Пришлось не только уговаривать прекратить «вселенский потоп», но и обещать не отдавать Берилла брату, что было делом лёгким: Селена как-то не представляла, когда именно Александрит сумеет вернуться в город… Вилл и Тармо уговаривать Берилла не смогли — скулили только, сочувствуя его беде.

Наконец, когда слёзы закончились и остался только насморк и вспухшие от плача веки, Берилл, заикаясь, длинно вздохнул и сказал:

— Он сказал, что не хочет умирать один.

И замолчал.

Селена тоже молчала, прижимая его к себе и гладя по белокурой голове. Кажется, малыш-вампир неправильно понял слова старшего брата. Тот не хотел умирать в одиночестве. А малыш решил, что придётся умирать вместе. И это после свободы в деревне, после роскошного общения с другими детьми — общения, безопасного во всех смыслах: можно играть, не опасаясь, что тебя убьют в первую же минуту игры; можно играть с такими же детьми, как ты сам, разве что отличающимися внешними признаками, да и то не всегда. Малыши-то оборотни редко во время игры перекидывались!

— А кроме брата, у вас есть родственники? — осторожно спросила Селена.

— Нет. — Берилл горестно шмыгнул и добавил: — Я последний.

— Не говори так, — строго сказала Селена. — У тебя есть Александрит.

— Он сказал, что всё равно умрёт. А потом я.

— Брат говорил ещё что-нибудь? — Селена чувствовала себя крайне неловко, расспрашивая Берилла, но ей нужно было знать, к чему быть готовой, расспрашивая потом Александрита.

— Он много говорил, — уже угрюмо сказал Берилл. — Очень много. Ходил-ходил туда-сюда, говорил-говорил, а я всё ждал, когда он спать ляжет. А он не ложился. И всё говорил, что это здорово, что я нашёлся.

Наверное, Александрит был очень одинок и в самом деле радовался, когда нашёл братишку. Только радовался — как приговорённый в камере-одиночке, которому приходится ожидать смерти в молчании. Как существо, которому теперь есть с кем поделиться адски страшными для него мыслями о неминуемой смерти. Он не обращал внимания на то, что братишка слишком мал, чтобы понять его. Главное — выговориться перед тем, кто хотя бы вынужден выслушать его. А малыш, наверное, сидел и думал только о своём — о побеге. О том, что может опоздать к месту встречи с друзьями-оборотнями.

Селена слегка отодвинула Берилла от себя, чтобы заглянуть в его глаза.

— Я думаю, что твой старший брат прав, — сказала она, стараясь исправить ошибку безжалостного по определённой причине Александрита. — Ему здорово повезло, что ты нашёлся. Если бы ты не нашёлся, он бы здесь не очутился. А ведь здесь здорово. Как ты думаешь, Берилл?

Он покивал, и она поставила его на ноги, чтобы он подошёл к друзьям по жизни в деревне, а теперь — и по побегу. Те его схватили за руки и потащили к двери веранды. На пороге оглянулись.

— Идите, — сказала Селена, и троица помчалась так, что аж пятки сверкали.

Девушка встала — посмотреть, куда первым делом «намылились» беглецы, и тихонько хмыкнула: конечно — в закуток Кама! И уже через секунду обеспокоенно подумала: а ведь Александрит ещё не знает, что его братишка частенько бывает у мальчишки-тролля. Надо бы придумать заранее, как предотвратить конфликт, если парень-вампир встанет в позу из-за Кама.

Со строительства запруды народ вернулся домой поздно, после захода солнца.

Когда все разошлись по комнатам, Селена обнаружила, что нигде не может найти старшего брата Берилла. Дошла вместе с Джарри до гостевого дома. В комнате Александрита пусто… Переглянувшись, оба поспешили к Тёплой Норе. Нашли вампира в гостиной. Он сел в кресло, стоящее в дальнем углу большой комнаты, в темноте и, кажется, собирался в нём спать.

— Что происходит, Александрит? — тихо спросила Селена, держа в ладони магический огонёк.

— В том доме я снова чувствую себя… — Он запнулся, но девушка поняла — одиноким. — А здесь мне как-то… теплей.

— Джарри, у нас ведь комната Сильвестра не занята, — напомнила девушка. — Александрит, вставайте. Мы проводим вас туда. Будете на одном этаже с детьми.

