Припоминаю теперь, что именно Кэрол сделала первый шаг к нашему знакомству, взяв инициативу на себя, и в том, что мы не разошлись с ней в разные стороны чужими друг другу, тоже в основном была ее заслуга. Было это в маленьком городке Боппарде-на-Рейне воскресным днем в середине марта. Едва я припарковал свою «лагонду» у канатного подъемника, как эта девушка прошла мимо меня и встала в конец очереди за билетами. Сначала она с уважением окинула взглядом мою большую и дорогую машину, а затем и меня самого. Наши глаза встретились. Она улыбнулась и сказала: «Привет». По выговору я безошибочно узнал в ней англичанку. Я тоже сказал: «Привет»— и посмотрел ей вслед. Достаточно было мимолетного взгляда, чтобы заметить ее привлекательность. Когда чуть позже я присоединился к очереди, нас с ней успели разделить две пожилые супружеские пары. Я с интересом разглядывал девушку поверх их голов. У нее были густые черные волосы, уложенные с продуманной небрежностью. Она была невысока ростом. Чуть сменив свою позицию, я сумел разглядеть ее точеные ножки. Один раз она полуобернулась и, ненароком поймав на себе мой взгляд, снова улыбнулась мне. Да, она определенно хороша собой, решил я.

Когда подошла ее очередь, она взяла билет и стала медленно подниматься к платформе, где широкие кресла подъемника подбирали пассажиров и отправлялись ввысь. По чистой случайности, а может и по расчету, я оказался рядом с ней, когда очередное кресло, покачиваясь, подплыло к месту посадки. Белобрысый парень помог усесться ей и жестом пригласил меня сесть с ней рядом. Какую-то долю секунды я колебался. «Вы разрешите?»— спросил я. «Конечно», — ответила девушка, и я сел. Секунду спустя платформа поплыла под ногами, и нас понесло над верхушками деревьев в мир покоя и тишины.

Я никак не рассчитывал на этот пятнадцатиминутный тет-а-тет в воздухе, но не скрою, что перспектива меня обрадовала. Я улыбнулся и сказал:

— Вы не боитесь оставаться наедине с незнакомым мужчиной? Кричать уже поздновато.

— Не боюсь, но все равно давайте лучше познакомимся.

— Джеймс Ренисон.

— Кэрол Харвей. Очень приятно.

После недолгой паузы я спросил:

— Вы в отпуске?

— Да, что-то в этом роде. Я просто кое-кого навещала в Боппарде.

Я невольно взглянул на руку, лежавшую на подлокотнике кресла в нескольких сантиметрах от моей собственной. Кольца не было.

— У меня здесь подруга, — пояснила она с улыбкой. — Ильза сказала, что перед отъездом мне просто необходимо насладиться видом с этой вершины. Сама она поехать не смогла — у ее малыша режутся зубки, поэтому я одна… А вы что здесь делаете?

— Я — проездом. Катался на лыжах в Церматте.

— Я догадалась, что вы были в горах, — по загару. Вам понравилось?

— О, да! Это были великолепные десять дней. Снег отличный. К несчастью, приятеля, с которым я там был, срочно вызвали домой, и он улетел самолетом. А я потихоньку покатил на машине.

К этому моменту мы поднялись уже высоко над склоном горы. Он был каменист и очень крут. Помимо пар на канатке впереди и позади нас единственным признаком жизни была группа с рюкзаками, поднимавшаяся вверх по изломанной тропе. И полная тишина вокруг.

— Знаете, — сказала Кэрол, — мне бы очень хотелось забраться сюда летом с хорошей книгой и просто кататься целый день туда-сюда.

— Отличная мысль, — согласился я. Признаюсь, меня волновала ее близость. Казалось, я мог пересчитать ее ресницы — длинные и темные.

Под нами открывался потрясающий вид, и на некоторое время он целиком завладел нашим вниманием. Оставшийся далеко внизу город казался теперь россыпью темных точек. Широкий Рейн стал тонкой серебристой полоской.

— Отсюда все это смотрится гораздо лучше, вам не кажется? — спросила Кэрол.

— Вам не нравится Боппард?

— Нет, городок неплохой, но уж очень шумный — все эти автомобили, поезда, да еще баржи снуют по реке день и ночь. И потом, он какой-то серый и пыльный.

