— И даже этого не нужно, — сказала прежде молчавшая полицейский-женщина. — Он хоть и эльф, но сын короля.

— Я подтверждаю, что он со мной, и виза у него есть, — заявила Тома. — Мне не тяжело.

— В таком случае, приятного отдыха, — пожелал нам коп. — Но, пожалуйста, постарайтесь отдыхать не так шумно, чтобы не мешать другим.

Копы ушли, мгновенно смешавшись с отдыхающими, и я восхитился чёткостью их работы. Сидели или лежали незаметно, чуть возник непорядок — подошли, вежливо разобрались, тактично сделали замечание и снова растворились в толпе, причём не такой уж и большой толпе. Молодцы. Не уверен, что сам, будучи констеблем-волонтёром, смог бы действовать так же профессионально.

— Иди сюда! — Тома тем временем позвала Вику. — Только не шумно иди, а то людям отдыхать мешаешь. Не бойся, бить не буду.

— Ну, чего? — та подошла к ней, широко расставляя ноги.

— Для начала, объясни, почему ходишь в раскоряку.

— Мы со Стасом вчера кое-чем занимались. Или ты решила, что я после сырого мяса не смогу перекинуться в человека?

— Вот же вруша! — восхитилась Тома. — То родную тётку впервые в жизни видишь, то…

— Клянусь Фенриром, едва мы спустились в подвал, я сразу перекинулась!

— Это, может, и правда, племяшка. Но объясни мне вот что. Чем бы ты там, между ног, ни повредила себе, как эта рана сохранилась после перекидывания туда и обратно?

— Ой! — немного смутилась Вика.

— Вот тебе и ой!

— А ты прекрати унижать меня перед мужчинами, поняла? Всё, я с тобой больше не разговариваю! Стас, ты хотел узнать, как такие сандалии держатся на пальчиках. У меня тоже такие есть. Я тебе покажу, если…

— Если что? — фыркнула Тома.

— Если ничто, — после небольшого раздумья ответила Вика. — Просто покажу, и всё.

— Молодец, племяшка. Умнеешь на глазах. Поглядит мужчина на красивые женские ножки, пощупает их как следует, и непременно захочет что-то между ними воткнуть. Но это потом. Сейчас ты мне вот то скажи. Вы в подвале мальца с пентаграммой искали. Нашли?

— Я с тобой не разговариваю.

— А ты скажи Стасу.

— Так я же с ним вместе искала. Зачем ему говорить, если он и так знает?

— Ни хрена мы не нашли, — буркнул я, мне уже изрядно надоела их трескотня.

— И не могли найти, — заявила Вика. — Стас, ты же не думаешь всерьёз, что мой папа стал бы жрать этого Олега? Он же не идиот, хоть Томка и считает всю нашу семью дураками.

— А почему Ритуал Преображения станет проводить только идиот? — заинтересовался я.

— А потому что! Олег же не бродяга, у него родители есть. Отец, кажется, префект целой провинции.

— Губернатор, — поправил я. — Хотя это может быть примерно одно и то же.

— Так этот губернатор обязательно убьёт того, кто съел его сына. Не сам, конечно, киллеров подошлёт. У него есть киллеры под рукой?

— Есть, — я вспомнил Жоржа.

— Вот! И чем папа от них защитится? Ничем! А кроме вашего губернатора, есть ещё наш президент. Ему тоже новая королевская чета ни к чему. Он убьёт папу, и скажет, что сделал это, чтобы не ссорится с ближней провинцией Империи. И так не только папу, а любого. Тем более, что убийство — преступление. Тётя Тома, я правильно говорю?

— Ты же со мной не разговариваешь, — напомнила Тома.

— Да ладно тебе! Скажи — правильно?

— Не знаю. Пошли лучше купаться. Это всё-таки пляж, а не что-то там. Если, конечно, Стас не боится.

— Чего мне нужно боятся? — поинтересовался я.

— Мы с тобой будем плавать, а племяшка будет нырять и из-под воды хватать тебя сам понимаешь за что. И хорошо, если руками. Причём даже не представляю, как этому помешать.

— И отлично! — обрадовалась Вика. — Вы от меня спрятаться хотели, петли наматывали в разные стороны, назад по своим следам возвращались, а я вас всё равно нашла! Потому что я — ищейка! Не просто кого-то там выследила, а сержанта пограничной службы. Это не каждой дано!