Несмотря на тяжёлый день, несмотря на физическую усталость, Джарри долго не мог уснуть. Сворачивать личное время на сон не решились. Тело не отдохнёт так, как в обычном сне. Хоть и будешь бодрым… Селена рядом лежала тихонько, как мышка. Семейный, стараясь её «не разбудить», время от времени всё же ворочался с боку на бок. Наконец девушка не выдержала. Поймав момент, когда он лёг на живот, обняв подушку руками в надежде, что эта поза удобней для сна, она привстала на локте и стянула с него одеяло. Секунду спустя она «оседлала» его, усевшись на поясницу.

— Лежи и молчи.

Изумлённый, Джарри не то чтобы последовал её приказу лежать и молчать, а просто затаился в ожидании, что последует далее. А ничего особенного. Селена начала с его рук, поглаживая их и постепенно всё жёстче разминая их, а потом перешла на зону плечевого пояса. Массаж она делать не умела, но поглаживать и понемногу массировать застывшие мышцы — это нетрудно. Сначала напряжённый, Джарри постепенно расслабился. Где постукивая краем ладони, где вминая кулак, где просто ласково скользя уже горячими ладонями по тёплой коже семейного, Селена добилась своего: в очередной раз уже поглаживая ощутимо обмякшую спину Джарри, она услышала его глубокое дыхание. Уснул. Она осторожно прилегла рядом и потянула одеяло на обоих. Плечи немного замёрзли, и Селена прижалась к семейному, а он, наверное во сне почувствовав её движение, обнял её.

Вскоре, согревшись, уснула и она, уткнувшись макушкой под его подбородок…

Сон был спокоен, но посреди какого-то плохо запомнившегося эпизода, где повторялся побег от Лесной изгороди, что-то словно торкнуло. Совершенно чётко Селена прямо во сне вспомнила, что забыла надеть блокирующее братство кольцо.

После посильной помощи со сном своему семейному Селена, так уж получилось, легла на внешнем краю кровати. Поэтому осторожно выбраться из-под его руки и из-под одеяла было нетрудно. Но, делая в глубокой темноте привычных три шага к столу, она замерла от мысли: здесь, в этом мире, она должна бы давно запомнить, что такое неожиданное пробуждение бывает не потому, что оно естественно. Не случилось ли чего в Тёплой Норе?

Нашарив кольцо на столе, Селена легонько похлопала рукой по стулу рядом, взяла одежду и вышла. На бывшей «кабаньей» веранде она быстро оделась и первым делом пошла проверять гостиную дома.

Интуиция, обретённая за пару месяцев в Тёплой Норе, не подвела. Затеплив на ладони магический огонёк, она оглядела пустынную гостиную и увидела Хельми — в том кресле, где сидел перед сном Александрит. В этом месте кресла вообще были сдвинуты вокруг маленького столика таким образом, что сидящие могли видеть друг на друга.

Мальчишка-дракон улыбнулся ей, когда понял, что она смотрит на него. Но ничего не сказал. Из чего она сделала вывод: лучше не спрашивать, пока не видит его полностью.

И опять оказалась права.

Он сидел, поглаживая голову лежащего на коленях волчонка. Вади. Маленький оборотень поднял морду со слезящимися глазами на Селену и тяжело вздохнул.

— Что случилось? — тихо спросила Селена, затеплив свечу на столике и присаживаясь в кресло рядом с мальчишками.

— Я выходил во двор, — немного смущаясь, объяснил Хельми. — А когда начал подниматьс-ся наверх, ус-слыш-шал, как кто-то плачет. Вади прис-снилис-сь маш-шины у Лес-сной изгороди. Ночные кош-шмары.

Селена подумала, что сегодняшней ночью кошмары наверняка приснились многим. И посреди ночи не один, возможно, встал, чтобы утешить плачущего или испуганного. Просто Вади в последнее время спит в закуте у Кама, а подростка-тролля трудно добудиться… Поразмыслив, Селена только хотела предложить Хельми передать ей Вади, чтобы самому пойти поспать до утра. Но услышала тихие шаги с лестницы и оглянулась.

Спускался Мирт, неся спящую Оливию. Обществу у свечи нисколько не удивился. Сам присел в одно из кресел и только затем сказал: