– Вы вызвали Хроностражу?

– Звонил, – покорно ответил он. – Но близ Теско в Уорхэме открылось пятно неправильного времени. Они доберутся сюда не раньше чем через четыре часа.

Я быстро просчитала варианты.

– Сколько человек уже погибло?

– Сэр, – вмешался полицейский, показывая на дорогу, – лучше посмотрите на это!

Мы уставились на синий «дацун», который начал сжиматься и вытягиваться, складываться и уменьшаться, словно его засасывало в дыру. Через несколько секунд он исчез, спрессованный до одной миллиардной своей величины, и улетел неведомо куда.

Сержант сдвинул фуражку на затылок и вздохнул. Сделать он ничего не мог.

Я повторила вопрос.

– Сколько?

– О, пропал грузовик, целая передвижная библиотека, двенадцать машин и мотоцикл. Человек двадцать.

– Очень много материи, – мрачно сказала я. – К тому времени, когда сюда доползет Хроностража, искривление может вырасти до размеров футбольного поля.

Сержант пожал плечами. Ему никогда не объясняли, что делать с временными нестабильностями. Я повернулась к Безотказэну:

– Пошли.

– Что?

– У нас работа.

– Ты спятила!

– Возможно.

– Мы что, Хроностражу подождать не можем?

– Они не успеют. Это просто. Это может сделать даже макака с лоботомией.

– И где же мы тебе среди ночи найдем макаку, да еще с лоботомией?

– Сдрейфил, Безотказэн?

– Сдрейфил. Ты знаешь, что будет, если мы лопухнемся?

– Не лопухнемся. Это как раз плюнуть. Папа служил в Хроностраже, он мне рассказывал. Весь секрет – сфера. Через четыре часа мы получим глобальную катастрофу прямо у нас перед глазами. Разрыв во времени увеличится настолько, что мы не будем знать, где мы и когда. Конец цивилизации, паника на улицах и конец света. Эй, парень!

Я окликнула мальчишку, игравшего на дороге с баскетбольным мячом. Он неохотно отдал мне мяч, и я вернулась к Безотказэну, который беспокойно дожидался у машины. Мы опустили верх автомобиля, Безотказэн сел на место пассажира и обеими руками угрюмо вцепился в мяч.

– Баскетбольный?

– Это ведь сфера, не так ли? – ответила я, припомнив папин совет трехлетней давности. – Готов?

– Готов, – слегка севшим голосом ответил Безотказэн.

Я завела машину и медленно проехала мимо стоявших в обалдении ребят из дорожной полиции.

– Вы уверены? – спросил молодой полицейский.

– Почти, – ответила я почти честно. – У кого-нибудь есть часы с секундной стрелкой?

Самый молодой из них снял часы и протянул мне. Я отметила реальное время – 5.30 утра – и перевела стрелки на двенадцать, затем прикрепила часы на зеркало заднего вида.

Сержант пожелал нам вслед удачи, но на лице у него ясно было написано: «Лучше вы, чем я».

Вокруг нас небо начало розоветь, но там, где стояли машины, продолжалась ночь. Время для попавших в ловушку машин остановилось, но только с точки зрения внешних наблюдателей. Для пассажиров все казалось нормальным, разве что, обернувшись, они увидели бы молниеносно разгорающийся рассвет.

Первые пятьдесят ярдов дались нам с Безотказэном довольно легко, но когда мы подъехали ближе, машина и мотоцикл словно бы начали разгоняться. Поравнявшись с зеленым вагончиком, мы ехали уже со скоростью шестьдесят миль в час. Я посмотрела на часы на зеркале заднего вида и отметила, что прошло ровно три минуты.

Безотказэн следил за тем, что творилось позади нас. Когда мы двинулись в сторону нестабильности, движения полицейских ускорились и ускорялись до тех пор, пока фигуры не превратились в размытые пятна. Машины, перегораживавшие дорогу, развернулись и помчались прочь с устрашающей скоростью. Еще Безотказэн заметил, с какой скоростью поднимается солнце, и громко спросил, какого черта он тут забыл.

В зеленом фургоне ехали двое – мужчина и женщина. Женщина спала, а водитель смотрел на черную дыру, возникшую впереди. Я заорала, чтобы он остановился. Он опустил стекло, и я повторила приказ, помахав перед ним удостоверением. Он послушно нажал на педаль тормоза, и тормозные фары пунктирной линией прочертили тьму. Прошли три минуты двадцать шесть секунд с начала нашего путешествия.

