Он с восхищением следил, как с легким шорохом скользит по изящному телу кружевная рубашка. Несмотря на протесты Анжелики, он все-таки купил ей новое нижнее белье. однако до сих пор был лишен возможности им полюбоваться. Нынче утром он впервые не спеша мог разглядеть Анжелику при ярком свете дня. И в который раз был потрясен ее красотой. Тем временем она надела платье в сине-белую полоску и изящно выгнулась, чтобы застегнуть ряд пуговиц на спине. Гарет моментально оказался рядом.
– Позволь мне сделать это, милая, – улыбнулся он.
Анжелика повернулась к нему спиной, а Гарет осторожно перекинул ей на грудь тяжелый водопад волос и поцеловал в шею.
В ту же секунду Гарет обнаружил, что поступил опрометчиво. Бушевавшие в нем всю ночь страсти мигом ожили, и стоило немалого труда сдержать их. Нет, сейчас Анжелика слишком торопилась вниз. Выполнять свою часть работы в этом доме, где никто не сидел сложа руки, было для нее делом чести. Гарету удалось преодолеть первую ступень. И теперь не стоит торопиться, всему свое время.
И как ни хотелось ему пробежаться ласковыми пальцами по молочно-бледной коже, он принялся застегивать одну за другой мелкие пуговицы.
– Милая, я знаю, что ты торопишься. У меня тоже есть срочные дела. Я, к примеру, не помню, позаботился ли как следует о Майоре, когда вернулся домой. Мои мысли были заняты совсем другим, а старый друг не заслужил такой небрежности. А еще я очень надеюсь, что Мария поторопится с завтраком. Просто умираю от голода…
Анжелика смущенно потупилась, и ее взгляд машинально скользнул по туалетному столику.
– Гарет, мне придется воспользоваться твоей расческой… – робко сказала она.
То, что Анжелике приходится извиняться из-за всякой ерунды, почему-то ужасно разозлило Гарета. Ну надо же, одной фразой она восстановила между ними прежнюю дистанцию! Он потянулся за своей одеждой, напялил джинсы, сапоги и взялся за рубашку – когда почувствовал на себе напряженный взгляд. Сердце замерло у него в груди: Анжелика шагнула к нему и несмело погладила по плечу.
– Гарет, ты опять на меня сердишься. Честно говоря, я никак не пойму, отчего у тебя так быстро меняется настроение. Кажется, я тебя уже хорошо понимаю – а в следующий миг ты опять превращаешься в незнакомца. Неужели мне так и не удастся постигнуть твой образ мыслей?
Гнев Гарета мигом растаял.
– Образ мыслей тут ни при чем, Анжелика. Нет, дело в ином… – Он внезапно смешался, осознав, что не смеет сейчас признаться в своей любви, и хрипло добавил: – Но скоро, очень скоро ты все поймешь, милая. Разгадка здесь, совсем близко, и ждет своего часа…
Анжелика уже собрала волосы в узел, и он погладил ее по голове, легко касаясь блестящего теплого шелка. Еще один поцелуй – и пора идти. Он оделся, обнял ее за талию и вывел в коридор. Шагая рука об руку с Анжеликой, Доусон внезапно ощутил удивительную уверенность, что все кончится хорошо.
Анжелика разложила на противне последнюю порцию бисквитов. Сегодня приготовления к ленчу начались почти сразу после того, как помыли посуду после завтрака. С утра за столом царила непривычная тишина – по-видимому, сказалось похмелье. Анжелика не подала виду, что заметила косые взгляды и перемигивания ковбоев в момент ее появления в столовой. Все наверняка обратили внимание, как непривычно рано Гарет вернулся накануне из города, и успели заметить, с какой теплотой обращается он к Анжелике сегодня.
Ей стоило немалого труда заставить себя снова войти в столовую как ни в чем не бывало – рано или поздно все равно придется привыкать к этим двусмысленным взглядам. Гарет больше не позволит ев ночевать отдельно. Он дал это понять достаточно ясно, и Анжелика в какой-то мере даже была рада возникшей ясности.
А пока Анжелика с благодарностью подумала о Марии и Софи, которые встретили ее появление на кухне как обычно, без тени осуждения. Наоборот, женщины скорее сочувствовали юной товарке.
– Анжелика..
Обернувшись, она увидела, как Мария кивает в сторону чистых тарелок.
– Пора накрывать стол для ленча.
– Но… но ведь еще рано? – Анжелика машинально взглянула на часы на каминной полке.
– Верно, однако нынче ленч будет подан раньше обычного. Мистер Гарет нарочно дал ковбоям работы поменьше, чтобы не так мучиться от головной боли. У нас на ранчо это неписаный закон, и рабочие это очень ценят. Однако после полудня хозяин потребует работать в полную меру.
