- Да, я техномаг, из числа послушников. Мы не часто выходим в мир. Зовут меня Кейн.

- Вот как? В самом деле?

- Нет. Нет, конечно, - ответил тот. - Это псевдоним. Конечно, я не стану называть свое настоящее имя, и я никак не ожидал от тебя таких глупых вопросов. Имена обладают властью, а я не собираюсь давать тебе хоть какую-нибудь власть над собой.

- Это хорошая философия, - согласился Вир. - Спасибо, что раздавил эту… это…

- Дремотника. Наследие биотехнологии Теней. Поселился вот в твоем друге, - Кейн ткнул носком сапога в тело Рема. - Усыпил ему память, и дожидался возможности исполнить свою миссию.

- Убить Шеридана.

Кейн кивнул.

- Да. От Ланаса требовалось только подойти поближе, а существо само сделало бы все остальное. Оно очень здорово прыгает. Приземлившись на Шеридана, оно бы ужалило его, и когда Шеридана доставили в Медотсек, он был бы уже мертв.

- Прямо как Крэн.

- Что?

- Да так, ничего. Но почему сейчас? И почему Ланас?

- Ну, не только сейчас. Бывало и раньше, возможно будет и потом. Хотя смерть может принимать разные обличия. Что же касается Ланаса, - под своей робой Кейн пожал плечами. - Слепой выбор, чистая случайность. Нужно было кого-то выбрать. Они выбрали Ланаса.

- Они, это кто?

- Об этом, - улыбнулся Кейн, - ты еще успеешь услышать. Пока тебе еще рано знать.

- Но…

- Скажи мне, - Кейн приблизился к Виру, глядя на него изучающим взглядом. - Почему ты решил разобраться с этим вопросом сам, почему не вызвал службу безопасности?

- Я… мне нечего было им предъявить. Ничего конкретного. У меня были догадки, подозрения, и это все. И, кроме того, больше всего меня огорчала мысль, что все вокруг узнают, что центавриане замешаны в попытке покушения на Президента Шеридана. Даже если бы выяснилось, что это ложь, было бы следствие, допросы, пошли бы слухи среди других членов Альянса. Я этого не хочу. Центавру этого не нужно. Всё и без того плохо.

- Значит, ты рисковал своей жизнью, руками и своей шеей, чтобы защитить репутацию Центавра.

- Я… да, пожалуй, да, - согласился Вир. А затем, встревожившись, добавил: - А вы никому не скажете?

- Зачем мне это?

- Я… я не знаю. Я так многого не знаю, - признался Вир. - Начну с того, что…

Но Кейн жестом прервал его.

- Не надо. Не начинай. Потому что, если ты начнешь, то прозвучит множество вопросов, на которые я не имею права отвечать, по крайней мере, сейчас. Но я скажу тебе вот что, Вир. Твои действия произвели сильное впечатление. Я следил за тобой, мне было интересно, что же ты предпримешь, и ты не разочаровал меня. Весьма вероятно, тьма тебя еще не коснулась.

- Это, конечно, здорово, - Вир сделал паузу, а затем добавил: - Что там меня еще не коснулось? Тьма?

Кейн шагнул еще ближе к нему, и взгляд его стал теперь жестким.

- Тьма протягивает сюда свои щупальца с Примы Центавра. Здесь она таится по закоулкам, но в твоем родном мире расцветает пышным цветом. Знание - это сила, Вир. Я ищу знаний ради техномагов, а им нужны сведения о твоем мире, потому что в нем продолжают расти темные силы. Вскоре тебе придется несколько раз сделать очень сложный выбор. Очень, очень скоро.

- Я… совершенно не представляю, о чем вы говорите.

- Это хорошо, - с явным удовлетворением ответил Кейн. - Я люблю загадывать загадки.

- Вам это удалось.

- Это утешает. Я в некотором роде новичок здесь. И теперь мне приходится работать с тайнами. Ах… твой приятель приходит в себя раньше, чем я ожидал.

Вир обернулся к Рему Ланасу. И в самом деле тот уже сидел, обхватив руками голову, словно опасаясь, что та расколется на части от боли.

- Что… случилось? - пробормотал Рем Ланас.

- Я все расскажу, - ответил Вир и обернулся на Кейна.

Но тот исчез. Не было никаких признаков того, что он вообще здесь появлялся, кроме кроваво-черного месива на полу.

- У него здорово получаются не только загадки. С трюками у него тоже все в порядке, - пробормотал Вир.

