— Прости-прости, — вскинул руки перед собой парень, — больше ни слова о Романе! — и сделал жест, будто закрыл рот на замок. — Много чести, — улыбнулся, — ещё накликаем. Испортит нам вечер.

— Вот именно, — севшим голосом пробормотала я, пригубив коктейль, который на удивление оказался вкусным. Хотя я очень привередлива в напитках.

— Пойдём танцевать?

Парень поднялся со своего места и протянул мне руку. Его рокс был пуст, поэтому я решила не отставать от парня и тоже прибавить градуса веселью, допив коктейль.

Приняла его руку и поставила перед собой цель, во что бы то ни стало повеселиться на славу. И не вспоминать о главном Покорителе университета. О нём будет кому подумать и кому повздыхать. Он до меня даже не дойдёт через всю эту толпу девиц.

Протиснувшись в самую гущу людских извивающихся тел, мы принялись танцевать. Сначала мне было слегка неловко, но потом постепенно пришло раскрепощение, когда я поняла, что до нас с Андреем никому нет дела, и никто на нас не обращает внимания. Все просто наслаждались праздником.

Мы кружили друг с другом под мелькающие огни, смеялись просто так и двигались в такт задаваемому музыкой ритму. Басы глушили. Мысли улетали. Осталась лишь лёгкость и непонятная эйфория.

Я чувствовала себя птицей. Свободной птицей, которая могла делать то, что хочет. А ещё я ловила себя на том, что посматриваю на губы Андрея, а учащенное сердцебиение ощущалось по всему телу. Воздуха стало мало, и было чувство, что если я разрешу себе, дам волю этому странному томлению, то желанный кислород насытит лёгкие в полной мере.

Андрей, видимо, заметив мой взгляд, позволил себе вольность и обнял меня за талию. Я положила ему руки на плечи, и мы уже плавно танцевали в обнимку, двигаясь не так быстро и ритмично. Потому что мне и без того было жарко.

Одежда тёрла. Мешала. Создавала дискомфорт. Хотелось раздеться.

Мысли были тягучими, словно их окутывала вязкая дымка. Туман. Я прикрыла глаза и откинула голову вверх, открывая губам Андрея шею.

Но он не успел подарить, как мне казалось на тот момент, самый желанный поцелуй-прикосновение на свете.

Я вдруг ощутила, что меня больше никто не обнимает. Непонимающе приоткрыла глаза.

Толпа вокруг испуганно расступилась. Андрей лежал на полу, прикрывая рукой половину лица и смотрел на кого-то вверх. Я, словно в замедленной съёмке, повернула голову в бок.

Над парнем грозно возвышался Рома, а костяшки его пальцев покрывала кровь.

Музыка продолжала долбить в динамики. Кроме той кучки, которая была ближе всего к происходящему, никто и не понял, что произошло.

Я стояла в недоумении и также не понимала, что происходит. Мысли никак не хотели собираться в кучку. Единственное, что я ощущала — это желание. Дикое. Неконтролируемое. Сердце бешено стучало, разгоняя по венам кровь, а вместе с ней и возбуждение, которое тугим узлом скрутилось внизу живота и не планировало отпускать.

Затуманенным взором я видела, как Грозовский поднял Андрея за грудки, что-то ему рычал, а потом просто отшвырнул от себя, как тряпичную куклу, да так, что тот отлетел на пару метров, сбивая собой людей, словно шар от боулинга кегли.

А потом разноцветный взгляд впился в меня. Шарил по телу, вызывая мурашки на коже просто от того, как он пожирал меня глазами.

Я облизнула губы, понимая, что нет. Нет. Не губы Андрея я видела перед собой пару минут назад. А эти губы. Слегка припухлые. С почти зажившими дырочками от пирсинга в углах, к которым безумно хотелось прикоснуться. Провести по ним подушечками пальцев.

И сама, не понимая, что делаю, потянулась к Роме, который стоял в нескольких шагах от меня.

«Так близко и одновременно так далеко», — пролетела в голове мысль, которая воспринималась, словно чужеродная. Не моя, в этом тягучем и горячем тумане мыслей, подначивающих сделать уже хоть что-нибудь, лишь бы хоть немного притушить тот огонь, что лавой растекался внутри, делая кожу сверхчувствительной.

