Собирался духом пока мне не позвонил Ринат, сообщив, что ждёт меня на парковке. Хорошо, что в это время рядом с офисом уже никого нет и никто особо не обратит внимания, как из одной машины в другую переставили какую-то корзинку.

Слышу, как подъехала машина Захара и бегу его встречать, пока Никитка с нашим няней-дворецким уселись читать какую-то сказку. Семён Петрович умеет читать так выразительно, да ещё и по ролям, что я сама часто слушаю с открытым ртом, потому что в его исполнении сказка про «Трёх поросят» или «Кот в сапогах» просто шедевр.

Захар топчется в прихожей с каким-то странным потерянным видом, иногда у моего ребёнка бывает точно такое же выражение, когда что-нибудь сломав или разбив, он попытался это спрятать, становясь тише воды ниже травы, глядя на меня испуганными глазами. Вот и мой муж точно так же на меня сейчас смотрит. Испуганно. Держа в руках какую-то корзину.

— Привет! — счастливо улыбаюсь я, спеша быстрее его обнять, но из корзины вдруг раздаётся плач ребёнка… и я застываю в метре от него, потеряв дар речи.

— Вот, — тихо выдыхает Захар не сводя с меня глаз. Он напряжён, и об этом говорят не только его играющие желваки, это чувствуется во взгляде, в искривлённой брови, даже то, как он вцепился в эту корзинку. — Ольга вчера родила, и тест подтвердил, что это мой ребёнок. Ольга подписала отказ и уехала за границу, это было моим условием. Это девочка. И у неё кроме нас больше никого нет, даже имени, — быстро говорит он, словно оправдываясь передо мной. — Мать из Ольги вряд ли бы получилась, в детский дом отдавать как-то жестоко, есть ещё вариант приёмной семьи, но … я подумал, может, мы воспитаем её сами, тем более что в тебе сильные материнские инстинкты. Если ты будешь против, я, конечно, пойму…

Не дослушав его, забираю у него корзину, топаю с ней к дивану и достаю оттуда кряхтящую, явно чем-то недовольную новорожденную девочку. И глядя на это скривленное личико и смешной сморщенный носик — не могу сдержать улыбку.

— О какой приёмной семье ты говоришь, Захар? В этом крохотном комочке ведь есть частичка тебя, это твой ребёнок, конечно мы её воспитаем. Дети не должны быть брошены, дети должны быть любимыми, — оборачиваюсь к нему, удивляясь, каким завороженным взглядом он на меня смотрит, словно ещё немного и бульдозер расплачется впервые в жизни. — Ты не представляешь, как я горжусь тобой, что ты принял именно такое решение. Не знаю, можно ли полюбить человека сильнее, когда ты и так уже в него залипла по уши, но, кажется, ты этого добился, — с любовью улыбаюсь я этому комку нервов, который всё ещё не может расслабиться. Как мы её назовём? — рассматриваю я малышку, которая сразу притихла на моих руках.

— Я не перестаю тобой восхищаться моё золотце, я не перестаю тебя боготворить, — присев рядом, обнимая одной рукой, Захар, бормоча тянется к моим губам. — Ты потрясающая женщина с большим сердцем. Значит, ты готова стать ей матерью?

— А почему бы мне не полюбить частичку тебя в ней? Да, готова, я люблю детей. Будет не просто, весело и интересно.

— Тогда я хочу, чтобы имя для неё выбрала именно ты, на правах её новой мамы. Пожалуйста, — бросив взгляд на малышку, снова заглядывает мне в глаза, растроганный до глубины души, я это вижу, потрясённый и в тоже время преисполненный чувств.

— Хочу назвать её Виктория! — с минуту разглядывая девочку, заявляю я. — Пусть будет победительнице по жизни, сильной и решительной. Вика, Викуся, Виктория. Согласен? — и малышка в этом момент взмахнула ручкой, будто тоже соглашаясь и очень даже «за».

— Красивое имя, конечно, почему бы и нет. Но я буду настаивать, чтобы мы наняли няню, я категорически против тебя нагружать.

— Посмотрим. А пока такой няни нет, памперсы всё равно нужно менять, а ребёночка кормить, — проворковала я, наслаждаясь этим ощущением — держать на руках младенца, вспоминая, как мой сыночек, вроде был таким же совсем недавно. — Вот Никитка обрадуется. Заходи в интернет, папочка, будем оформлять срочную доставку детской смеси, бутылочек, сосок, памперсов, одёжки и ещё кучи всего.

И тут будто почувствовав, в гостиную вихрем залетает мой сорванец, уставившись на младенца округлёнными глазёнками. У Семёна Петровича, который еле поспевал за ним тоже нужно сказать челюсть отвисла от увиденной картины.

— Вы купили мне брата? — от нахлынувших эмоций мой ребёнок даже ладошки к сердцу прижал.

— Нет, это маленькая девочка. Будет у тебя сестрёнка, — улыбаюсь я.

