Выезжали с самого утра, еще до рассвета. Впрочем, в начале ноября рассвет почти всегда сложно заметить из-за черных туч, плащом укутывавших не только небо, но и землю. Всю ночь лил дождь, прерываясь лишь на короткие паузы, земля размокла и неприятно чавкала под ногами бурой грязью.

Влад подогнал машину к самому порогу, чтобы никому не пришлось идти по этой грязи далеко. Никто из обителей Волчьего логова не пользовался тем выходом, через который Алиса попала в дом в первый раз, когда приезжала на собеседование. Он был гостевым. Для домашних существовал другой, не из приемной, а из коридора рядом с кухней.

Алиса только сейчас задумалась над тем, что во дворе Леона слишком мало плитки. Он поставил дом, а в дальнейшем вносил минимальные изменения в ландшафт, будто показывая, что забрал у этого места малую часть, признавая, что лишь гость здесь.

Если на прием к мэру ездили на элегантной легковушке, то сейчас перед порогом обнаружилось монстроподобное нечто с огромным багажником и колесами едва ли не в половину Алисиного роста. Чтобы забраться внутрь, приходилось становиться на специальную подножку. Алиса видела такие машины, конечно, но никогда в них не сидела.

– Как в автобусе, – проворчала она, забираясь на заднее сиденье.

На этот раз впереди, рядом с Владом, предпочел ехать Леон, поэтому заднее сиденье досталось девушкам. София, услышав реплику Алисы, лишь фыркнула и отвернулась, но было в этом звуке что-то необычное, словно чуть более мягкое, чем раньше. Раздумывать над этим Алисе было некогда, да и не хотелось. Ехать им предстояло недалеко, но долго. Семья Алексиных жила в небольшом городке на краю области, добраться до которого и летом можно было с трудом, а уж осенью во время постоянных дождей, когда размывало дороги, и вовсе становилось непосильной задачей. Алиса слышала, как Влад советовался с Леоном: рискнуть, понадеяться на хороший автомобиль и поехать плохой дорогой или же сделать крюк в почти семьдесят километров и поехать по нормальной трассе. В итоге решено было не рисковать, потому что машина хоть и хорошая, но большая и тяжелая. Если застрянет – придется искать мощный трактор. Никто поменьше и послабее их не вытянет.

Алиса, вернувшись с пруда, отыскала в библиотеке Леона книгу, посвященную необычному дому в Амитивилле, в котором в середине прошлого века произошло массовое убийство, и с тех пор дом считался населенным злобными призраками. Книга в списке Леона значилась как «невыездная», поэтому Алиса хотела максимально ознакомиться с ней до отъезда, читала до глубокой ночи и сейчас прислонилась лбом к стеклу и почти сразу же уснула. Ей снились разгневанные призраки, которые хватали ее за руки, тащили куда-то, не то в пещеру, не то сразу в преисподнюю. А Алиса кричала, вырывалась, искала глазами белый лист бумаги, желая посмотреть, удастся ли им сделать это или же она сможет вырваться. Ей с трудом удалось зацепиться сознанием за то, что никогда у нее не бывает видений о себе, а значит, все, что происходит, нереально, просто сон. Огромным усилием удалось оттолкнуться от призраков, от воздуха, от самого понимания, где она, и выплыть на поверхность, проснуться.

Вокруг было уже светло. Солнце так и не появилось из-за туч, но все же рассвело. В машине играла негромкая музыка. Влад и Леон о чем-то переговаривались, но слов было не разобрать. София молчала, отвернувшись к окну. Увидев в зеркале заднего вида, что Алиса открыла глаза, Влад весело сказал:

– Проснулась, спящая красавица?

– Наконец-то, – проворчала София, не оборачиваясь. – Ты всегда кричишь и стонешь, когда спишь?

Алиса смутилась.

– Надо было разбудить, – с едва заметным вызовом сказала она.

– Это было слишком мило, – усмехнулся Влад.

Что милого в криках во сне? Наверняка было понятно, что не порнуха снится.

Леон ничего не сказал, но улыбнулся. Если бы они откровенно смеялись над ней, Алиса нашла бы, что ответить, но теперь промолчала. Не рассказывать же им о том, что ей снились кошмары. Сочтут слабонервной дурочкой.

