Некоторое время Шеннон оцепенело смотрела на счастливые лица обрученных, на дату, на штамп какой-то детройтской фотостудии, потом положила карточку в журнал, а журнал в ящик стола.

Итак, год назад ее муж был помолвлен и, похоже, счастлив.

Теперь многое прояснилось. И то, что Фрэнсис не настаивал на пышной свадебной церемонии. И то, что проявил завидную осведомленность в отношении того, как все должно быть. Конечно, Фрэнсис Берджесс был женихом уже год назад.

Перестань, сказала себе Шеннон, это не имеет к тебе никакого отношения. Фрэнсис не мальчик, и, разумеется, у него были другие женщины. Странно, если бы их не было. Уже первый его поцелуй в аэропорту доказал, что он не новичок в любовных утехах. Уже тот, первый поцелуй посеял семена ревности, быстро давшие всходы. И вот теперь пришло время пожинать плоды.

А они еще шутили о его предполагаемых приходящих любовницах! Шеннон, конечно, ни на минуту не верила тому, что говорила, да и Фрэнсис не воспринимал ее слова всерьез. Но что скрывалось за завесой ничего не значащих фраз? Сколько раз он вспомнил о ней, об этой Кристине Гронинг? Какую роль сыграла женщина с фотографии в его жизни? И почему за помолвкой не последовала свадьба?

Шеннон вспомнила, что Фрэнсис ни разу не говорил о том, как жил в Детройте, если не считать рассказов об отце и о работе.

Теперь Шеннон знала, что скрывалось за его молчанием.

Забудь, сказала она себе. Каковы бы ни были причины, он женился не на ней, а на тебе. А раз так, то Кристина уже не значила для него ничего. Она, как и Джейсон Крамер, стала достоянием прошлого. В противном случае Фрэнсис не сунул бы их фотографию в первый попавшийся журнал. В противном случае он позаботился бы о том, чтобы карточка никогда не попала ей на глаза, ведь ему ничего не стоило даже вчера вечером убрать этот чертов «Плейбой» куда-нибудь подальше, выбросить в мусорное ведро, сжечь или разорвать на мелкие кусочки.

Но в том-то и заключается коварство ревности, что она всегда способна найти контраргументы, противопоставить одним рассуждениям другие, не менее логичные. Ревность — репейник, от которого не так-то просто избавиться.

У него не было возможности увидеть журнал, нашептывал Шеннон противный голосок. Он занимался ужином, а потом тобой. Если бы Кристина не значила для него ничего, Фрэнсис рассказал бы тебе о ней, как ты рассказала ему о Джейсоне.

— Ты сойдешь с ума, если не остановишься, — сказала Шеннон вслух.

Но, и произнося это, она уже знала, что не успокоится, пока не выяснит все детали. Кто такая Кристина Гронинг? Какие отношения были между ними? Почему дело не дошло до свадьбы?

Ответ на третий вопрос напрашивался сам собой. Фрэнсис получил заманчивое предложение от Патрика Сазерленда и променял невесту на преуспевающую строительную компанию. Нужно лишь выяснить, когда отец впервые связался с ним.

Да, ее муж не дурак. Несомненно, он тщательно взвесил все варианты и принял решение не в пользу Кристины.

А если это она ушла от него?

Что, если, соглашаясь на предложение перебраться в Хьюстон, Фрэнсис спасался от одиночества и пустоты, от отчаяния и безнадежности?

Или, может быть, история Фрэнсиса и Кристины повторяет историю Джейсона и самой Шеннон? Не было ли и там слепой веры и любви с одной стороны и циничной игры с другой?

Нет, нет, нет, повторяла она, качая головой. Фрэнсис не стал бы заниматься со мной любовью, если бы любил другую.

Секс и любовь не одно и то же, напомнил ей внутренний голос. Он не занимался с тобой любовью, а всего-навсего переспал.

Прокравшись на цыпочках в кухню, Фрэнсис тихонько приблизился к Шеннон и обнял ее за талию. Она вздрогнула и напряглась, но не обернулась, и он поцеловал ее в шею.

— Напугал? Извини. Надо же было убедиться, что ты не галлюцинация. Что заставило тебя отступить от правил и взяться за завтрак?

