Руан взглянул на Лору и вдруг стал серьезным. Он знал, что может доверять ей.

— Я слушаю, что они говорят, — сказал он после некоторой паузы. — Я сижу невдалеке от них и слушаю.

Лора внезапно прозрела. Ей следовало бы понять, что у Руана есть причины изображать дурака. О, но как она ненавидела все это с того момента, как она, ее сын, Руан, трое рыцарей Руана и оруженосец Монтгомери де Варбрук покинули Англию и отправились в путь в сопровождении угрюмых, черноглазых ланконцев! В первый день она чувствовала себя прекрасно: ее мечта начала сбываться. Но ланконцы быстро дали понять, что она и Руан — англичане, а не ланконцы, и что они считают англичан слабыми и никчемными людьми. Они не упускали возможности показать им свое презрение. Уже в первую ночь Нейл, один из рыцарей Руана, чуть не поднял меч на ланконца, но Руан вовремя остановил его.

В другой раз Ксант спросил Руана, держал ли он когда-нибудь в руках меч? Юный Монтгомери бросился на него, и, учитывая, что в свои шестнадцати лет он был такого же роста, что и Ксант, Лора очень сожалела, что Руан остановил их схватку. Монтгомери с отвращением отошел в сторону, когда Руан наивно ответил, не будет ли Ксант любезен показать ему свой меч, потому что он всегда хотел посмотреть на него вблизи.

Лору настолько бесило поведение брата, что ей не приходило в голову, какие у Руана могут быть причины так себя вести, кроме той, что его окружала сотня смуглых наблюдающих за ними ланконцев, а их было всего шесть взрослых англичан и ребенок.

У нее нет оснований сомневаться в брате.

— Что ты услышал? — тихо спросила Лора.

— Фейлан рассказывал мне о племенах Ланконии, но он не сказал мне, или я не придал этому значения, что эти племена враждуют между собой.

Руан немного помолчал.

— Похоже, я король только ирлианцев.

— Наш отец. Тал, ирлианец?

— Да.

— Раз ирлианцы — правящее племя, то ты король всех ланконцев, как бы они себя ни называли.

Руан усмехнулся и пожалел, что в жизни не все так просто, как видится Лоре.

— Ирлианцы так и считают, но я боюсь, что другие племена с ними не согласны. Мы сейчас всего в миле от земли, которую зернанцы провозгласили своей. Поэтому ирлианцы так угрюмы и насторожены. О зернанцах говорят, что они очень жестоки.

— Ты хочешь сказать, что ланконцы их боятся? — спросила Лора, затаив дыхание.

— Зернанцы — это тоже ланконцы.

— Но если ирлианцы их боятся…

Руан понял ее намек и улыбнулся. Неужели эти высокие, угрюмые, исчерченные шрамами ирлианцы могут кого-то бояться? С ними и дьявол не рискнет сразиться.

— Я пока не видел ни одного ланконца в битве. Они только хвастаются и говорят о войне.

— Да, но дядя Вильям говорил, что они дерутся, как черти, и ни один англичанин с ними не сравнится.

— Вильям — ленив и мягкотел. Нет, не возражай! Я тоже люблю его, но любовь не мешает мне видеть его недостатки. И все его солдаты ленивы и проводят время в драках друг с другом.

— За исключением его сыновей, — вставила Лора.

— Что тебе нравится больше: оставаться с четырьмя сыновьями Вильяма или жить здесь, в нашей красивой стране?

— Мне нравится эта страна, но только без людей. Сегодня утром один ланконец, разделывая кролика, велел мне отвернуться. Он сказал, что боится, что я лишусь чувств. Ты помнишь, как в прошлом году я подстрелила кабана? Почему они так обо мне думают?

— Как о нежной английской леди? А как, ты думаешь, выглядят их женщины? — спросил Руан.

— Мне кажется, что эти мужчины запирают своих женщин в клетку и выпускают их только два раза в год: чтобы оплодотворить и чтобы они родили детей.

— Это неплохая идея.

— Что? — изумилась Лора. — Если их женщины выглядят Так же, как мужчины, их следует запереть в клетку.

— Но мужчины выглядят не так плохо, — запротестовала Лора. — Просто у них плохой характер.

— Да?

Руан удивленно поднял голову.

Лора покраснела.

