И многие забыли, что сказано Искупителем.

А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших;

Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его

И облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его,

Где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.

И потому все, кто ищут различия, национальные, языковые, обрядовые или любые иные, есть суть христопродавцы, и не будет им царствия небесного, и дома земного акромя тяжкого каторжного креста во искупление.

Московский благовест 15 мая 1924 года.

Российская Империя, Воздухолётный порт Тушино.

На поле в Тушино, Громового Сокола — личный Его Императорского Величества курьерский четырёхместный самолёт, переделанный из скоростного бомбардировщика встречала конвойная полусотня казаков из состава Гетьманского полка, так что Николай только — только успел сдать поляка конвою из Тайной Канцелярии да переодеться в свою форму, после чего под охраной казаков, неспешно покатил к Кремлю.

Красная площадь казалось вся была уставлена дорогими автомоторами и редкими конными экипажами, оставив лишь неширокий проезд к воротам Кремля.

К его искреннему удивлению, на въезде в крепость, его встречал почётный караул и когда машина встала у парадного «Красного» крыльца Большого Дворца, у краёв раскатанной алой дорожки, уже стояли в ряд казаки и гвардейцы Гетьманского и Сварожского полков.

Николай чтобы не было конфуза, ещё в машине достал камень, который лежал в мешочке, на груди, и зажав реликвию в левом кулаке пошёл по дорожке.

У самой лестницы, что вела в тронный зал, его перехватил адъютант царя, державший рядом с собой невысокого плешивого мужчину в чуть потёртом мундире Палаты мер и весов, и со стареньким чемоданчиком — саквояжем в руках.

— Николай Александрович. — Генерал-полковник Демидов протянул руку. — Давайте камень.

Когда алый бриллиант упал ему на ладонь, он лишь вздохнул, и протянул стоящему рядом мужчине.

— Давайте Лазарь Соломонович.

— Сей момент. — Старик откуда-то сбоку достал жезл Феофана, и буквально в пару движений вставил камень на место, и капнув какой-то жидкости, быстро протёр его, так что багровые грани засверкали ярче прежнего.

— Держите, Николай Александрович. — Генерал с поклоном передал жезл Николаю. — Это ваш день.

Стоило Николаю подняться на первую ступеньку, как засверкали вспышки фотографических аппаратов, многочисленных журналистов, которые стояли наверху лестницы, за спинами солдат и казаков.

В мелькании голубоватых магниевых вспышек, Николай поднялся к высоченным дверям, когда они вроде как сами по себе распахнулись, открывая весь тонный зал за исключением боковых приделов. Но и там стояли люди, которых в зале было никак не меньше пяти сотен.

— Тайной Канцелярии полковник князь Белоусов!

Громовой голос церемониймейстера стук его посоха, и по коридору, где стояли все высшие сановники империи Николай прошёл до трона, на котором сидел Сергий в тёмно-зелёном мундире полковника егерских войск.

Не доходя нескольких шагов до возвышения с троном, Николай встал на одно колено, протянул посох на вытянутых руках, и склонил голову.

Сергий кивнул и глава Тайной Канцелярии князь Орлов, подошёл и накинув на посох алый стяг, с вышитым соколом, взял через ткань в руки посох, и поднявшись на подиум, тоже встал на колено и протянул его императору.

— Посох Феофана. — Сергий взял реликвию в руки и провёл рукой вдоль древка. — Человека с именем, которого связаны славные страницы Русской земли. — Он поднял взгляд на Николая. — Встаньте господа. Образцовая служба верных сынов отечества. Для того и создал Ярослав Мудрый приказ Тайных дел, чтобы злодеям укорот давать. Ну и по службе — награда. — Сергий протянул посох адъютанту, и тот унёс его куда-то за трон, а вместо него перед троном вышел председатель государственного совета канцлер Черкасский, и вынес поднос на котором лежала коробочка, обшитая алым сафьяном.