Анжелика кивнула и проворно принялась за работу. Теперь-то ясно, почему ковбои все утро крутились где-то поблизости. Она как раз зашла на кухню, чтобы взять чашки, когда со двора, со стороны парадного крыльца, раздались приветственные крики. Она замерла, прислушиваясь, и по лицам Марии и Софи поняла, кого так радостно встречают. Женщины улыбались – тогда как Анжелика обмерла от тревоги.
Мария подтвердила ее предположение:
– Мистер Джон… он вернулся домой! Софи, скорее выкладывай мясо! Мистер Джон наверняка голоден. Не станем же мы морить его голодом!
До кухни донесся гул мужских голосов. Не дожидаясь приглашения, все ввалились в столовую. Туда же поспешили Мария с Софи. Как только женщины переступили порог, их приветствовал звучный мужской голос. Отец Гарета… Ее сердце стучало как бешеное От неопределенных предчувствий Анжелику начала бить крупная дрожь, и она бессильно зажмурилась, слушая звучный голос, болтавший о каких-то пустяках с радостно возбужденными ковбоями
Но вот заговорил Гарет Испуганная, растерянная, она не в состоянии была уловить смысл его слов, однако от последовавшей за тем напряженной тишины кровь застыла у нее в жилах Нет она не смела выйти к нему сейчас, на людях Растерянность переросла в панику, где-то в глубине зашевелилась удушливая тьма Она постаралась выровнять дыхание Нет, она не позволит новым кошмарам преследовать ее при свете дня в реальном мире!
Гарет окликнул ее, и Анжелика еще раз глубоко вдохнула Ей следует хотя бы выглядеть спокойной – какие бы страхи ни терзали душу Она сделала шаг по направлению к столовой Гарет позвал ее снова, и она решилась на еще один шаг, и еще Уже возле самых дверей она услышала взволнованный голос Гарета
– Па, я хочу тебя кое с кем познакомить Анжелика Анжелика перешагнула порог столовой, не отрывая глаз от седеющего светловолосого мужчины, который обернулся в ее сторону. Он уставился на Анжелику, не веря своим глазам, пока она шагала ни жива ни мертва, словно некая неведомая сила толкала ее в спину, все ближе и ближе к этому человеку. Его лицо стало белее мела – впрочем, как и ее собственное.
Она не заметила, как кинулся к ней Гарет – и застыл на полпути, остановленный негромким восклицанием отца
– Гарет Боже правый где ты ее нашел?! И в следующий миг Джонатан Доусон обнял ее, отчего в груди сладко заныло, и снова потрясение спросил у Гарета
– Гарет! Где ты отыскал свою сестру?! В столовой воцарилась мертвая тишина Анжелика едва не лишилась чувств, с трудом выдерживая пытливый взгляд ярко-голубых глаз. Слезы обильно струились по его лицу, такому до боли знакомому. Она вяло тряхнула головой Нет, это не могло быть правдой
– Ты ведь вспомнила меня правда дорогая? Когда мы расстались ты была уже большой девочкой тебе было почти восемь лет. Ты наверняка должна помнить меня. Скажи мне что нибудь Жанет! Скажи, что узнала
Но тут налетел Гарет, бешено сверкая глазами
– Нет па ты ошибся! Это не Жанет! Как тебе вообще могло прийти в голову – Он растерянно умолк
Анжелика едва дышала, зажатая в тиски все той же неведомой силой, заставлявшей ее смотреть не отрываясь, на бледное лицо Джонатана Доусона. Озадаченно нахмурившись, он едва слышно выдохнул
– Это наверняка Жанет. Она же вылитая Селеста – юная и живая. Ни у кого не было таких прекрасных глаз, как у Селесты. Только у Жанет только она могла сравниться с ней красотой. Скажи ему сама Жанет. Скажи Гарету кто ты что ты – моя дочь и его сестра. Скажи ему, дорогая Скажи мне.
Звук его голоса эхом отдавался в ее ушах, пробуждая к жизни давние видения Анжелика хотела что-то скачать – но горло свело судорогой Словно со стороны она слышала протестующие водилась! Гарета и негромкие ответы Джонатана Все поплыло перед глазами рассудок затуманила знакомая липкая тьма. Слышалось чье-то тяжелое хриплое дыхание, и она в страхе распахнула глаза Как будто снова вернулось детство и она превратилась в потерянную испуганную маленькую девочку. Последнее, что мелькнуло и надвигавшейся тьме – сияние ярко-голубых отцовских глаз. И прежде чем провалиться в беспросветную бездну она выкрикнула непослушными губами