С того места, где расположилась Хроностража, были видны только тормозные огни зеленого фургона, которые медленно приближались к черной дыре. Хроностражники смотрели на это целых десять минут – как зеленый фургон почти незаметно сворачивает к ограждению шоссе.

Было около десяти утра. Оборудование пригнали прямым ходом из Уорхэма. Груз и оперативники прилетели на тяжелом вертолете «Чинук», принадлежавшем ТИПА-12, тем же рейсом прибыл полковник Тоскливер, чтобы лично приглядеть за операцией. Он был крайне удивлен, узнав, что два обыкновенных офицера сами вызвались выполнить это опасное задание, и еще больше удивился, когда никто не смог объяснить ему, кто они (то есть мы) такие. Даже проверка регистрации моей машины ничего не дала, потому что по бумагам она все еще принадлежала гаражу, в котором я ее купила.

Единственным светлым пятном во всей этой истории был сферический предмет, который держал в руках офицер, сидевший на пассажирском месте. Если дыра вырастет еще хоть немного, время начнет утекать с такой скоростью, что даже самому быстрому транспортному средству понадобится не один месяц, чтобы догнать нас.

Тоскливер опустил бинокль и вздохнул. Ему выпала вонючая, безнадежная одинокая служба. Он работал в Хроностраже почти сорок лет. Стандартных земных лет. Зарегистрированных рабочих лет насчитывалось уже двести девять. А его собственных физиологических лет – только двадцать восемь. Он был младше своих детей, его жена коротала дни в доме престарелых.

Когда-то он думал, что фантастическая оплата компенсирует ему любые связанные со службой неприятности. Оказалось, нет. Не компенсирует.

Когда зеленый фургон исчез у нас за спиной, Безотказэн снова обернулся и увидел, что солнце поднимается все быстрее и выше. Из ниоткуда возник вертолет Хроностражи с характерной надписью «ХрСтр» на борту. Перед нами оставался только мотоциклист, находившийся в опасной близости к черной вращающейся дыре. Он щеголял в красном кожаном костюме, и мотоцикл у него был суперский, «Триумф», по иронии судьбы единственный, который мог бы удрать от воронки, сообрази водитель, в чем дело. Нам потребовалось еще шесть минут, чтобы поравняться с ним, и когда мы приблизились, рев воронки уже перекрывал свист хлещущего навстречу ветра – наверное, это похоже на тайфун над головой. Мы по-прежнему отставали на двенадцать футов и с большим трудом удерживали дистанцию. Стрелка спидометра «порше» достигла отметки девяносто миль, и тут мы наконец поравнялись. Я посигналила, но все звуки заглушал дикий шум.

– Готовься! – крикнула я Безотказэну. Ветер трепал наши волосы, рвал с тела одежду.

Я посигналила фарами, и мотоциклист, слава богу, заметил нас. Он обернулся и помахал рукой, решив, что мы предлагаем устроить гонки. И прибавил газу. Его тут же засосала воронка, он словно вытянулся по всем осям, вплыл в нестабильность, и через секунду его не стало. В ту же секунду я поняла, что ближе подъезжать нельзя, ударила по тормозам и заорала:

– Давай!

Шины аж задымились, нас понесло юзом по гудрону, Безотказэн метнул мяч, который словно распух до размеров дыры, потом стал плоским, как диск, а дырка вдруг вытянулась в линию. Мы увидели, как мяч попал в дыру, разок отскочил, позволив нам проехать… В тот момент, когда мы прошли по краю бездны, я посмотрела на часы. Мяч закрыл последний отблеск мира, оставшегося позади, и мы рухнули в Бог-знает-куда. Прошло двенадцать минут сорок одна секунда. Снаружи – около семи часов.

– Мотоцикл… того, – сказал полковник Тоскливер.

Его заместитель хрюкнул в ответ. Ему не нравилось, что не хроностражники норовят выполнить его работу. Работники Двенадцатого полвека окружали свою работу мистической завесой, отчего стоимость их труда непрерывно росла. А вот эти герои непрошеные могут подорвать веру людей в них, стражей вечности. Дело-то плевое, просто долгое. Он сам заделывал такую же дырку во времени, возникшую в муниципальном парке Уэйбридж аккурат между цветочными часами и эстрадой. Сама работа заняла десять минут – он просто подошел и засунул в дырку теннисный мячик, а снаружи пронеслось семь месяцев – семь месяцев по двойному окладу плюс премиальные, спасибо большое.