- Он просто заманивает.

- Город?

- Город, - соглашается Чарли. – Не слушай его.

- А кого слушать?

Если говорить, то становится легче.

- Меня?

Я согласна.

- Тогда говори.

Мимо проплывают стены домов. Они уродливы, снизу выпирают камни, выше стены становятся глаже, но все одно похоже, будто дома эти обтянули шкурой неведомого зверя.

- Расскажи… там, на Востоке, действительно все иначе?

Мне бы, конечно, вернуться в седло. И потому как неприлично вот так с мужчиной ехать, да и лошадь тоже поберечь надобно. Но я сижу. Гляжу на обгоревшую, покрытую коростой пыли, шею, не рискуя поднять взгляд выше.

- Многое, но не все. Люди везде одинаковые.

- Скажешь тоже. Там у вас, небось, только леди.

- Всяких хватает, - не стал спорить Чарли. – Но таких как ты точно нет.

Интересно, мне обидится или порадоваться?

- Там женщины… не знаю. Никто-то из них не смог бы и половины того, чего можешь ты.

Лестно.

Эдди говорит, что мужчин слушать не след, что, своего добиваясь, они чего угодно насочинают. И этот наверняка врет.

- Моя матушка умеет стрелять. В тире и из дамского пистоля. И верхом ездить умеет, как почти все воспитанные девицы, но только в дамском седле.

Видела я эту штуковину. Один клиент все пытался с Эдди расплатиться, утверждая, что без дамского седла жить неприлично. Эдди даже поверил. Но я, только глянув, сказала, что скорее сама застрелюсь, чем взопрусь на эту хрень.

А матушке оно по нраву пришлось.

- Никто бы не решился отправиться в степь… и уж тем более в этот вот город.

Зря он про город сказал. Тот, словно дождавшись удобного случая, ответил утробным рыком, от которого лошади шарахнулись, да и у меня поджилки задрожали.

- Тише, - Чарльз напрягся. И я потянулась к револьверам.

На всякий случай.

Прошлое, будущее – хрен его разберет, но главное, что с револьвером это вот все как-то спокойнее преживается, что ли.

В спину стеганул ветер, будто поторапливая.

Свистнул Эдди, и пакостливый жеребец его прибавил шагу. Ну и прочие за ним, не без того. Мы шли. И шли. И… площадь полнилась звуками. Вот будто бы толпа собралась поглазеть… на что? На столбы, над которыми вздымалось зеленое пламя. И там, в нем, корчились…

Рот мой наполнился слюной.

- Еще расскажи, - я ткнула Чарльза в бок, отвлекая от жуткого и одновременно завораживающего зрелища: теперь на помосте умирал орк. Огромный. Свирепый. Сплошь покрытый кровью, но не готовый сдаться.

Он, посаженный на цепь, махал дубиной, отбиваясь от мелких зубастых тварей…

Чарли вздрогнул.

- Расскажи, - я рукой развернула его лицо и уставилась в глаза. Лошади идут, им, верно, то ли не видно происходящее на площади, то ли не понятно в силу далекости лошадиного ума от человеческого. Главное, что идут.

Чарли же хмурится.

И лицо его искажает гримаса отвращения.

- Ты?

- Я, - отвечаю и присовокупляю к словам пощечину. Нет, матушка говорила, что бить людей нехорошо, но иногда нужно. Пощечина получается хлесткой, а главное, доходчивой. И Чарли трясет головой.

Снова хмурится.

И узнает-таки меня.

- Милли?

- Она самая. Что, заморочило?

- Немного, - Чарли трогает губы. Да целые они. Я же ж свою силу знаю. – Спасибо.

- Обращайся, - хмыкнула. – Но оно и вправду лучше говорить. Стало быть, там, на Востоке, надо ездить только в дамском седле?

- На самом деле матушка утверждает, что оно скорее выглядит страшно. А на самом деле удобное. Но я не пробовал. Думаю, ты справишься.

Справлюсь. Куда мне деваться. Только как-то желания справляться особого нет.

- А так, по-нормальному если, то совсем не ездят? – уточнила я на всякий случай.

- Только мужчины. Сама посуди, даже в амазонке сидеть в мужском седле будет неудобно.

А то. Это я знаю. Пробовала. Ну, матушка, когда меня еще не отчаялась воспитывать, амазонку эту самую сшила. Я и примерила. И попробовала в ней поездить. Так едва шею себе не свернула. Ага.

