Оказывается, уже вышел. Когда мы вернулись, в участке меня дожидалось письмо. Я надеялась, что оно от Лондэна, но – увы. На нем не было марок, и оно лежало на моем столе с утра. Никто не видел, как оно туда попало.

Я позвала Виктора сразу же по прочтении. Прикасаться к этой бумаге еще раз мне не хотелось. Виктор надел очки и прочел вслух:

Виктор плюхнулся на стул.

– Подпись – Ахерон. Представьте себе «Мартина Чезлвита» без Мартина Чезлвита! – воскликнул он, прокрутив в голове все последствия. – Книга оборвется на первой главе. Представьте себе второстепенных персонажей, которые сидят и ждут главного героя, который так и не появляется… Все равно что ставить «Гамлета» без принца!

– И что мы будем делать? – спросил Безотказэн.

– Поскольку у нас нет Гейнсборо и десяти миллионов мелкими купюрами, придется идти к Брэкстону.

Войдя в кабинет Брэкстона Пшикса, первым делом мы увидели Джека Дэррмо. Он даже и не подумал выйти, когда мы сказали Пшиксу, что дело важное, да и Пшикс не предложил ему удалиться.

– Так что там у вас? – спросил Брэкстон, глядя на Дэррмо, который короткой клюшкой гонял по ковру мячик для гольфа.

– Аид жив, – сказала я ему, в упор глядя на Джека Дэррмо.

– Боже ты мой! – пробормотал Дэррмо. – Какой сюрприз!

Мы проигнорировали его реплику.

– Прочтите, – сказал Виктор, передав заместителю директора письмо Ахерона в целлофановой папке.

Прочитав, Брэкстон передал лист Дэррмо и надменно сказал:

– Поместите указанное объявление, офицер Нонетот. Похоже, вы произвели на Ахерона большое впечатление и он вам доверяет. Я передам начальству его требования. Дайте мне знать, когда он снова выйдет с вами на связь.

Он встал, давая нам понять, что прием окончен. Я осталась сидеть.

– Что происходит, сэр?

– Нонетот, это секретная информация. Мы не хотели бы использовать вас как живца, но это единственный вариант вашего сотрудничества в этом деле. У мистера Дэррмо есть хорошо обученная команда, которая сумеет взять Аида. Всего хорошего.

Я осталась сидеть.

– Вы расскажете мне больше, сэр. Дело касается моего дяди, и если вы хотите, чтобы я с вами сотрудничала, то я должна точно знать, что происходит.

Брэкстон Пшикс посмотрел на меня сузившимися глазами:

– Боюсь…

– Да какого черта! – перебил его Дэррмо. – Скажите им.

Брэкстон глянул на Дэррмо, который по-прежнему гонял мячик.

– Предоставляю эту честь вам, Дэррмо, – со злостью сказал Брэкстон. – В конце концов, это ваше шоу.

Дэррмо пожал плечами и ударил по мячу. Тот попал в цель, и Дэррмо усмехнулся.

– Последние сто лет существует необъяснимое взаимообогащение между мирами реальности и вымысла. Мы знаем, что мистер Аналогиа некоторое время изучал этот феномен, и нам известно также, что мистер Глабб и еще несколько человек переселились в книги. Никто из них не вернулся, так что мы считали подобный переход путешествием в один конец. Кристофер Слай изменил наше мнение.

– Он у вас? – спросил Виктор.

– Нет, он вернулся. По собственному желанию, хотя, к сожалению, из-за того, что был мертвецки пьян, он вернулся не в уилловское «Укрощение Строптивой», а в заурядное переиздание Первого полного собрания сочинений. Взял и испарился на глазах.

Он помолчал ради пущего эффекта, полируя клюшку большим и грязным красным носовым платком.

– Уже довольно долгое время отдел передового вооружения «Голиафа» работает над устройством, которое открыло бы нам дверь в мир вымысла. После тридцати лет исследований и невероятных расходов мы сумели вытащить довольно паршивый чеддер из книги «Мир сыра». Мы знали, что это заинтересовало Аида и что по Англии ходят слухи о тайных экспериментах. Когда мы узнали о похищении рукописи «Чезлвита» и причастности Аида, я понял, что мы взяли верный след. Похищение вашего дяди свидетельствовало о том, что он создал усовершенствованную машину. Уничтожение Кэверли подтвердило наше предположение. Мы накроем Аида, но на самом деле нам нужна машина.

– Вы забыли, – сказала я, раздельно выговаривая каждое слово, – что машина вам не принадлежит. Насколько я знаю своего дядю, он скорее уничтожит ее, чем отдаст военным.

– Мы все знаем о Майкрофте, мисс Нонетот. Он поймет, что такой рывок в науке не должен оставаться собственностью одного человека, который просто не способен оценить истинный потенциал своего открытия. Эта технология принадлежит нации.

– Вы ошибаетесь, – упрямо ответила я, поднимаясь, чтобы уйти. – Почти настолько, насколько вообще можно ошибаться. Майкрофт уничтожает все приборы, которые, как он считает, могут иметь военное применение. Если бы ученые перестали мечтать о возможном использовании своих изобретений, планета стала бы куда более безопасным местом для всех нас.

Дэррмо неторопливо поаплодировал.

– Отважные слова, только вот мораль мне читать не надо, Нонетот. Если вам нравятся холодильник, машина, хороший дом, асфальтовые дороги, медицинское обслуживание, благодарите военную промышленность. Благодарите военную экономику, которая дала нам все это, и «Голиаф». Крым – это благо, Четверг. Благо для Англии, и в особенности для экономики. Вы издеваетесь над военной промышленностью, но без нее мы были бы десятиразрядной страной, которая из сил выбивалась бы, чтобы поддерживать уровень жизни, как у наших европейских соседей. Вы этого хотите?

– По крайней мере, у нас была бы чистая совесть.

– Наивно, Нонетот, наивно.

Дэррмо снова стал катать мячик, и за объяснения принялся Брэкстон:

– Офицер Нонетот, мы в этом деле полагаемся на максимальную помощь со стороны «Голиафа». Мы хотим, чтобы вы помогли нам взять Аида. Вы знаете его с колледжа, и письмо он прислал вам. Мы согласимся на его условия и устроим встречу. Затем сядем ему на хвост и возьмем его. Все просто. «Голиаф» получит Прозопортал, мы – рукопись, ваши дядя и тетя – свободу, а ТИПА-5 – Аида. Каждый получит свое, и все будут довольны. А пока надо сидеть тихо и ждать новостей.

– Я знаю технологию выслеживания вымогателей не хуже вас, сэр. Аид не дурак, не рассчитывайте, что вам удастся его обдурить.

– До этого не дойдет, – ответил Пшикс. – Мы отдадим ему деньги и схватим прежде, чем он сумеет удрать. Я полностью доверяю оперативникам Дэррмо.

– И тем не менее, сэр, Ахерон куда умнее и жестче, чем вы можете себе представить. Мы должны провести операцию сами. Нам вовсе не нужно, чтобы дэррмовские наемники палили во все стороны.

– Предложение отклоняется, Нонетот. Вы будете делать то, что я скажу, или не будете делать ничего. Все.

Наверное, мне стоило бы разозлиться сильнее, но не получалось. Впрочем, не удивительно: «Голиаф» никогда не идет на компромисс. А где нечему удивляться, там и злиться особо не на что. Придется работать с тем, что есть.

Когда мы вернулись в кабинет, я снова позвонила Лондэну. На сей раз ответила женщина. Я попросила позвать его к телефону.

– Он спит, – последовал краткий ответ.

– Вы не можете его разбудить? – попросила я. – Это очень важно.