— Я хочу быть справедливой. Они все удивительно высоки, стройны, их глаза…

Руан насмешливо посмотрел на сестру, и она умолкла.

— Вот почему мы здесь. Я полагаю, наша мать испытывала к ланконцам те же чувства, что и ты.

Лора разозлилась, проклиная про себя всех мужчин на свете, но вдруг хитрая улыбка появилась на ее лице.

— Держу пари, я слышала такое, чего ты не знаешь. Наш отец выбрал тебе невесту. Ее зовут Сайлин, и она предводительница чего-то, что называют женской гвардией. Она женщина-рыцарь.

Лора с удовольствием отметила, как изменилось Яйцо Руана. Наконец-то она заставила его стать Серьезным.

— Из того, что мне удалось узнать, она такого же роста, как и ты, и все время проводит в военных упражнениях на поле. Полагаю, у нес есть свои собственные доспехи.

Она улыбнулась и нанесла Руану еще один удар.

— Как ты думаешь, ее фата будет из кольчуги? Лицо Руана из мальчишески мягкого стало тверже стали.

— Я не выбирал, становиться мне королем или нет. Это было решено до моего рождения, и я посвятил этому свою жизнь. Я женюсь на ланконской женщине, как хочет отец, но есть жертвы, на которые мужчина не может пойти даже ради своей страны. Я женюсь на женщине, которую полюблю.

— Не представляю, чтобы ланконец мог влюбиться. Вообрази Ксанта, со шрамами па лбу, преподносящего женщине букет цветов.

Руан не ответил. Он думал о всех тех прекрасных англичанках, на которых он мог бы жениться, но не женился.

Но через все эти годы Руан пронес мечту о том, что однажды встретит женщину, нежную и красивую, умную и любящую, которой сможет доверять.

Каждый год Фейлан отправлял Талу письмо, перечисляя все промахи Руана и сомневаясь, что мальчик сможет стать настоящим ланконцем. Фейлан жаловался, что Руан похож на свою мать-англичанку и слишком много времени проводит в обществе сестры.

Руан про себя ругал Фейлана за это. Он целыми днями тренировался и выносил все испытания, которые изобрел для него старик, но он также учился играть на лютне и петь. И он понял, что ему нужна мягкость его сестры. Возможно, он никогда не станет настоящим ланконцем, но он хотел, чтобы его будущая жизнь была тихой и безмятежной, как сейчас с Лорой. С возрастом они становились все ближе друг другу, объединяясь против глупых и жестоких сыновей дяди Вильяма. Руан часто утешал Лору, когда она плакала после стычек с мальчишками, которые дразнили ее, били палкой и рвали на ней одежду. Он успокаивал ее, рассказывая о Ланконии.

Повзрослев, Руан стал защищать Лору. Ему нравилась ее слабость, после целого дня тренировок он часто приходил к ней; опускал на пол у ее ног свое усталое, израненное тело, и она пела ему или просто гладила по голове. Единственный раз он дал выход своим эмоциям, когда Лора сказала, что хочет выйти замуж за англичанина и уехать с ним. Он был страшно одинок эти два года без нее, но потом она вернулась с маленьким Филипом. Когда он женится, его жена будет мягкой и нежной, как Лора. Он не собирался брать в жены ланконского воина в юбке.

— У короля есть несколько привилегий, и одна из них жениться на том, на ком он хочет, — сказал он наконец.

Лора нахмурилась.

— Руан, это не совсем так. Короли женятся, чтобы заключить союз с другими странами.

Он поднялся и быстро оделся. Лора поняла, что разговор окончен.

— Если на то пошло, я лучше заключу союз с Англией. Я попрошу у Варбука руки одной из его дочерей, но не женюсь на ведьме в доспехах. Пойдем, я проголодался.

Лора пожалела, что завела этот разговор. Она всегда считала, что хорошо знает брата, но теперь ей временами казалось, что она его совершенно не понимает. Часть его души оставалась для нее полной тайной. Она оперлась на протянутую ей руку.

— Ты научишь меня говорить по-ланконски? — спросила Лора, чтобы сменить тему.

— Существуют три ланконских языка. Какому из них ты хочешь научиться?

— На котором говорит Ксант, — неожиданно для себя сказала она и тут же поправилась: — Я… я имею в виду — ирлианскому языку.