— Стас, так ты идёшь купаться? — поторопила меня Тома. — Или устал и лучше поспишь в тенёчке?

— Поплаваем, и возвращаемся в город, — решил я. — Понимаешь, Тома, до меня, кажется, дошло наконец-то, кто и зачем похитил мерзкого Олега.

— Кто?

— Один монархист, совершенно не связанный с сыновьями королевы.

— А я знаю, кто это! Знаю! — обрадовалась Вика. — Но никому не скажу. Стас и сам знает, а с Томкой я не разговариваю. Кто она вообще такая? Я её впервые вижу.

Купались мы долго, аж до заката — Тома убедила меня, что лучше подождать до вынесения вердикта по иску вождя Рода. Вика в воде совсем не безобразничала — тётка пообещала её утопить, и кто знает, шутила или нет. Зато когда мы собрались уезжать с пляжа, девчонка устроила настоящее балаганное представление — почему-то не смогла перекинуться в волчицу, а человечьей форме до города брести пару часов, это при том, что солнце уже касалось горизонта. Тома жутко ругалась, даже порывалась избить племянницу, но побоялась — где-то поблизости болтался полицейский патруль, а копы этого наверняка не одобрили.

Вика попросилась на лошадь, мол, она лёгкая, лошадка дополнительного груза даже не заметит. И ехать она должна непременно со мной — тётку она боится, та её постоянно лупит, щипает и даже иногда кусает, когда никто не видит. Я не знал, что делать, Тома — тоже. Но тут мы получили неожиданную помощь — возле нас возникли копы, те самые, что и утром.

— Насколько я понимаю, нужна помощь полиции? — вкрадчиво поинтересовалась женщина. — Девочка не может перекинуться, а лошадей у вас всего две? Если хотите, мы доставим её домой. Нам не трудно, у нас всё равно смена кончается.

— Смогла, — пролаяла Вика, уже волчица. — Поехали!

— Надо же, — деланно удивился коп-мужчина. — А я как раз хотел предложить, чтобы она поехала верхом, а её тётя приняла волчью форму. Но раз у девочки всё получилось, то и надобность отпала.

Мы, конечно, не поскакали, а поплелись, наши клячи вряд ли скакали хоть раз за всю свою лошадиную жизнь, но всё равно так куда лучше, чем пешком. Вика бежала рядом, время от времени обгоняла нас и плюхалась на дорогу, делая вид, что спит. Вроде как дразнила лошадей за то, что едут медленно. Но выросшие в деревне лошади не обращали на неё никакого внимания.

В городе я в первом же ларьке купил вечерний выпуск газеты, другой, не той, что утром. Передовица прямо кричала: «Иск вождя клана королевской крови удовлетворён конституционным судом Вервольфа!». В статье говорилось, что с трёх часов пополудни сегодняшнего дня граждане Вервольфа, являющиеся сыновьями короля и дочерьми королевы, вправе неограниченно случаться друг с другом, а раз так, то и создавать между собой союзы, и эти пары когда-нибудь в будущем смогут претендовать на престол. Дальше пояснялось, что вердикт суда не означает немедленного восстановления монархии, но тут уже я не стал изучать подробности. В вечерних сумерках читать написанный почти юридическим стилем текст, напечатанный мелким готическим шрифтом — нет уж, спасибо.

Я протянул газету Томе, она просмотрела статью куда быстрее меня — и в сумерках лучше видела, и готический шрифт был ей привычен. Ничего не сказала, только фыркнула, и отправила газету в урну. Вика бегала перед лошадьми, рискуя попасть под копыта, и пыталась заглянуть в глаза то мне, то своей тётке.

— Что? — наконец, спросила она. — Написано?

— Достань из урны и прочитай, — посоветовала ей Тома. — Только не говори, что никогда не рылась в помойках. Мне же память не отшибло.

— Сволочь! — ответила Вика.

— Суд снял ограничения на секс между потомками вашей Первой Четы, — сказал я.

— Вау!

— Тебе-то какая разница? — снова фыркнула Тома. — С тобой всё равно никто случаться не хочет. И те, кто с королевской кровью — тоже.

— Убью! — оскалилась Вика.

Они ещё долго обменивались угрозами и оскорблениями. Разок мне даже показалось, что они перейдут от угроз к делу — разъярённая Вика попыталась цапнуть Тому за ногу, но та отбросила её лёгким пинком. Но тем всё и ограничилось, и я перестал слушать их перебранку. Мне и без них было о чём поразмыслить.