой милый…

В ту секунду я гордилась Шелли, как никогда. Мой рыцарь, мой защитник, мой маленький тигр! Как молниеносно он выпустил когти, огрев Серкана лапой по руке! Тот даже дернуться не успел — и вот уже через всю его кисть тянутся длинные кровавые царапины. Нет, я определенно не заслуживаю такого чудесного котика!

— Хайван! — выругался Серкан по-турецки, а я подумала, что пора бы мне уже завести блокнотик, как у Фидан.

Видит Бог, по-русски Серкан хоть и говорит, но смысл до него, кажется, не доходит. А вот ежели я выучу парочку таких выражений, — явно же он не комплимент моему коту сделал, — то, быть может, Серкан, наконец, все поймет и отстанет.

— Хайван… — повторила, пробуя новое слово на вкус. — Надо запомнить. Серкан — хайван… Звучит! Даже в рифму!

Серкан, однако, на оскорбление отреагировал самым неожиданным образом.

— Хайван — это животное, скотина, — терпеливо пояснил он.

— Очень хорошо! Именно это я и собиралась сказать.

— Ты уже начинаешь учить турецкий! — просиял мерзавец. — Значит, у нас все-таки есть шанс?

Я обреченно провела по лицу рукой. Господи, дай мне сил и терпения! Без твоей помощи я этот день точно не переживу! Вот как мне избавиться от этого чудовища? Если ты послал мне его за грехи, — я исправлюсь, я даже выучу «Отче наш». Я все осознала, только прибери его прямо сейчас, прошу тебя!

— Зачем ты приехал? — устало спросила я, закончив молиться. Судя по всему, меня никто не услышал, иначе бы в мою прихожую уже ударила молния, и на месте, где стоял Серкан, дымилась бы черная подпалина.

— Не за чем, а за кем! — поправил Серкан. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Нет! Это исключено.

— Но хотя бы выслушай…

— Нет!

— Хорошо, — Серкан взялся за ручку чемодана и повез его в комнату. — Я останусь здесь, пока ты меня не выслушаешь.

— Ничего ты не останешься! — побежала за ним, пытаясь преградить дорогу, но безуспешно: Серкан уже вовсю осматривался в моих владениях. — Эй! Даже не думай! У меня только один диван!

— Меня это устраивает.

Я чуть не зашипела, как Шелдон. И почему я не поддалась всеобщему тренду на длинные острые ногти? Теперь-то я понимала, зачем девушки делают этот ведьмин маникюр: это же просто для самообороны. Никакой харрасмент не страшен, если ты в любую секунду можешь выцарапать наглому абьюзеру его бессовестные глаза!

Серкан прошелся по комнате, разглядывая бабушкины фарфоровые фигурки в серванте, — как-то у меня рука не поднималась их выбросить, — а потом уселся на диван, закинув ногу на ногу. Я мгновенно вспомнила тот день, когда Серкан заставил меня унижаться ради работы в отеле. Как он косплеил турецкого султана, сидя в своем помпезном кресле. Меня и тогда это приводило в ярость, а уж сейчас, когда я знала, что он подстроил все это специально, что он выкрадывал паспорт, планируя расправу… Кровь прилила к лицу, зашумела в ушах, зубы сжались.

Я уже раскрыла рот, чтобы высказать Серкану все, что накопилось на душе, но вдруг меня осенило. Что ни говори, а гнев — это признак бессилия. Орут, брызжа слюной, обычно те, кто не может ничего изменить, и Серкан наверняка прекрасно это понимал. Чем громче я бы на него кричала, тем сильнее он бы убеждался в близости своей победы. Вот с этим вот покровительственно-снисходительным выражением лица он бы смотрел мою агонию, а потом, дав выпустить пар, зажал бы в угол. Снова.

Но расстановка сил изменилась, хоть до Серкана это пока не дошло. Теперь это ему было от меня что-то нужно. Это у меня в руках сейчас находилась пресловутая удочка с сосиской. Так почему бы не помахать ею перед носом у этого гада?

— А знаешь, хорошо, — неожиданно для Серкана произнесла я. — Я готова тебя выслушать. И, возможно, даже простить.

— Правда?! — мужчина заметно растерялся.

— Ага, — прошлась по комнате и опустилась в кресло.

Да, моему старенькому креслу было далеко до Серканова, но на безрыбье и советская мебель — железный трон.

— Ты не представляешь, как я рад! — Серкан подался вперед, в глазах зажегся огонек надежды. — Послушай, я не хотел брать твой паспорт. Сначала — не хотел, но…

— Нет-нет-нет, — медленно покачала головой. — Я стану слушать тебя только при одном условии.

— Каком?

Я положила руки на подлокотники, размещаясь поудобнее. В ту секунду я жалела лишь о том, что не успела заранее приготовить большую миску попкорна.

— На колени, — приказала уверенно.

В суть требования Серкан вник не сразу. Ну еще бы: вряд ли им вообще кто-то командовал, а тут сразу так жестко… Но что поделать! Умеешь воровать документы — учись и ползать.

— Вставай на колени, — повторила после затянувшейся паузы, во время которой Серкан молча на меня пялился и периодически ошалело моргал. — Давай-давай! Или ты думал, что только тебе можно унижать людей?

— Мария…

— Иначе я вызову полицию и скажу, что у меня в квартире нелегал!

Серкан медленно выдохнул, но все же подчинился. Встал с дивана, чтобы через секунду опуститься на колени на мой ковер. Он буквально через себя переступал! Я видела, что каждое движение дается ему с невероятным трудом, — и тем сладостнее был мой триумф.

Вытащив из кармана телефон, я включила камеру.

— А это зачем?! — нахмурился Серкан.

— Буду пересматривать перед сном, — усмехнулась в ответ. — Не отвлекайся, у меня не так много памяти. Из-за тебя пришлось взять дешевый смартфон.

— Мария, пожалуйста! Давай поговорим, как взрослые люди!

— И не называй меня по имени! — теперь я смотрела не на самого Серкана, а на его изображение. — Говори «моя госпожа».

Кадр получался достойный Кубрика: идеальный свет, симметричная картинка… Да и сам Серкан в своей покаянной позе! Сказка.