— Кто это написал?

— Поэт Ли Бо.

— Я не знаю такого.

— Он жил давно, в стране соседней с моей.

— Он был человеком?!

Я посмотрела Таниэлю прямо в глаза и медленно, стараясь подбирать слова, чтобы они звучали более весомо, спросила:

— Господин Таниэль, вы хорошо знаете человеческий язык. В вашем кабинете я видела человеческие книги. Неужели Вы никогда не читали человеческих стихов, которые показались бы Вам красивыми?

Он не отвел взгляда:

— Признаю, что касается людей — мои интересы проходили в другой области, — и задумчиво добавил, — видимо нужно восполнить пробел.

Тут я вспомнила, что мне не свет истины в темные эльфийские массы нужно нести, а про свои дела узнать. И я спросила напрямик:

— Господин Таниэль почему Вы не отпускаете меня в Рондан?

Он поморщился:

— Ира, разве тебе здесь плохо?

— Нет, не плохо. Но разве это мое место?

— А где оно, твое место?

Если он думал меня запутать, то просчитался. У меня было много времени на размышления.

— Этого я не знаю, но точно не здесь. Посмотрите на ситуацию с моей стороны, — при этих словах он снова удивлено и насмешливо поднял бровь — мне здесь, что — до старости оставаться? Всю жизнь — в этой крепости? А замуж я здесь за кого выйду? — добавила я весомый в этом мире аргумент.

— За Тима, например, — пожал плечами Таниэль.

— Так ведь Тим здесь тоже оставаться не собирается.

— Пойми, — начал он увещевать меня, — здесь ты в безопасности. А попадешь в Таррин — будешь совершенно беззащитна.

— Перед кем? Вы сами сказали, что наемников наняли эльфы. Получается в Рондане более безопасно. Особенно если уехать вглубь страны и затеряться.

— Ты не сможешь затеряться, тебя все-равно найдут, если уж начали искать.

— Кто? Господин Таниэль, Вы ведь что-то от меня скрываете? Вам не кажется, что я имею право знать то, что касается моей собственной жизни?

Он вздохнул и сел в кресло.

— Хорошо, слушай. В тот день, когда ты появилась в заповедном лесу — что само по себе преступление — ведь мы тебе не разрешали там присутствовать, на границе земель Рондана и Дома Бабочки был проведен обряд черной магии. На алтаре был убит один из наших дозорных. Ему вскрыли грудную клетку и вынули сердце. Ты хочешь угодить на такой алтарь?

Меня как обухом по голове стукнули. Я смотрела на эльфа и мне казалось, что это какой-то розыгрыш.

— Кто это сделал?

— Не знаем. Люди утверждают, что такие же обряды проводились и с их подданными. Ясно одно — черный маг — человек.

— Почему? Откуда такая уверенность?

— Потому-что использовалась человеческая магия. Мы жертвоприношения не приносим. Впрочем, и у людей это под запретом.

— То есть он преступник. А что ему нужно?

— Неизвестно. Господин Лис как-то не спешит меня просветить на этот счет.

— Так отдайте меня Лису — он сам обещал обо мне позаботиться.

— О великие силы! — он даже голос повысил, — а почему ты ему веришь?! Ты видела его два раза. А если он и есть черный маг?

Мне нечего было ответить. Таниэль успокоился и подытожил:

— Оставайся здесь. Так лучше для тебя, — и ушел.

Спасибо за гостеприимство, но сколько же мне здесь находиться?

Вечером вернулась Гриня и сразу же вывалила на меня свою радость — оказывается у нее появился тайный воздыхатель. Сегодня она, придя на реку полоскать белье, обнаружила на мостках букетик первоцветов. Намек конечно однозначный.

— Только никому не говори, Ира, — просительно заглядывала она в глаза, — Ты же понимаешь, господину Итанэлину это не понравится.

— Не скажу, зачем мне это. А что ты будешь делать, когда этот незнакомец объявится? Не с обоими же роман крутить.

— Ох, не знаю, даже.

Весь оставшийся вечер мы гадали — кто бы это мог быть. Занятие совершенно бесперспективное, учитывая как эльфы умеют скрывать эмоции. Так и не придя ни к какому выводу, мы решили подождать, когда поклонник обозначится сам. Скромный букет стоял на столе в горшочке из-под молока.

Через неделю я окончательно выздоровела и могла покинуть комнату. К сожалению, пределы моей свободы простирались лишь до ворот замка. Да я и сама не горела желанием отлучаться из крепости — помощник коменданта сумел посеять зерна сомнений в моей душе. Сам он уехал на несколько дней, а куда — людей естественно никто не проинформировал. Иногда, когда было время, я поднималась на стены крепости и смотрела на реку и лес. В одно из таких посещений я обнаружила там Рэниэля. Вздохнув, я уже развернулась и собралась уходить, но была остановлена.

— Подожди Ира, я хотел с тобой поговорить.

— Да, я Вас слушаю.

— Ира, насколько я знаю, тебе двадцать лет. В этом возрасте человечки обычно выходят замуж.

Он немного помолчал, я ждала, что будет дальше. Как-то эта тема разговора совершенно не вязалась с характером коменданта.

