Насчет приданного не совсем верно, немножко есть, а вот насчет красоты — точно, по меркам людей я дурнушка — очень уж худая, здесь любят пышечек, и слишком высокая, почти с Тима ростом. Дана, помнится, меня вначале все откормить старалась. По меркам эльфов впрочем, тоже не королева — черты лица у меня не идеальные, так, серенькая внешность — пройду по улице, никто и внимания не обратит.

— А вдруг полюблю? — Тим тоже рассмеялся.

— Вот когда полюбишь тогда и приходи с предложением, а я подумаю.

— Ты бы хорошей женой была, — вдруг помрачнел он и совсем тихо пробормотал, — не то что некоторые вертихвостки.

Я вздохнула. Но тему развивать не стала, хотя прекрасно поняла о ком он говорит.

Мы шли вдоль берега мелкой речушки протекавшей рядом с крепостью. Солнце село и вокруг сгустились сумерки. Ветер стих, только иногда всплескивала волной речка, от которой ощутимо потянуло сыростью, пробиравшей до костей. В тишине особенно громко раздавался хруст редких веточек под ногами. С каждым шагом мне все отчетливее слышался какой-то звук, определить который я не могла. Было понятно только, что он рождается впереди, на тропинке между нами и крепостью. Очень тихий, похожий на глухое шуршание множества жуков собранных в одной банке.

— Ты слышишь? — я остановилась и посмотрела на Тима, — что это?

— Не знаю, — негромко отозвался тот, — может еж какой, напиться пришел.

— Ну да, ежик в тумане, — немного нервно хихикнула я.

В оглушающей тишине наши голоса разносились на километр. Мы продолжили путь, уже помедленней, и с каждым шагом звук становился все сильнее. Пройдя еще несколько шагов, мы замерли на месте. Посреди тропинки из земли рос прямо на глазах холм. Вначале земля просто приподнималась, по ней шли зигзагами трещины, перевитые травой и корнями, разрывавшимися с влажным треском. Затем кусок дерна ближе к нам мягко и медленно обвалился во внутрь. На короткое время все затихло, только остро запахло свежевырытой землей. И вдруг осторожно, словно пробуя на вкус, из под земли появилась и зацепилась за край ямы огромная худая рука фиолетового цвета с неестественно вывернутыми пальцами и желто-серыми обломанными ногтями. За ней последовало такое-же невероятно худое предплечье и плечо, вот только вывернуты они были наоборот, как у кузнечика. Разрывая дерн просунулись человеческие головы с закрытыми глазами. Все они располагались на длинной широкой как у жирафа шее и росли вдоль всей ее длины. Из провала появилась вторая рука, гибкое как будто бесхребетное туловище с провислой кожей и две задних руки, такие же, как и передние. Пятая — маленькая рудиментарная ручка росла сбоку, и не имея возможности опереться на землю, слепо шарила вокруг. Монстр стоял, не открывая глаз, покачиваясь на четырех конечностях, словно к чему-то прислушиваясь.

Мы замерли не в состоянии пошевелиться, забыв даже дышать. В голове у меня не осталось ни одной мысли, а тишина вокруг достигла абсолюта. Я слышала, как громко стучит мое сердце и мне казалось, что монстр его тоже сейчас услышит. Невольно сделав шаг назад, я наступила на хрупкую веточку и сердце ухнуло в пятки от едва слышного треска. Нежить медленно, как будто бы с мукой раскрывала мутные бессмысленные глаза.

— Ира, — раздался шепот Тима, — не шевелись, нежить не видит тех, кто стоит.

Я и не могла пошевелиться, ноги меня не слушались. Чудовище неуверенно повело шеей и уставилось всеми своими глазами прямо на меня. Я ясно увидела, как разгорается в них искра понимания. Самая большая голова, расположенная на конце шеи раскрыла рот с рядом редких, острых зубов, величиной с палец.

— Нашшшлиии, — тихий с присвистом, как шуршание степного ковыля на ветру, голос прозвучал в моих ушах набатом.

Я вдруг завизжала так, что монстр отшатнулся, и не разбирая дороги ринулась в лес, в сторону совершенно противоположную крепости. Не оглядываясь, я неслась в сгущающейся темноте между деревьев рискуя запутаться в собственных юбках, которых стало вдруг слишком много. По глухому топоту босых рук за спиной я понимала, что монстр рванул за мной. Нога провалилась в небольшую ямку, дернуло острой болью, но тут же я о ней забыла. Бежать, только бежать, не останавливаться!

