– Видимо, во время записи микрофон отошел, и весь звук – насмарку, – растерянно пробормотал инженер.

Боков снова поморщился.

– Мне об этом так и доложить генералу? – зловеще усмехнулся майор. – Объект, за которым мы следим по приказу секретаря ЦК, встречается со своими подельниками, они говорят о стратегии хищений, а у нас весь звук насмарку?!

Инженер сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Он втянул голову в плечи и с некоторым испугом посмотрел на Бокова.

– Да, это моя вина! – признался инженер. – Но я все исправлю! Сегодня же исправлю! Клянусь!

Пальцы у него задрожали. Боков же нервно забарабанил пальцами по столу.

– Сегодня ночью устраните все неисправности во что бы ни стало, а завтра к концу дня принесете новый материал с идеальным звуком и убедите меня в том, что ваша техника исправно работает!

Боков сурово взглянул на инженера, и тот, не выдержав этого взгляда, покорно закивал головой.

– Так точно! Все сделаю!

И он еще несколько раз кивнул головой.

Андропов и Култаков неспешно прогуливались по скверу на Старой площади. Денек выдался теплый, несмотря на то, что с утра хмурилось и шел дождь. На лавочках сидели молодые парочки, нежно держа друг друга за руки, а некоторые даже без стеснения целовались. Обоим генералам это не нравилось, и они недовольно поглядывали на них.

– Что у нас по Беркутову на сегодняшний день? – вдруг сердито спросил Андропов.

– Работаем в полную силу! – тут же напористо заговорил Култаков. – Следим за объектом, пишем изображение, звук, накапливаем материал, и я думаю…

– Мне неинтересно, что вы думаете! – жестко перебил его Андропов, хмуро глядя перед собой. – Мы законным путем должны уничтожить главного вора столицы. А для этого нужны железные доказательства! Вы их пообещали мне собрать в кратчайший срок. Так есть они на сегодняшний день или нет?!

В голосе Андропова послышались стальные нотки, и Култаков внутренне сжался от страха.

– На сегодняшний день, честно признаюсь, мы еще недостаточно собрали таких доказательств…

Андропов остановился, просверлил колючим взглядом Култакова. Тот преданно смотрел на Андропова.

– Беркутов и его будущий арест – это сигнал к обрушению всей московской торговой мафии! Поэтому доказательства должны быть неопровержимыми, а размах воровства, им ежедневно совершаемый, в своих подлинных цифрах и фактах чудовищным! Я же вас просил задействовать все имеющие в управлении силы и резервы! Если вы не справляетесь, я поручу эту важную работу другому, а вас мы освободим как человека, неспособного к этой работе!

Андропов ждал ответа. Генерал, словно загипнотизированный, не мигая смотрел на Андропова.

– Подумайте над тем, что я вам сказал, – холодно улыбнулся Андропов. – И привычных ответов, наподобие «работаем в полную силу», чтоб я больше не слышал! Впредь мне нужны четкие, конструктивные и позитивные ответы! Вам все понятно?

Култаков кивнул.

– Так точно, товарищ секретарь ЦК, – шепотом выдавил из себя Култаков.

Он остался стоять на месте, не в силах и шагу сделать следом за Андроповым. Тот же продолжил свой путь уже один.

Маша сидела дома одна, стрелки часов подходили к половине одиннадцатого. Она отыскала в своей сумке записную книжку, а в ней фамилию и телефон мужа: «Скачко П.С. – 228-11-32», набрала номер. На другом конце подняли трубку.

– Вас слушают! – проговорил Боков.

– Я могу поговорить с полковником Скачко?

– А кто его спрашивает?

– Его жена.

– Мария Ивановна? – воскликнул майор.

Голос Бокова заметно потеплел.

– Да-да, это я! – оживилась она. – А с кем я говорю?!

– Это майор Боков, я несколько раз заходил к вам в гости, и ваш муж знакомил меня с вами.

– Да-да, я помню! – обрадовалась она.

– Вы знаете, Мариванна, Пал Сергеич срочно уехал в служебную командировку, и его не будет до конца недели. Если позволит ситуация и он нам позвонит, я передам, что вы звонили.

