Тилар добрался до двери, встал на пороге. Из ниш по обеим сторонам выдвинулись рыцари, готовые задержать незваного пришельца, но, увидев его лицо без масклина и узнав регента, заколебались.

Катрин, не замечая его, подошла к столу — длиной почти во весь зал. За этим неказистым, обшарпанным столом веками вырабатывались стратегии и подписывались договоры, иной раз кровью. Стены вокруг были сплошь до потолка заставлены старинными полками, где хранились мириллийские карты, среди которых имелись и вычерченные еще до Размежевания богов, больше нескольких тысячелетий назад. Последняя карта цитадели лежала на столешнице, приколотая кинжалами. Поверх валялись еще какие-то свитки, забытые в пылу спора.

— Мы не знали всей силы черепа, — сказала Катрин, упираясь руками в стол, — пока его не изучил мастер Роткильд и не обнаружил проклятую Милость. Как бы там ни было, не время сейчас кого-то винить. Следует вернуть череп, пока демоны внизу не нашли его и не укрепили свои позиции.

Аргент бросил на нее с дальней стороны стола угрюмый взгляд.

— И кто возглавит эту вылазку?

Тилар шагнул через порог.

— Я.

Все взгляды обратились к нему.

— Возьму небольшой отряд, вооруженный мечами и факелами. Кабинет мастера Роткильда недалеко. Обернемся за полколокола.

Аргент выпрямился, прищурил свой единственный глаз.

Огромные окна за спиной старосты, выходившие на турнирные поля у подножия Штормовой башни, сейчас были плотно закрыты ставнями. Лишь одну узкую створку оставили отворенной, и Тилар увидел за стеклом рыцаря в теплом плаще — караульного, который наблюдал за кружением урагана, запершего их в крепости.

Рядом с Тиларом, по ближнюю сторону стола, стоял цвет Ташижана — рыцари столь же высокого ранга, что и Юрил, управители дома и конюшен, такие как эконом Рингольд, и несколько мастеров из совета во главе с толстяком Хешарином.

Помедлив, Аргент сказал:

— Благодарю за предложение, господин регент, но человеку вашего положения, разумеется, следует находиться вместе с другими высокими гостями там, где вас могут защитить. Вылазку совершат рыцари ордена.

— Насколько я помню, меня пригласили сюда, чтобы принять в упомянутый орден, пожаловать плащ и меч. Не так ли?

Староста поджал губы.

— А еще, — продолжал Тилар, — нам известно, что череп, зараженный песней-манком, способен извращать Милость. Я уже испытал это на себе и устоял. Стоит ли подвергать риску еще не проверенных людей?

Катрин метнула в него испепеляющий взгляд. Ей не хотелось усугублять раскол внутри крепости пререканиями, эти же двое только и делали, что показывали друг другу зубы. Тилар знал, что она права. Но Аргент, как никто другой, умел вывести его из себя. И, судя по свирепому взгляду старосты, надежды на мирное разрешение вопроса было мало.

Помощь пришла с самой неожиданной стороны.

Из-за спины Хешарина выступил его неприметный спутник.

— Полагаю, предложение регента весьма разумно, и его следует рассмотреть.

То был мастер из Газала.

Аргент гневно развернулся к старику.

Однако тот не дрогнул. То ли видел слишком плохо, чтобы разглядеть грозный блеск его глаза. То ли чувствовал себя достаточно независимым от старосты Ташижана.

Он не обратил внимания даже на Хешарина, ущипнувшего его за руку, чтобы остановить.

— Этот талисман, добудь мы его, может послужить нашей защите. Нас окружила темная Милость — снаружи ураган, внизу демоны. Но если мы, мастера, отыщем способ управлять песней-манком, он может стать оружием против врагов. Их же Милость обратится против них.

Лицо Аргента вдруг озарилось пониманием.

— И заставит их танцевать под нашу песню.

— Мудро, ничего не скажешь. Какая удача, что я пригласил к нам мастера Орквелла… — тут же вставил слово Хешарин.

Старик словно не слышал его. Он смотрел на старосту.

— И если у нас в руках окажется подобная защита от темной Милости, кто знает, какие еще черные деяния удастся предотвратить?

