— Не думаю, что это хорошая идея.

— Тебя-то он воспитал бойцом, — усмехнувшись.

— А если они с мамой встретятся?

— Родителей я отправил на базу, не встретятся. Кира, мне проблем со своим отцом хватает, с твоим оказалось легче найти общий язык.

— Ты ему заплатил? — это была бредовая идея, но я не знала, чем еще объяснить такие перемены. Под строгим взглядом Сокола стушевалась. Сморозила глупость.

— Нет, не платил. Но кое-что пообещал.

— Что?

— Не скажу.

— Буду пытать!

Я же от любопытства умру, а Сокол только засмеялся и потянул меня к лестнице…

*********

Кира

— Артем, ты не знаешь моего отца, а я знаю, — уперевшись ногами в пол, удержала Сокола в коридоре. Хотелось донести свои мысли и переживания. — Не может человек измениться. Я не исключаю, что перед тобой он смирный, но как только ты оставишь нас наедине…

— Кира, верь мне, — твердо глядя мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, наверное, все еще бьющуюся в сознании панику, но мотнув головой, он негромко продолжил: — Я дал обещание твоему отцу, которое собираюсь выполнить только в том случае, если он выполнит свое.

— Что ты ему пообещал? — удерживая Артема за руку. Сдаваться не в моих правилах.

— Кира, — вновь строго, недовольно. Будто я у него военную тайну выпытываю. Ну как он не понимает, мне надо знать! Надо! Чтобы рядом с отцом не задыхаться от страха, а спокойно дышать. — Он не обидит, — убежденно. А у меня к глазам слезы подступают от пережитого напряжения, от непонимания. — Ну что ты, маленькая? — притянул к себе и сильно, до хруста костей, обнял. — Сердце мне рвешь. Я дал слово твоему родителю, что помогу его сыну, если твоего отца не станет. С учебой, с работай…

— Не станет? — отодвинулась от Артема, заглядывая в его глаза.

— Он жаловался, что последнее время сердце беспокоит. Не хочет твоего брата оставлять без поддержки. Теперь ты мне веришь, что отец ничего тебе не сделает? — на автомате махнула головой, все мысли сосредоточились на здоровье отца.

Как бы я к нему ни относилась, он родной мне человек. Конечно, беспокойство поселилось в душе. Я всегда считала его сильным и жестким, а такие ведь не болеют…

Прошлое вспоминать не хотелось. Пусть лучше отец поправляется и сам воспитывает сына. Богдану нужно мужское воспитание. Надеюсь только, состояние здоровья сделает отца более мягким, а то сломает мальчишку.

— Не знаешь, насколько все серьезно?

— Я предложил твоему папе обследоваться. Он обещал подумать, — взяв за руку, Артем повел меня вниз.

Говорить с папой о его здоровье не стала. Ему не нужна моя жалость, а на заботу я пока была неспособна. Ребята вроде нормально восприняли отца. По крайней мере, поначалу. К концу первой тренировки многие, наверное, поменяли мнение, но оставили свое мнение глубоко в себе. На спортивной площадке папа чувствовал себя в своей стихии, гонял нас, как своих бойцов. За эту неделю хотел сделать из нас чемпионов. Парни слушались, никто даже и не думал недовольно закатывать глаза, как это делала я, когда он не смотрел на меня. А смотрел часто. Я не могла прочесть его взгляд, но он изменился. Возможно, вчера он был пьян, поэтому так со мной разговаривал?

На Майю папа смотрел с жалостью. Подруге удалось лишь два раза подтянуться на руках. Как бы ее ни натаскивали, за неделю ничего не изменится. Может, вместо двух подтянется пять раз. Поэтому лучше пусть учиться висеть, это сейчас важнее. Чем дольше продержится, тем больше очков мы заработаем. В конце тренировки папа дал нам полчаса отдохнуть, размяться, а потом заставил висеть на турнике. Когда я последней с него соскочила, во взгляде родителя плескалась неподдельная гордость.

— Молодец, — сорванным голосом. И в глаза не посмел взглянуть, будто помнил, как эту силу и выносливость вколачивал в меня годами. Но сейчас я не хотела об этом думать, пусть эту неделю мы будем чуть роднее друг другу.

Вечером за нами приехал Артем. Пока мы вялой походкой выползали из парка, Витал шепнул:

— Батя у тебя мировой мужик.

— Угу.