— Эй, погань, — раздался вдруг крик Тима, — смотри я тут!

Не прекращая бежать, я на мгновение обернулась. Тим бежал за монстром махая во все стороны руками и понося нежить всеми похабными словами, которые знал. Та, не обращала на него внимания и гналась за мной, шлепая руками по мелким лужам. Я перепрыгнула корягу, кусок юбки зацепился за торчащий сучек, порвался с резким сухим треском, и так на нем и остался. Ветка больно хлестнула по лицу, оцарапав мне скулу. Тим отстал, а топот сзади постепенно приближался. Я понимала, что мне не уйти, но ужас гнал меня вперед. Мы бежали уже почти в полной темноте. Внезапно со всей скорости я зацепилась ногой за корень и с размаха упала на четвереньки, чуть не впечатавшись лицом в землю. Надо мной пронеслось тело монстра. Видимо именно в этот момент он решил прыгнуть. Не встретив на своем пути препятствия, нежить пропахала грудью по мокрой земле несколько метров и врезалась в дерево головами. Я замерла, оставаясь на четвереньках. Нежить как то нелепо присела на задние руки и медленно покачивала шеей. Я вскочила на ноги и бросилась в обратную сторону. В боку резко закололо, но это было неважно, как неважны были и ободранные в кровь ладони. Бежать было уже больно, болели не ноги, а грудь. Казалось, она сейчас разорвется, мне не хватало воздуха, а в горле пересохло. Сзади снова нарастал топот. И в этот момент я чуть не попала под копыта лошади. Я успела отскочить, а с десяток всадников с криками понеслись на мой оживший кошмар.

Я медленно опустилась прямо на землю, пытаясь отдышаться, и в прострации смотрела на откуда-то появившихся эльфов, окруживших нежить. Сердце стучало так, словно сейчас пробьет ребра. Сзади послышался топот и оглянувшись я увидела Тима.

— Ира он тебя не тронул? — Тим схватил меня за плечи и заглянул в лицо — Ты чего молчишь?

— Все хорошо, — на большее сил не хватало.

— Пойдем отсюда, они сами тут закончат.

— Не могу.

Они тем временем соскочили с коней и кружили вокруг чудовища, время от времени нападая с разных сторон и нанося ему удары саблями. Монстр крутился на месте стараясь хоть кого нибудь задеть. Я заметила, что Таниэль не участвует в бою. Подойдя к дереву находившемуся ближе всего к схватке он поглаживал его ствол. Губы его при этом шевелились. Нежить тем временем несколько раз удалось ранить, но удивительным образом на ней не было даже капли крови. Глубокая рана на боку с двумя вывернутыми ребрами была сухой. А вот одного эльфа она лягнула задней рукой так, что тот, отлетев к березе, ударился головой и остался лежать без памяти. В этот момент прямо из земли вылезла змея и опутала задние ноги монстра. Тот попытался вырваться, но тщетно. Эльфы как по команде со всех сторон набросились на монстра. В считанные секунды они повалили его на землю.

Я смотрела в остывающие глаза нежити и думала о том, как же хорошо просто сидеть на грязной, сырой и холодной земле. Вокруг суетились эльфы, сооружали импровизированные носилки, что-то делали с телом нежити, мне было все равно.

— Ты сможешь сама идти? — раздалось над головой, возвращая меня в реальность.

— Не знаю, — честно ответила я и подняла взгляд, — кажется, я ногу подвернула.

Рениэль немного помолчал, затем отдал приказ одному из эльфов — Даэлину посадить меня к себе в седло. Тем временем пострадавшего уложили на носилки и наша процессия медленно двинулась в крепость.

В крепости Даэлин поднял меня на третий этаж. Дана, увидев в каком я состоянии, только ойкнула и сделала знак, отводящий несчастье. Быстро выпроводила эльфа за дверь, стащила с меня платье и принялась за ботинки. С левой ноги ботинок сниматься не желал. Щиколотка распухла и при малейшем движении дергало болью как при ударе током. Но разрезать свои замшевые ботинки я не позволила. Мне их только недавно дали — как раз по моей ноге, до этого я носила деревянные сабо. Залезать в них снова я была не готова, а в тех матерчатых полутапочках, которые заменяли здесь женщинам туфли, зимой на улице не походишь. С горем пополам удалось все же стащить с меня чертов ботинок. Я откинулась на подушку, Дана тихо причитая надо мной, как будто я была при смерти, стянула с меня чулки и заботливо укутала одеялом. Потом принесла теплой воды и я вымыла руки и лицо. После этого меня оставили в покое.