Аргент тоже глядел на него не отрываясь. Насколько знал Тилар, мастера из Газала пригласили для того, чтобы тот попытался снять чары, обратившие преданного помощника старосты в камень. И сейчас старик привел веский довод в пользу чрезвычайной важности черепа для Ташижана… довод, который много значил для Филдса.

Вопрос был решен раньше, чем Аргент перевел взгляд со старика на Тилара.

— Вы считаете, что сможете спуститься в подземелья и вернуться с черепом?

— Если не станем мешкать.

Аргент прищурился.

— Я дам вам рыцарей для охраны выхода. Они будут поддерживать огонь. У вас — колокол, не больше. Задержитесь — значит, заражены. Выход закроют.

На такую щедрость со стороны старосты регент и надеяться не смел. Поэтому просто кивнул, устремив взор на Филдса.

Катрин отошла от стола. Ее облегченный вздох услышал только Тилар.

Аргент немедленно начал отдавать приказы, обеспечивая ту часть вылазки, что зависела от него.

А Тилар двинулся за Катрин. На пути к лестнице у них была единственная возможность побыть наедине, и в коридоре они остановились.

— Будь осторожен, — сказала Катрин. — Я не доверяю этому новому мастеру.

— Разберемся с ним, когда я вернусь с черепом.

Она, понизив голос, спросила:

— Что рассказал мальчик? Пролил какой-то свет на происхождение черепа?

— Больше, чем мы ожидали. — Времени передавать всю историю не было, да и не хотелось ему пока говорить о черном камне. Талисмане, который Брант получил от бога, чей череп находился в подземелье. — Парень идет с нами.

Теперь Тилар радовался, что позволил Бранту идти. Камень и череп лучше соединить где-нибудь подальше от глаз странного мастера.

Катрин не стала расспрашивать, хотя явно была заинтригована. Он сжал ее руку.

— Мне пора.

Глаза их встретились. На лице Катрин отчего-то выразилось смятение, но тут же пропало, сменившись тревогой.

— Возвращайся, — сказала она.

Он выпустил ее руку.

— Вернусь.

И зашагал к лестнице, надеясь, что дал обещание, которое сможет выполнить.

Брант невольно попятился, когда был поднят тяжелый железный засов — последний из трех. Дополнительная защита ворот, сделанных из змеиного дерева, досок, сплетенных меж собою, словно нити полотна, при помощи осененной Милостью алхимии.

Роггер успел коротко поведать историю этих ворот. Поставили их на пороге уровней мастеров вскоре после основания Ташижана. Для того чтобы необузданная Милость богов не могла вырваться наверх из подземных лабораторий — так считали одни. Другие же полагали, что рыцари побаивались самих мастеров, тех, первых, которые не умели еще толком обращаться с Милостью. И готовы были, коль понадобится, запереть их внизу. Возможно, возведение подобного сооружения имело смысл — поглядеть хоть, что сейчас происходит…

Когда подняли последний засов, примолкли все, даже Роггер. И затаили дыхание.

По обе стороны ворот стояли огромные жаровни, в которых бушевало пламя. Стены длинного коридора с высокими дверями в конце, ведущими из Штормовой башни во двор, были сплошь утыканы факелами толщиной с ляжку Дралмарфиллнира.

Брант вытер лоб рукавом. От жара и дыма нечем было дышать. Но жаловаться не приходилось.

— Готовьте факелы, — сказал Тилар.

Участники вылазки захватили с собой по масляной головне. Роггер, кроме того, взял еще и фонарь. А земляной великан держал наготове бочонок с маслом — вылить и поджечь в случае нужды.

Они по очереди запалили факелы от жаровни.

Тилар подал знак двум рыцарям возле подъемного цепного устройства. Те принялись крутить колеса, поднимая ворота. Едва образовалась щель, к ней подскочил еще один рыцарь и бросил внутрь — на случай засады за воротами — фонарь. Тот разбился, масло разлилось по ступеням лестницы и загорелось.

Брант присел на корточки, заглянул туда. Путь казался свободным. Ни одного черного хаула.

— Держимся вместе, — сказал Тилар. — Не отходим друг от друга дальше чем на длину руки. Всем ясно?