- И штанов там не носят? – уточнила я.

На площади смеялись, кричали, улюлюкали. И все это сопровождалось острым едким запахом крови и дыма. Сквозь вопли толпы порой пробивались иные голоса, исполненные боли. И потому спрашивала я чуть громче, чем стоило бы.

- Не носят.

- Что, совсем?

Говорить надо бы о другом, но в голове засели эти треклятые седла со штанами вместе. Вот и цепляюсь за них.

- К сожалению, даме в мужской одежде появляться неприлично.

- Ага…

Что-то чем дальше, тем меньше мне эта затея по вкусу. Вот… если подумать, то на кой ляд мне сдался этот Восток с его воспитанными девицами? У меня теперь деньги есть.

В теории.

Ну те, который Великий змей отписал. Завещал то есть. Да с такими деньгами…

Что-то ухнуло и просвистело над головами, заставив меня пригнуться к конской шее. Призраки? Какие-то они больно уж материальные. И чувствую, если эти самые призраки вдруг обратят на нас внимание, то мало не покажется.

Однако вновь все стало тихо.

Площадь. И стены. И дома, что уже похожи не то на крепости, не то на дворцы. Ощущение взгляда, внимательного такого, будто эти дома вовсе не пусты, будто те, кто в них жил, жить и остались. И теперь смотрят. Примеряются.

Я сглотнула. И сказала:

- Я сама. Дальше сама поеду.

Чарли это не слишком понравилось.

- Тут нехорошо, - пришлось пояснять. – Может, будем уходить быстро. Или еще как. Лошадь не сдюжит двоих вынести.

Почему-то он улыбнулся, этак, печально.

- Да и отстреливаться на-сам удобнее.

Улыбка стала шире.

А я что? Может, не совсем дамский револьвер, но здесь мне с моими всяко сподручней.

Глава 20 Где Мертвый город встречает гостей

Место подавляло.

Чарльзу, конечно, доводилось слышать о заброшенных городах, но они, великолепные даже на блеклых снимках, существовали где-то там, в диких джунглях Южной Америки или вот еще в Африке, но там ходили упорные слухи о фальсификации. Правда, доказать её не выходило, а лорд Эксли, который, собственно, экспедицию финансировал, прилюдно и громко возмутился.

Едва до дуэли дело не дошло.

А ведь Чарльзу в самом деле не поверят.

Заброшенный город и… где?

В Соединенных штатах? В изученных, казалось бы, описанных подробно, Штатах? Ладно, пусть и не совсем изученных, все же Запад оставался довольно-таки диким, но все одно.

Странно.

И страшно. Даже жутко. По спине ползут холодные струйки пота. Руки подрагивают. А в голове одно желание – отступить. Это ведь… он ведь не охотник за древностями. Нисколько… зачем было вообще сюда переться? Могли бы и обойти. Да, оно получилось бы дольше, но у него есть время.

Конечно, есть.

Если старик Змей прав в своих предположениях, а Чарльз предполагал, что все так и есть, Августа будет нужна. Точнее даже не она, но её дети. Однако дети не берутся из ниоткуда, так что… пара недель задержки ничего не изменила бы. А они вот поперлись.

За эти мысли было стыдно, и Чарльз слизал пот с верхней губы. А еще подумал, что выглядит он совершенно отвратительно. Матушка бы ужаснулась. Лицо обгорело и чесалось. Спина не обгорела, но пыль забралась под одежду, и теперь пропитала кожу, отчего та тоже чесалась. Голова, что характерно, зудела, навевая вовсе уж нехорошие мысли.

…а за ними наблюдают.

Издали.

Исподволь. С немалым интересом. Примерно с таким же дитя смотрит на витрину игрушечной лавки. А еще с предвкушением…

…Милли ловко перебралась в седло и, привстав на стременах, оглянулась.

- За нами идет, - сказала она мрачно и вытащила револьвер.

…у матушки тоже имеется пара, но крохотные, ладонью накрыть можно. Такие удобно носить в ридикюле, хотя, конечно, не принято.

На Востоке безопасно.

Там нет ни потерянных городов сомнительного происхождения, ни диких сиу. Обыкновенные бандиты вот встречаются, но отнюдь не там, где обретают приличные женщины.