— Ну, как вы? — к нам подошел Сокол. Поймала Сашкин злой взгляд, когда Артем меня приобнял и поцеловал в висок. Но зацикливаться на друге и его чувствах не стала.

— Мало времени у них, а подготовки никакой, — недовольно покачал головой папа. — Завтра с утра начнем. Проведем две тренировки. Выкладываемся по полной. Свободное время — сон и еда.

Я видела, как округлись глаза у ребят, но возражать никто не стал. А я так устала, что слово «сон» тепло отозвалось внутри. Моему мужчине придется несладко, если папа нас каждый день так будет выматывать. Мне бы до постели доползти, на большие подвиги я буду неспособна.

Папу мы подвезли к гостинице. Я заметила, что он устал. Старался держаться, но тени под глазами и осунувшееся, чуть бледнее обычного лицо выдавали, что он понемногу сдает.

Сокол

— Может, познакомишь нас уже со своей девушкой? — спросил Артур, поглядывая в сторону Киры и ее друзей, которым давал наставления мой будущий тесть.

— Познакомлю… но не сегодня.

Мы стояли на мосту. Когда-то так же с парнями находились здесь, но ощущения тогда были совсем другими. Куча фанаток, которых с трудом сдерживали волонтеры. А мы с голыми торсами красовались и чувствовали свое превосходство над соперником. В крови гулял адреналин. После заслуженной победы из толпы выхватывали самых симпатичных девчонок и заваливались в клуб отметить. А потом дорывались до податливого женского тела и сбрасывали накопившееся напряжение, чтобы на следующий день вновь приступить к тренировкам. До полной победы Шах не позволял нам тратить силы и энергию на секс. Он всегда был собран и серьезен. Мы, конечно, нарушали иногда запрет. Сложно неделю без разрядки, когда ты живешь в городе, а не на закрытой базе. Кругом соблазн. Девчонки в топиках, коротких юбках до трусов.

Эта неделя тоже была испытанием — спать в одной постели с Кирой… именно спать, когда хочется позволить себе все. Девочка у меня отзывчивая, страстная. Холодный душ и работа до трех утра в кабинете помогали немного вымотаться и уснуть. Кире отец помогал уставать. Она еле до постели доползала. Вчера позволил ребятам отдохнуть немного, но перед стартом я свою девочку не трогал. Сегодня дорвусь…

Только бы она в воду не упала… Это как раз к другим чувствам и ощущениям об этапе «мост». Когда ты сам висишь над пропастью, страха нет, только адреналин, а сейчас с трудом получается взять себя в руки, потому что страх проник под кожу и запустил ядовитые щупальца.

Не уверен, что позволю Кире выйти на старт. Желание запихать ее машину и увезти отсюда выжигает нутро, но мы утром немного покусались, когда я попытался отговорить ее от участия. Да, перегнул с тоном, но она просто не понимает, что выворачивает мне душу, когда рискует собой.

Ее бойцовский характер, сила духа меня восхищают — честно, но убивает осознание того, что позволяю ей во всем этом участвовать. Я бы тоже не смог подвести друзей, только поэтому Кира еще здесь.

— Пацаны подъехали, — кивнул Артур в сторону Шаха и Кимы.

— Я сейчас подойду, — перед стартом мне еще раз хотелось поговорить с Кирой, а то точно усажу в машину и увезу.

Она стояла в кругу друзей, пила воду из бутылочки. Ребята бурно что-то обсуждали.

— Девочкам могли бы предоставить страховку, — произнес Ярослав.

— Согласен, — подержал друга Саня, — ладно мы голову свернем, если свалимся, а девочки?

— Это все делается для зрелищности, подписчиков на все каналы нагнать, рейтинг, просмотры, бабки за рекламу. Ну и ставки, конечно, в тотализаторах. Кому интересно смотреть, как мы висим на турниках, а под ногами не водная гладь, а земля? Результат тот же, а эффекта ноль.

Зацепившись за слово «страховка», я стал просчитывать варианты. Убедить Рамиса в том, что нужно использовать страховку, не составит труда. Один неудачный срыв — и игры прикроют, еще и уголовку заведут на всех. В наше время все было по-другому, но законы давно изменили и стараются их явно не нарушать. А зрелище будет, ведь каждый сорвавшийся и зависший над водой — небольшой шок и страх, когда дыхание замирает, сердце пропускает удар. Именно из-за этих ощущений болельщикам так нравится этот этап. Результаты станут выше, ведь каждый участник будет понимать, что он не погибнет.