Лондо знал, что это было испытание. Никаких сомнений по этому поводу у него не возникло ни разу.

- Шеридан должен умереть, и ты это знаешь, - сказал ему Дракх.

Эта фраза оборвала раздумья Лондо. Здесь в тронном зале, в том месте, которое для других было символом его власти, а для него самого являлось символом фальши, звук хорошо знакомого голоса, раздавшегося из сумрака, заставил императора вздрогнуть. Это оказалось особенно неприятно, так как Лондо отдавал себе отчет, что Шив’кала следит за ним. По крайней мере, мысль об этом постоянно сидела где-то у него в подсознании. И эта мысль теперь не досаждала ему.

Именно это ужаснуло Лондо больше всего - то, что он, оказывается, привык к той полужизни, которую вел с момента восшествия на трон, и даже не просто привык, но начал считать её само собой разумеющейся.

Размышляя подобным образом, Лондо не сразу сообразил, что же сказал ему Дракх, и переспросил:

- Что?

Дракх выложил ему все. Рассказал ему весь план, рассказал о Реме Ланасе. Рассказал о существе, поселившемся внутри Ланаса. Ланаса выбрали наугад, просто подобрали на улице. По мнению Общности Дракхов, именно в случайности выбора заключалось основное достоинство плана. Нужен был некто, не испытывающий ни личной неприязни к Шеридану, ни особой враждебности по отношению к Межзвездному Альянсу. А Ланас был просто никем. Он не отличался ни сильной волей, ни особым умом, и именно это делало его наиболее подходящей кандидатурой.

Когда Дракх, наконец, закончил свою речь, Лондо покосился на него в темноте. Шив’кала стоял там неподвижный, немигающий, неизменный, и, как всегда, на лице его застыло пугающее подобие улыбки.

- И ты рассказал мне всё это… зачем?

- Шеридан был твоим другом. Я желал, чтобы ты знал о его грядущей судьбе. Чтобы, если бы ты захотел сказать последнее «прощай», у тебя была бы для этого возможность.

Испытание. Нет… не просто испытание.

Ловушка.

Лондо знал это, знал наверняка. Дракх мог просто придти и сказать:

- Шеридан скоро умрет, пошли ему прощальный привет.

Но нет, он рассказал Лондо все, что можно, потому что хотел, чтобы Лондо все знал… чтобы посмотреть, что он станет с этим делать.

Лондо потерял сон. Он не спал два дня. Мысли роились у него в голове. Он пытался заставить себя увидеть в Шеридане своего величайшего врага, лидера Альянса, который безжалостно разбомбил его обожаемую Приму Центавра. И Деленн, его жена… у неё была отвратительная привычка смотреть на Лондо со столь оскорбительной жалостью.

Но как ни старался Лондо, он не мог стереть из памяти все те случаи, когда Шеридан приходил к нему на выручку. Годы, проведенные на Вавилоне 5, оказались лучшим временем его жизни. Тогда он не понимал этого. Он чувствовал, что медленно и неуклонно сползает во тьму. И несмотря на это, Шеридан и Деленн то и дело выступали на его стороне. Они поддерживали Лондо в надежде, что в итоге всё для него обернется хорошо. В том, что на деле всё обернулось столь ужасно - что он стал единственным самым могущественным, и одновременно самым беспомощным человеком в Республике Центавра - конечно, их вины нет. Он сам и только сам приговорил себя к такой участи.

Лондо пробовал заснуть, но спасительное забвение охватывало его лишь на несколько мгновений, а затем он снова пробуждался. И тут же ощущал, как Страж шевелится в некотором замешательстве. Очевидно, тварь также нуждалась в отдыхе, но позволяла себе спать только одновременно с Лондо. И теперь, когда Лондо мучила бессонница, Страж тоже испытывал дискомфорт. Эта мысль доставила Лондо некоторое удовлетворение.

Наконец, он почувствовал, что не в силах больше терпеть. Надо было действовать, но действовать очень хитро. Лондо не мог просто так взять и послать какую-нибудь спасательную команду, или напрямую проинформировать Шеридана об опасности. Любое попытка пойти напролом будет тут же пресечена Стражем. А если даже Страж не сможет его остановить, то наверняка пошлет донесение Дракхам, которые смогут изменить свои планы… и выразят Лондо свое неудовольствие самым прямым и неприятным способом. Лондо страстно желал спасти Шеридана, но не ценой собственной шкуры.