— Подожди. — Шеннон выскользнула из его объятий и потянулась за стаканами. — Тосты вот-вот выскочат.

— Тосты? Отлично. А это что? — Он снял крышку со сковородки. — Омлет? Ммм. Ты, должно быть, проголодалась по-настоящему. Это из-за пропущенного ужина.

Шеннон покраснела.

— К сожалению, твой лосось плохо перенес душную техасскую ночь, так что мне пришлось от него избавиться. А ты ешь. Я уже позавтракала. — Шеннон налила в стаканы сок. — Пойду приму душ. Если задержусь, поезжай без меня.

Почему она ведет себя так странно? — подумал Фрэнсис, но от расспросов воздержался.

— Чем объяснить твое сегодняшнее опоздание, если Патрик поинтересуется?

— Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь.

Вот и пойми женщин. Фрэнсис сел за стол и положил на тарелку омлет. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит, но и дурак понял бы — вчерашнюю Шеннон подменили. И это странное нежелание ехать вместе на работу… Черт возьми, что могло произойти за эти ночные часы?

Может быть, он оказался не на высоте? Вряд ли. Он мог поклясться, что не оставил без ответа ни один призыв. И дело было не только в мужском самолюбии. Ему действительно удалось укротить открывшийся под ледником вулкан. Исходя из всего случившегося, Фрэнсис ожидал увидеть утром Шеннон смущенной или даже робкой и уже готовился пустить в ход кое-какие апробированные приемы, но никак не думал, что Шеннон снова отгородится ледяной стеной.

Возможно, она решила, что поступила непорядочно по отношению к Джейсону, переспав с законным мужем. Возможно, чувствует себя виноватой перед ним и собой.

А если причины совсем в другом? Что, если… Вчера вечером Шеннон сказала что-то о Патрике… Да! «Отец был бы доволен». Что, если это он повлиял каким-то образом на ее вчерашнее поведение?

И еще… «Теперь ты получил все, что хотел»… Что она имела в виду? Накануне Фрэнсис не придал этой фразе большого значения, теперь же ему виделся в ней большой скрытый смысл.

— Неужели все дело в этом, Шен? — прошептал он. — Неужели ты решила принести себя в жертву? Но кому? И зачем?

Аппетит пропал, но Фрэнсис все же заставил себя съесть омлет и выпить чашку кофе.

Похоже, над ней висело проклятие. А как еще объяснить, что ее влечет либо к женатым, либо к тем, чье сердце уже занято? Сначала Джейсон, теперь Фрэнсис…

Стоя под душем, Шеннон с грустью размышляла о своей незавидной судьбе, ожидая, когда же Фрэнсис наконец отправится на работу.

Сравнивая два случая, она все больше убеждалась, что второй намного тяжелее. С Джейсоном ей удалось расстаться, прекратить отношения, найти оправдание разрыву и в конце концов разлюбить его. В случае с Фрэнсисом таких перспектив у нее не было. То, что он намеревался жениться на другой, не излечило ее от любви к нему. Даже сейчас, зная о существовании Кристины, Шеннон не могла избавиться от желания быть с ним рядом, любоваться изгибом его бровей, улыбаться его шуткам и ждать его ласк.

Какое ей дело до его прошлого… Нет, себя не обманешь. Ей было дело до всего — до прошлого, настоящего и будущего. Даже если Фрэнсис сделал выбор. Даже если Кристина Гронинг значит для него больше, чем прошлогодний снег.

Будь благоразумной, приказала себе Шеннон. Ты его будущее. Он сам так решил.

Нет, возразил внутренний голос. Его будущее не ты, а «Сазерленд Билдинг». Он выбрал не тебя. Не ты победила Кристину, а компания. Бедняжка, при всей своей обворожительности она не имела ни малейшего шанса одолеть индустриального монстра с миллионными оборотами.

Разумеется, Шеннон нечего опасаться. Фрэнсис всегда будет верен «Сазерленд Билдинг». Джейсон был прав: человек, на которого свалилось состояние, сделает все, чтобы его удержать. И, сохраняя верность фирме, Фрэнсис сохранит верность жене. Он будет осмотрителен и осторожен, он не нарушит соглашение, пока… Пока что? Пока за ним присматривает Патрик? Да, в определенной степени ее отец гарант сохранения статус-кво.