– Спасибо! Передайте ему…

Маша задумалась, но так и смогла придумать, что бы она хотела передать мужу.

– Так что ему передать?

– Ничего не передавайте! До свидания!

Она положила трубку. Поднялась, покружила возле телефона. Присела, набрала номер Антона. Послышались длинные гудки, но трубку никто не снимал.

Жданов первым пришел в сквер на Страстном бульваре, присел на скамейку, огляделся по сторонам. Не успел он сосредоточиться, как, запыхавшись, подошел солидный мужчина, присел рядом и тоже с тревогой оглянулся по сторонам.

– Я не понял, к чему такая конспирация? – нахмурившись, спросил Жданов.

– Проветриться захотелось! – усмехнулся солидный. – Я тут к приятелю забегал! Ты мне давай-ка расскажи, кто тебе подсказал идею с проверкой первого гастронома?

– А что?

– Ничего.

– Но вы же сами утвердили?!

– Ты мне сказал, что согласовал это с КРУ союзного министерства? Так?

– Так.

– С кем?

– С Афанасьевым.

– Кто такой Афанасьев?

– Ревизор Контрольно-ревизионного управления союзного Министерства торговли.

– Такого у них нет.

– Как это нет?

– А вот так: нет, и все! – поморщился главный. – Я утром сам звонил начальнику Контрольно-ревизионного управления, и он мне ответил: таких ревизоров у них нет! Фамилия Плюснин, и он пообещал прислать письменное подтверждение этого факта.

Жданов пожал плечами:

– Забавно!

– Да ничего забавного нет, мой милый, потому что раз нет ревизора с фамилией Афанасьев, значит, вся твоя затея не что иное, как преступная афера, и я вынужден был подписать приказ о твоем смещении с поста заведующего отделом.

– Но почему?

– Я что, неубедительно тебе все разъяснил?! Ты организовал преступную аферу, грубо говоря, подставил меня, а я должен радоваться?! – В голосе главного редактора послышалось раздражение. – Я только что из горкома, и там на меня кричали, как на мальчишку! Они приказали мне немедленно наказать виновных, что я и делаю!

Повисла пауза.

– Но вы же сами говорили, что газете не хватает острых материалов! «Литературка», мол, не боится их печатать, и каждый ее номер нарасхват! Вот я и решил…

– Я и сейчас под этим подпишусь! Но я полагал, что ты все продумал! Что у союзного КРУ это запланированная проверка, а мы, что называется, на подхвате! Вот я и согласился. Но оказалось, что это твоя идея, а ревизор вообще липовый!

– Да я сам видел его удостоверение! – вскипел Жданов. – И бумага на проверку гастронома номер один была подлинная, на бланке!

Главный покачал головой:

– Выходит, ты вляпался, и тебя подставили! А ты подставил меня! Впредь будешь умнее! Я тебе верю, но ничем помочь тебе не могу!

Главный поднялся.

– Приказ в отделе кадров, ты уволен с завтрашнего дня! И лучше свой промах не обсуждать с коллегами-журналистами. Если пойдут слухи, тебя в заводскую многотиражку не возьмут! Сам знаешь, как у нас это бывает! Ну, давай!

– Нет, подожди! А что я такого сделал?! Ну, хорошо, ко мне втерся в доверие липовый ревизор, хотя в этом надо еще разобраться!..

Главный развел руками.

– Хорошо, меня обманули, и в этом вся моя вина, но что плохого в том, что мы вознамерились проверить работу московского гастронома?! Всем известно, что нас обвешивают, обманывают и так далее! Что в этом плохого, объясни мне?!

Главный вспомнил, как завотделом пропаганды, прощаясь с ним в горкоме, деликатно ему напомнил, чтоб «этот Жданов» не вздумал правду искать и учреждать свое следствие. Скандал им сейчас ни к чему. А потому главный редактор, желавший послать Жданова подальше, снова присел на скамейку. В упор посмотрел на Жданова. Тот проглотил сухой комок, вставший в горле.

– Что я такого сделал, чтоб меня по статье увольнять?! – проговорил с дрожью в голосе. – Я не вижу в моем поступке ничего зазорного! Даже наоборот!