— Орден Святого Ильи Муромского как покровителя правоохранителей земли Русской, золотого достоинства, с мечами, и жезлами, ваш по праву.

К вопросу награды, советники императора подошли творчески и с определённым юмором. С одной стороны, не весть какой подвиг, найти и вернуть украденную вещь. Потому и вручали невысокий в общем орден Ильи Муромского, получаемый как правило правоохранителями. Но поскольку вернули не просто вещь, а царскую реликвию и со стрельбой, то орден снизу украшали мечи, показывая, что награда за личное участие в операции, а сверху торчали два жезла, что вообще-то было ранее украшением лишь высших степеней орденов типа Александра Невского, Святого Владимира и Андрея Первозванного.

Таковое могло случиться лишь специальным указом государя, что и было сделано, причём лишь для конкретного награждения, что сразу делало орден уникальным, и резко повышало его статус.

Уникальных «Именных» орденов было всего лишь пара десятков за всю историю, и вот теперь ещё один.

Сергий прикрепил орден на китель Николая, и улыбнулся.

— Служу отечеству. — Николай резко бросил ладонь к обрезу фуражки.

— Отлично служите. — Государь вернулся на трон, и обвёл всех присутствующих взглядом. — Каждая наша ошибка, каждая слабость, будет использовано нашими врагами себе на пользу и во вред Российской империи. Случай с бывшим статским советником Лопахиным это показал ясно. И цена ошибки тем выше, чем выше занимаемый пост. Будьте тверды в своей чести, и помните, что не для себя мы строим здание империи, но для потомков, что придут на наше место.

О том, что камень у него, Николай сообщил по радио ещё с борта Сибири, и у Канцелярии было достаточно времени, и чтобы выслать вдогонку курьер, и чтобы подгадав к возвращению скоростной машины, подготовить пир для приглашённых.

Но Николая не отпустили к празднующим в Георгиевском зале, а пригласили во внутренние покои, где вся семья императора, и ближайшие соратники, захотели послушать его историю.

Ближний круг царя и царицы включал более полусотни человек, и общество получилось внушительным. Не тратя времени зря, Николай начал подробно рассказывать, как обнаружил посох, как приехал ночью в тюрьму, и о короткой схватке с вором.

— Так что же, вы выходит просто перекупили алмаз? — Со смехом произнёс канцлер Черкасский.

— Да, господин канцлер. — Николай кивнул. — Но я это планировал изначально. Вы представьте себе, что женщина заставила мужа пойти на преступление ради одного из детей, и эти деньги её единственная надежда на выздоровление малышки. Даже заяц, загнанный в угол, опасен, а уж женщина, которая сражается за своего ребёнка, опаснее втройне. А мне нужно было сделать всё тихо, чтобы не всполошить похитителя. Ведь вернуть пропажу, это хорошо, но взять вора, ещё лучше.

— Где он кстати? — Глава Юстицколлегии князь Голенищев-Кутузов вопросительно посмотрел на Николая.

— Сдал нашему конвою. — Николай развёл руками. — Не к государю же его тащить.

— Кжиштоф Спекальский, в настоящее время находится в лазарете шестого блока, внутренней тюрьмы. — Пояснил князь Орлов, расправляясь с судачком по-царски. — Говорить ещё не начал, но поверьте господа, этот… — Борис Фёдорович, задумался подыскивая должный эпитет, — этот висельник расскажет нам всё.

— А супруга Лопахина, с детьми? — Спросила царица Тасья.

— Ей хватило ума принять правильное решение, и тем же аэролётом, она возвращается в Москву. — Ответил Николай. — Кстати, деньги она мне вернула.

— Ешё один плюсик ей. — Сергий кивнул. — Но так как история разрешилась вполне спокойно и быстро, полагаю, что ссылки в Красноярск будет достаточно. Там кстати у них собственный музей всяких редкостей и нет смотрителя. Вот и будет им смотритель.