— Насколько мне известно, у вас с Тимом сложились очень хорошие отношения. Даже больше того, я помню, как он пытался тебя защитить, когда на тебя напала нежить. Это, как мне кажется, говорит о более серьезных чувствах, чем простая симпатия.

Мне становилось все более интересно — когда же он подойдет к главному?

— Я думаю, что вам с Тимом стоило-бы пожениться. Я, в свою очередь, как твой хозяин берусь обеспечить тебя приданным.

Вот это — да! Я даже не знала, что на это ответить — совершенно непонятно отчего такая забота.

— Господин Рэниэль, а Вы говорили об этом с Тимом?

— Пока нет, но уверен он не будет против.

— Господин комендант, мне нужно подумать.

Рэниэль на долю секунды нахмурился, но быстро взял себя в руки.

— И сколько тебе нужно времени на обдумывание?

— Не знаю, — это вышло немного резко, но и меня задело, как легко он распоряжается моей жизнью.

— Тим — это наиболее подходящая для тебя партия, — поджав губы изрек комендант, — будет глупо упускать его, гоняясь за химерами! Я тебя не подгоняю, но подумай хорошенько.

И я осталась на стене одна, но с ворохом вопросов. О каких химерах вообще идет речь?

Вечером того же дня после ужина все как обычно собрались на кухне. Сначала обсудили кольцо Грини — изящное серебряное колечко с абсолютно черным непрозрачным камнем посредине, окруженным другими винно-красными камешками. Это колечко она нашла сегодня привязанным к новому букетику лежащему на мостках, куда опять приходила полоскать белье. Несмотря на ее же просьбу никому не рассказывать о появившемся тайном воздыхателе, она уже на третий день сама разболтала все людям. Теперь в попытках разгадать кто-бы это мог быть участвовали все за исключением Тима. Сегодня я мало участвовала в общем веселье — из головы все не шел разговор с комендантом. Сначала была мысль поговорить с другом, но пришлось от нее отказаться — наслушавшись самодовольных размышлений Грини, Тим просто из желания чего-то доказать ухватиться за предложение Рэниэля. И придется мне отбиваться уже от обоих. Пока я размышляла, незаметным образом разговор зашел о наемниках. Дана, святая душа, горевала о том, что перед смертью им не дали встретиться с жрецом бога — проводника Суисанена.

— От, дура — баба, — сердился на нее муж, — да с чего ты взяла, что он им нужен был! Жили всю жизнь разбоем, а перед смертью вдруг в богов поверили? Правду говорят — волос длинный, ум короткий.

— Сиди ты! — шикнула Дана, — Поверили, не поверили, а не дело уходить в темный мир без проводника. И так вот, говорят, есть один Черный Наемник, а тут гляди, еще четверо объявятся!

— А что за Черный Наемник такой? — заинтересовалась Гриня. Мне тоже стало интересно.

Довольная Дана, повозилась на стуле, устраиваясь поудобнее, расправила складочки на юбке и приступила к рассказу:

— Говорят, давно это было, лет двести как, а может и тысячу, кто его знает. Возвращался один наемник домой. Долго он дома не был — аж двадцать лет. Отец и мать его померли, остался только брат младший. Младший да богатый — мельница у него была, от отца осталась. И вот, значит приходит старший сын домой. Ну как водится младший брат стол накрыл, пиво, брагу достал и почует старшего. А старший ему и говорит — мол, хоть и моя мельница, по закону, но я ее тебе оставляю, потому-как привез я из дальних странствий корону древнюю. Никому ее не показывал, никому про нее не рассказывал, только тебе как брату родному и говорю. А стоит она десять тысяч золотых! Вот я завтра поутру встану, да пойду к королю корону продавать. Ну, обрадовался младший брат, что мельница ему достанется. А старший достает из котомки своей походной корону — красоты неописуемой! Вся из белого золота, и брильянтами усыпанная как росою трава поутру. Свет от нее — как от солнца в полдень. Посидели они — погуляли, да спать легли. Старший брат сразу уснул, а младшему не спится — все ворочается он на кровати, да думу думает. И зачем, мол, этому бродяге такое богатство? Я тут столько лет спину горбатил, а всего-то лишь мельницу поимел. А брат только мечом махал, да бражничал — и такое! И надумал он злое дело — брата родного убить. Встал тихо, достал меч братнев, да голову тому и срубил. Отволок тело в лес и зарыл там под корягой. А корону тоже в лесу зарыл, чтоб значит, потом ее продать. Только на следующую ночь слышит он, как стучится кто-то в дверь. Открывает он, а на пороге — брат его стоит — весь черный и голову свою в руке держит. И спрашивает старший брат — «Где, мол, моя корона!». А младший и ответить не смог — тут же от удара и помер! И не сказал где корона-то. А Черный наемник с тех пор ночами по дорогам бродит. И как кого увидит — так и спрашивает — «Где моя корона!». Если есть у тебя золото — то нужно все ему отдать — тогда живым останешься. А коли нет — не обессудь, срубит голову с плеч! И пока говорят, он так десять тысяч золотых не наберет, или корону свою не отыщет, так и будет бродить ночами. Еще можно было-бы заказать жрецу молитву для Суисанена — тот бы и проводил грешную душу в темный мир, да только вот имени Черного наемника никто не знает!