Грозовский стремительно сократил расстояние между нами, обхватывая своими ручищами. Прижимая к себе. Крепко обнимая, до хруста.

Сам!

Словами не передать, какое счастье я испытала в тот момент.

Обняв парня в ответ, прижалась щекой к надёжному, твёрдому плечу. И вновь прикрыла глаза, вдыхая такой знакомый, и уже практически родной мне, запах мяты.

Никаких посторонних ароматов я больше не ощущала. Его запах окутал, заглушив все остальные. Безжалостно перебил их.

— Дурочка, — прошептали мне горячие губы на ухо, — как же я переживал!

А следом Грозовский подхватил меня на руки и понёс куда-то. А я и не возражала, потому что теперь точно знала, чего хочу.

Я хочу провести в этих руках вечность.

Роман Грозовский

Так и знал, что с ней что-то случилось! Ещё с того самого момента, как заехал за принцессой, а её не оказалось дома.

Долбанный мудила! Надо было вкатать его рожу в танцпол и сравнять с ним… И если бы не Юля и вопящее предчувствие, что ей грозит опасность, так бы и сделал. Поэтому пришлось срочно убираться из клуба, унося свою девочку на руках.

Усадив Снежинку на переднее сиденье, еле оторвал от себя её руки, которые вцепились в меня похлеще клещей. Не то, что бы мне хотелось прерывать наш контакт тел, но…

Чёрт подери! Её опоили! Явно опоили! Она сама на себя не похожа: глаза полу прикрыты, голос томный, ластится ко мне, как кошка. А ещё всё тело принцессы — раскалённая лава.

Устоять невозможно, но если я поддамся, она возненавидит меня ещё больше. Да и я не мразь последняя, чтобы воспользоваться состоянием девушки и получить то, что я хочу давным-давно. Её.

Нужно увезти Снежинку домой, как можно скорей. И либо дать ей отоспаться, либо найти чёртов антидот. Если такой вообщесуществует.

Об ином известном мне варианте даже думать не хочу. Я не смогу остановиться. Меня итак последние недели ломает, как долбанного наркомана.

Зарычал мотор, и мы тронулись с места. И почему-то именно сейчас я не хотел ехать в особняк. Решил выбрать другое место. Подальше от всех. Поговорить нормально, наедине, где нет ни связи, ни людей.

Поэтому прибавил газу, сворачивая с основной трассы в сторону дороги, ведущей на горнолыжную базу с горячими источниками. Точно не прогадаю, если вдруг Снежинка носит в себе парадокс и не любит холод, вопреки своей истинной натуре.

А потом мне стало не до мыслей о том, с чего начать и чем закончить планируемый серьёзный разговор. Потому что Юля перестала изображать из себя желе, растёкшееся по сиденью и, приоткрыв свой ротик с пухлыми губками, уставилась на меня жарким взглядом, дыша часто и шумно.

Я крепко сжал руль, понимая, что тело мигом отреагировало просто на взгляд. Тот самый, что я представлял себе в фантазиях одинокими ночами.

Сцепив зубы с такой силой, что заболели скулы, уставился на дорогу, дав себе указание смотреть только вперёд. Но Снежинка думала иначе, решив свести меня с ума.

— Ром… — её нежный голосок ласкал слух. Пробуждал дикое желание затормозить, вцепиться в свою девочку и не отпускать до самого утра. Прямо тут. В машине. — Мне душно.

Я сглотнул. Она погладила меня пальчиками по рукаву рубашки, привлекая к себе внимание. Пришлось перевести взгляд на Юлю.

И вот зря я это сделал.

Поймав мой взгляд, блондинка прикусила губу и задышала ещё чаще, прогнувшись в позвоночнике и выпятив грудь с внушительным декольте. Обнажив шею и прикоснувшись к ней ладонью, будто ненароком провела по белоснежной, бархатистой даже на вид, коже.

— Пожалуйста, отстегни ремень, я хочу снять платье. Оно неприятное. — я даже не сразу сообразил какой ремень мне нужно было отстегнуть.

Всё. Мозги поплыли.

— Потерпи немного, доедем до отеля, и примешь прохладный душ. Снимать платье пока нельзя, заболеешь. Посмотри на себя, ты же вся мокрая. — бормотал я, цепляясь за остатки здравого смысла. А глаза то и дело косились на фигурку девушки, мечтая исполнить всё, о чём она меня попросит.