— А мальчиков что не было?

— Обещали, что будут попозже, — успокаивает его Захар, косясь на меня.

И закрутилось, завертелось, наш дом наполнился новыми звуками, добавились новые оттеки эмоций, темы для разговоров, перестроился режим дня и как ни странно мы даже чаще стали улыбаться, рассматривая погремушки, формы сосок, выбирая цвет коляски и миниатюрные носочки с рюшами.

— И что, ты даже меня не упрекнёшь, хотя бы для виду, чтоб не расслаблялся? — заикнулся как-то перед сном Захар, через несколько дней.

— За что мне тебя упрекать, дурачок? — смеюсь я, расчёсывая волосы, предоставляя своему мужу возможность наслаждаться этой картиной. — Твои отношения с Ольгой были ещё до меня. То, как ты с ней поступил, решать не мне и влезать в это я не собираюсь. А то, что забрал дочь домой — за этот твой поступок я тобой восхищаюсь, ведь это ещё раз подчёркивает, что ты сильный,

зрелый мужчина, способный принимать взвешенные решения и брать на себя ответственность. Я люблю тебя очень сильно, и мы со всем справимся.

— Но я бы очень хотел нашего с тобой ребёнка, — вздыхает Захар.

— Никита и Виктория тоже наши дети.

— Да, но ты понимаешь, что я имею в виду, твою и мою частичку, слепленную вместе. Мы ведь так стараемся, почему до сих пор не выходит? Может, показаться врачу?

— А может, просто какому-то бульдозеру следует набраться терпения? — заползаю под одеяло, — Но стараться не прекращай!

Меня напрягло появление Рината. Нет, не потому что в наш дом заявился мужчина в отсутствии Захара пускай даже если они друзья. Нет, меня напрягло выражение его лица.

— Злата, ты только не волнуйся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Почему после подобной фразы начинаешь нервно метаться и волноваться в десять раз сильнее? Неправильна фраза, она как сигнал бедствия, как красная лампочка «внимание, следующее, что вы услышите может вас сильно потрясти».

— Как давно ты связывалась с Захаром?

— Вчера вечером. Он позвонил и сказал, что на утро у него запланирована встреча с вьетнамскими партнёрами, — ответила я уже дрожащими губами, тут же вспомнив, как мне не хотелось отпускать его два дня назад в эту рабочую поездку.

— Дело в том, …что с нами связались наши вьетнамские партнёры, сообщив, что Захар так и не прибыл на место встречи. На связь он не выходит. У нас есть подозрение, что вертолёт, на котором он должен был лететь из одной провинции в другую, упал посреди этих сраных джунглей. …Злата? — донеслось до меня уже как в тумане, прежде, чем у меня потемнело в глазах. И следующее, что меня вернуло в эту реальность — это резкий запах нашатыря. Надо мной склонились Ринат и Алексей, и как только я открыла глаза, оба, посвящённые в нюансы, тут же сделали шаг в сторону. Я не плакала нет, у меня даже мысли не возникло начать причитать и заламывать пальца. Вместо этого на неуверенных ногах я подошла к игровой зоне, где семимесячная Вика одновременно грызла погремушку и пыталась выковырять глаз у куклы. Подхватив её на руки, я прижала малышку к себе, словно пытаясь таким образом быть ближе к Захару.

— С ним ничего не случиться. Мы будем ждать, — твёрдо произнесла я. — Продолжайте поиски. Отправьте людей. …Он жив. Я бы почувствовала, будь это не так.

…Спустя четыре дня всё ещё никаких известий. Поискам препятствует ещё и погода, разразившиеся грозы, будь они не ладны, осложнили ситуацию. Ринат, который отправился лично возглавить поиски, звонит и отчитывается каждый день, это у него своеродная форма поддержки. Вчера приезжала мать Захара, но я не нашла в себе силы с ней встретиться, боюсь не сдержусь и взорвусь, услышав от неё какое-нибудь ехидство. Не могу видеть ни её ни его сестру. В последние дни нервная система на взводе, подпрыгиваю от каждого телефонного звонка, каждый раз мечтая, чтобы это было он. В голове постоянно крутятся воспоминания годовщины нашей свадьбы, Лондон с его туманами, смешные двухэтажные автобусы и взбудораженный словно мальчишка Захар, который с упоением показывал мне город, хвастая познаниями в истории. Этот огромный букет цветов, который я едва могла обхватить, когда он усадил меня в карету, прокатив меня будто принцессу по самой старой мостовой в Европе. Каждую ночь я начинаю задыхаться, потому что мне не хавает его, как воздуха. Днём я ещё пытаюсь держаться, а вот ночью схожу с ума. А ещё у меня задержка. Завтра приезжает Нина, но утром перед её приездом я собираюсь сделать тест. Где же ты Захар?! Пожалуйста, только выживи. Прошу тебя, ради меня.