— Мне случалось бывать в местах и похуже.

— Вы много путешествуете?

— Да, порядком, хотя в основном по работе. Я ведь из министерства иностранных дел.

— Да что вы! Вы, наверное, очень умный.

— Боюсь, одно не обязательно следует из другого, — заметил я.

— Вы когда-нибудь станете послом?

— Уж скорее атташе на Луне, судя по тому, как идут мои дела.

— В смокинге и скафандре? — рассмеялась Кэрол.

Мы приближались к верхней платформе. Когда она оказалась у нас под ногами, я показал Кэрол, как отстегнуть цепочку, и мы выбрались из кресел. Я был готов к тому, что теперь она захочет остаться одна, но она ничем не выразила такого желания. Справа от нас располагался ресторанчик, мимо которого пролегла тропа с указателем «К обзорной площадке». По ней мы и побрели. Здесь, на высоте, было прохладнее. Мы буквально утопали в сосновом аромате, а чуть в стороне от тропы уже показались первые весенние цветы. Откуда-то из леса доносился смех. Словом, атмосфера была пьянящая.

Пройдя сквозь небольшую рощу, мы вышли к той точке, откуда открывался знаменитый вид, и присоединились к толпе, завороженно взиравшей на впечатляющую панораму. Далеко в долине Рейн, казалось, распадался на отдельные, не связанные друг с другом протоки. Вокруг нас то и дело раздавались возгласы: «Бесподобно!», «Восхитительно!».

Мы постояли еще немного, а потом я предложил вернуться в ресторан и выпить по бокалу рейнвейна на террасе. Я сел напротив нее, у меня появилась возможность лучше разглядеть ее милое лицо. Была в нем какая-то непостижимость, загадка, едва уловимый намек на потаенную глубину. По моей оценке, ей было не больше двадцати пяти, хотя держалась она с уверенностью куда более зрелой женщины. Было заметно, что внешностью своей она занимается с почти профессиональной тщательностью. Будь она повыше ростом, я бы подумал, что она манекенщица.

Разговор между нами был обычным для первого знакомства. Я рассказал ей о своем отпуске, о моем приятеле Томе Уинслоу — подающем надежды физике, о моей работе в Лондоне. Кэрол спросила, где я живу, и я рассказал ей о ведомственной квартире с видом на парк Святого Джеймса.

— Убежденный холостяк? — спросила она чуть иронично.

— Боюсь, что так. А чем вы занимаетесь в Лондоне? — поинтересовался я.

— Я в шоу-бизнесе.

— Ага! — Это мне кое-что объясняло. — Вы актриса?

— Эстрадная. Пою, танцую, иногда достаются небольшие роли в комических сценках… Жить этим трудно, но телевидение выручает.

— Жаль, что у меня почти не бывает времени на телевизор. Слишком много бумажной работы, знаете ли. Теперь мне ясно, что я упустил.

— Я бы не сказала, что вы много потеряли… Кроме того, я часто гастролировала. По крайней мере, раньше. Кстати, так я и познакомилась с Ильзой.

— Вы имеете в виду, что выступали в Боппарде?

— Нет, в более крупных городах — в Кобленце, Майнце… Это было три года назад. Ильза работала вместе с нами, и мы с ней подружились.

— А сейчас вы где-нибудь выступаете?

— Нет, сейчас я, что называется, «на отдыхе», то есть — без контракта… Вот я и воспользовалась этой возможностью, чтобы навестить Ильзу.

Кэрол посмотрела на часы:

— Извините, мне пора.

С неохотой я поднялся и пошел вместе с ней назад к канатной дороге. Не знаю, о чем думала она, но мои мысли были заняты ею. Внизу я предложил подвезти ее к дому подруги, и она с благодарностью согласилась. Через пять минут мы остановились у невзрачного, хотя и явно старинного дома в узеньком переулке.

— Прогулка была великолепная, спасибо, — сказала Кэрол.

— Может быть, мы встретимся в Лондоне? Когда вы возвращаетесь? — спросил я.

— Послезавтра.

— Я могу вам позвонить?

— Да, конечно, мне будет очень приятно. Она дала мне номер телефона.

— Это не мой личный телефон, — пояснила она, — но мне непременно все передадут… Что ж, auf Wiedersehen[1]. Она улыбнулась и вошла в дом.