Большой автомобиль миновал знак начала города, но не поехал в центр, а свернул на одну из дорог, опоясывающих город по кругу. Дом Алексиных находился с другой стороны, и поехать через центр было бы короче, но уже начался рабочий день, машин на дороге было много. По окружному шоссе было быстрее и меньше светофоров. Картина, открывающаяся за окном, оказалась еще печальнее, чем в областном центре. В тот вкладывались хоть какие-то деньги, здесь же финансирования не видели уже много лет. Дорога сплошь состояла из ям, теперь доверху наполненных грязной водой. Даже большие колеса машины не спасали от тряски, а маленькие легковушки запросто могли закончить поездку в одной из таких ям. Тротуара не было, немногочисленные прохожие шли по краю дороги, сходя в грязь при приближении очередной машины. Один раз впереди показалась даже отчаянная молодая мать, толкающая перед собой коляску. Влад притормозил, подождал, пока на встречной полосе не будет машин, и объехал ее. Если бы женщина сошла с асфальта, вполне могла бы уже и не затолкать коляску обратно.

Алиса смотрела на окружающую ее серость и думала о том, что дело, может быть, вовсе и не в зарвавшемся мэре. Просто места у них тут такие. Проклятые, что ли. Кто посильнее духом – уезжает. Остальные привыкают к этой угрюмости, сами становятся такими. Не замечают, как проваливаются в хроническую депрессию, гниют заживо вместе с природой.

Машину тряхнуло на очередном ухабе, и это словно выбросило Алису из грустных мыслей. Она села прямее, украдкой протерла сонные еще глаза. Вскоре маленькие частные дома, обнесенные невысокими заборами, сменились двух- и трехэтажными домами. Какие-то из них были кирпичными, какие-то – деревянными. Возле некоторых были разбиты небольшие клумбы с поздними хризантемами, но чаще всего, кроме грязи и сломанных лавочек, смотреть было не на что. Однако стало понятно, что дома эти уже не принадлежат одной семье. В каждом располагается несколько квартир.

Возле одного из таких домов Влад остановил машину, заехав колесом прямо на тротуар.

– Приехали, – объявил он, мрачно поглядывая на заколоченные фанерой окна первого этажа.

– Грустное местечко, – заметила София, выбираясь на улицу.

Алиса охарактеризовала бы его более емким словом, но промолчала.

Вскоре оказалось, что Алексины живут в соседнем здании, здесь же очень удачно сдавалась двухкомнатная квартира, которую София и сняла на ближайшие дни. Квартира располагалась на втором этаже, на который вели бетонные ступени, за много лет ставшие волнообразными от тысяч ног, по ним ходивших. Подъезд очень напоминал тот, в котором находилась квартира Алисы. Такой же старый, обшарпанный, провонявший мочой и сыростью. Только свет здесь горел на каждом этаже, разгоняя тьму по углам.

В квартире были две комнаты и небольшая кухня, а также совмещенный санузел и захламленный донельзя балкон. Даже просто выйти на него было нереально.

– Мальчики налево, девочки направо, – скомандовала София, втаскивая в квартиру большой чемодан.

Каждый из них нес не только свои вещи, но и сумки с оборудованием. Бо́льшую его часть потом нужно будет перенести в исследуемую квартиру, но оставлять вещи в машине даже на время Леон не рискнул. Их дорогой автомобиль и так привлек ненужное внимание. Можно было догадаться, что в ближайшее время его осмотрят с ног до головы и, если увидят что-то интересное, не погнушаются и стекло разбить.

В комнате, обозначенной Софией «для девочек», стояли старый диван и кушетка. София сразу бросила куртку на диван, и Алиса не стала спорить. В любом случае кушетка выглядела ненамного хуже той кровати, на которой она спит дома.

– Пять минут на отдых – и идем к Алексиным, – объявила София, выходя из комнаты.

Алиса промолчала, но прекрасно помнила, как это же сказал Леон, когда они еще поднимались по лестнице. Она не слабоумная, не нужно ей повторять все по два раза.