Мэг быстро покинула опасное кольцо рук виконта, отвела глаза, чтобы не видеть его опасного взгляда, и наклонилась поднять один из упавших костылей. Она не должна лелеять глупых надежд. Не должна. Она все еще чувствовала тепло его рук, когда он обнял и привлек ее к себе. С какой легкостью она отдалась бы покою его объятий, положила бы голову ему на плечо и сердце к его ногам. Но если она позволит ему поцеловать себя – о, как ей хочется, чтобы он поцеловал ее! – она ступит на дорогу, прямиком ведущую к разочарованию. Потому что Мэг знала, а теперь, после слов мистера Хэрриота и своего брата, еще вернее, чем раньше, что в отношении виконта к ней не было ничего серьезного. Скорее всего он хочет обольстить ее – и ничего больше.

Но – это просто невыносимо! – как же он смотрел на нее!

Неужели обходительный джентльмен, которого она так хорошо узнала, может оказаться столь жестоким по отношению к ней? Неужели он действительно попытается соблазнить ее без всяких серьезных намерений? Она должна помнить слова мистера Хэрриота о том, что Седж любит женское общество, но не собирается жениться.

А ни о чем другом не может быть и речи. Да, она как молитву будет повторять слова Альберта Хэрриота, пока не избавится от своей глупой влюбленности.

– Вы еще не рассказали мне, милорд, что случилось.

Он слегка приподнял брови, услышав ее официальное обращение к нему.

– Я и сам не совсем понял, – сказал он. – Моя левая нога внезапно заскользила. По-моему, это просто моя неуклюжесть.

Мэг осмотрела коридор и лестничную площадку. Здесь не было ни ковров, ни других предметов, за которые можно было зацепиться. Может, он не так уж и уверенно держался на костылях, как она думала. Может, как он и сказал, это было всего лишь неловкое движение с его стороны. В таком случае ей следует забыть об этом и, сменив тему разговора, помочь ему спуститься к завтраку. Девушке не хотелось смущать виконта попытками расследовать происшествие.

– Вы обопретесь на мою руку, – сказала она, – и – мы с вами спустимся вниз. Второй костыль… – Она замолчала, потому что ее внимание привлекло нечто непонятное. – Подождите минутку, – проговорила она, убирая руку и оставляя Седжа у стены, к которой он прислонился.

Мэг наклонилась и внимательно исследовала самый край верхней ступеньки. Темное пятно какой-то густой, маслянистой жидкости покрывало чисто выскобленные доски пола.

– Ничего удивительного, что вы поскользнулись, – произнесла она, в первый раз взглянув на Седжа после того, как вывернулась из его объятий. – Кто-то что-то разлил прямо здесь, на верхней ступеньке. – Она еще раз осмотрела пятно и покачала головой. – Боже всемогущий! Кто угодно мог поскользнуться и упасть с лестницы.

При мысли о том, что могло случиться, по спине Мэг пробежал неприятный холодок. И она подумала, что скажет пару не очень приятных слов миссис Диллард.

– Но поскольку внизу у лестницы не валяются горы тел, – сказал Седж, – я, видимо, первым столкнулся с этим препятствием.

Мэг улыбнулась его способности шутить, когда он только чудом спасся от смерти. Ее сердце продолжало колотиться, хотя, возможно, и по другой причине. Однако она очень Хорошо помнила, как бешено стучало сердце виконта, когда она подхватила его сзади. Нет, он не так спокоен, как кажется. Он просто хорошо скрывает свою тревогу. Она вспомнила, что так же беспечно он повел себя, когда Ба перепутала травы. Тогда он тоже с легкостью разрядил напряженную атмосферу в комнате.

– Кажется, вы первый, милорд, – сказала Мэг. – Из-за больных ног Ба в этом году перебралась в спальню внизу. А Терренс, по-моему, всю ночь не ложился– он был в конюшне. Одна из его любимых кобыл должна ожеребиться, и роды обещают быть трудными. Мистер Хэрриот, насколько мне известно, еще не спускался. Так что, выходит, вы самая ранняя пташка.

– Что ж, благодарение Богу, вы оказались рядом, моя дорогая, иначе меня обнаружили бы у подножия лестницы со второй сломанной ногой.

Мэг содрогнулась при мысли, что скорее всего он сломал бы себе шею, а не ногу. Она провела пальцами по жирному пятну и понюхала их.

– Странно, – произнесла она. Потом повторила процедуру, посильнее втянув носом запах. – Купоросное масло. – Она выпрямилась, продолжая держать пальцы у носа. Обращаясь скорее к себе, она сказала: – Кто мог разлить купоросное масло?

Она обернулась на смех Седжа.

– Думаю, я могу ответить на этот вопрос, – сказал он. – Видите ли, Парджетер – только поклянитесь, моя дорогая, что никому не скажете, – Парджетер использует купоросное масло как составляющую его «секретной» сапожной ваксы. Только посмотрите, как сияет мой сапог.

– Парджетер? Но почему он разлил свой состав здесь, у лестницы?

– Даже не представляю, – отозвался Седж.

– Он все еще в вашей спальне?

– Да; думаю, что там.

– Тогда я сама спрошу его.

Мэг повернулась и зашагала по коридору, оставив Седжа покачиваться на одном костыле. Неслыханно, чтобы человек мог быть настолько неосторожным. Она громко постучала в дверь комнаты. Открывший ей Парджетер быстро подавил появившееся у него на лице выражение удивления.

– Чем могу служить, мисс Эшбертон?

– Сейчас узнаете, – ответила Мэг, не в состоянии сдержать резкость. – Вы случайно не разливали недавно купоросное масло?

Слуга покраснел до ушей и опустил взгляд.

– Да, мэм, – тихо проговорил он. – Мне очень жаль, мэм, но я действительно пролил немного вчера вечером.

– И даже не потрудились убрать? Парджетер вскинул голову.

– Разумеется, я все убрал! – Его глаза сердито расширились при мысли о таком подозрении. Он ткнул пальцем в пол, указывая как раз на то место, где стояла Мэг. – Вот же, – взволнованно воскликнул он, – и пятнышка не осталось! Я тер песком, скоблил и снова тер песком и скоблил, пока пятно не исчезло. Вы только гляньте на мои руки! – Камердинер протянул вперед ладони, чтобы показать распухшие и покрасневшие пальцы. Затем он, похоже, опомнился и спрятал руки за спину. – Как видите, – сказал он, кивком указав на пол, – доски здесь такие же белые, как и в коридоре, хоть и влажные.