— Я что, такая смешная? Ты все время смеёшься надо мной! — лёжа на мне возмущённо фыркнула Милли.

— Я не смеюсь. У меня просто в голове не укладывается, что ты мать взрослых детей. Тебе самой едва дашь лет двадцать пять. А сколько задора и энергии в этом миниатюрном теле! Ты умеешь рассмешить. Ты излучаешь тепло и уют. Как у тебя это получается? — я прижался сильнее к своему сокровищу.

— Да черт его знает! — расхохоталась она. — Папа все время говорил мне: «Джо, не давай плохому тебя согнуть. Согни плохое сама. Всегда улыбайся и будешь вознаграждена».

— Джо? — удивился я.

— Ага. Джо! Мое второе имя. Папа шутник у меня ещё тот был. — ласково улыбнулась Милли.

— Был?

Я очень хотел, чтобы она сама мне рассказала про своих родителей.

— Они с мамой пропали без вести в одной из своих экспедиций. Мои родители были археологами. В детстве я вместе с ними исколесила пол мира. Это были счастливые времена! Мы даже жили целый месяц в одном африканском племени. Я научилась стрелять из лука и метать копьё. Мне так нравилась эта жизнь, что школу закончила экстерном, чтобы ездить с ними. И в шестнадцать уже была студенткой университета. — она положила голову мне на грудь и тяжело вздохнула.

— Сколько тебе было, когда они пропали? — спросил тихо я.

— Двадцать. Так хотелось поехать с ними, но мама настояла, чтобы я не бросала учебу. Их искали полгода. Все это время я жила в аду. Папины слова не давали мне упасть. Я училась, помогала в приютах, занималась спортом. Делала все, чтобы они мною гордились. До сих пор надеюсь, что они живы. Сидят сейчас где-нибудь возле костра с аборигенами и учат их грамоте. Это было бы идеально! — сказала она улыбнувшись.

— Мне жаль, детка! — я поцеловал её в лоб. — А как ты познакомилась с Томом?

— Это было забавно. Прошёл год после трагедии. Я не видела ничего кроме учебы и работы в приюте. Друзей у меня не было, все считали меня чокнутой. Мне не интересны были развлечения, пьянки. На пасхальных каникулах я с группой волонтеров повезла на ярмарку детей из приюта. Там были студенты из других колледжей. Каждый университет подготовил развлечения для детей. Мы подошли к одному из стендов. Нам предложили пострелять из лука. Давалось три попытки. Цель, висящие на веревках яблоки. На тот момент я уже была мастером спорта по стрельбе из лука. Да-да, Великан! Я маленький хоббит, который стреляет без промаха! — Милли залилась смехом.

Я смотрел в её сияющие глаза и меня охватывали непонятные чувства. Это было больше чем любовь. Я не понимал, что происходит с моим сердцем.

— Короче, за три минуты я забрала все призы для своего приюта. Ко мне неожиданно подлетел блондин и стал махать руками, что-то кричать, резко схватил меня за плечи. Реакция была мгновенной: я врезала ему между ног.

— Джо, да ты хулиганка! — засмеялся я.

— Мне не понравилось, что этот хлыщ орал при детях. Они и так ничего хорошего не видели в жизни, а тут в праздник им пришлось наблюдать такое. Дети сначала испугались, но потом хором закричали: «В яблочко!» и нас всех накрыло истерикой. Позже я подошла к парню и извинилась. Так мы и познакомились.

— То есть, ты зарядила своему будущему мужу по яйцам? Довольно-таки необычное знакомство.

Мы лежали и смеялись как дети.

— Через неделю он приехал в мой университет и как бы случайно встретил меня. Потом поняла конечно, что это все было подстроено. Он красиво ухаживал. Тогда мне показалось, что красиво. Я ведь ни с кем не встречалась до него. Он был первым мужчиной у меня. Ещё через неделю он сделал предложение и переехал в мой дом. А через месяц мы поженились. Я нуждалась в семье, я устала быть одна. Меньше чем через год, родилась моя двойня и они стали всем в моей жизни.

— Уф-ф, детка! — притянув ее к своим губам, сказал и тяжело вздохнул.

— Но я не испытывала к нему даже грамма того, что чувствую к тебе. Я сама себя запрограммировала, на счастье. И только сейчас анализируя, понимаю, что любовь к Тому была другой. Я просто была благодарна ему, что он дал мне семью. После потери родителей, увидела в нем смысл.

Она замерла и посмотрела мне в глаза. Ее губы задрожали.

— Макс, я не знала, что значит любить. Любить до боли в груди. Любить так, что почва уходит из-под ног. И не догадывалась, что секс может быть таким головокружительным. Мне почти сорок, а я как желторотый птенец, только сейчас начала узнавать жизнь. Я много потеряла.

Из ее изумрудных глаз текли слезы. Моя маленькая девочка начала вылезать из кокона.

— Скажи мне. Ты счастлива со мной? — вытирая ее горячие слёзы, серьёзно спросил я.

Милли пристально взглянула в мои глаза.

— Я так счастлива с тобой, что боюсь у меня украдут это чувство. Я боюсь потерять тебя, детей. Боюсь сгореть от любви к тебе и остаться одна.

Она тихо всхлипывала. Маленькие плечики подергивались. Я прижал ее сильнее.

— Ты никогда не потеряешь меня! Ты слышишь, Милли? НИ-КОГ-ДА! Я помогу тебе справиться со всем, ты не одна! Я всегда буду рядом: и в болезни, и в здравии! И в печали, и в радости! И в богатстве, и в бедности! Пока смерть не разлучит Нас! — говорил я, глядя в её глаза.

— Я согласна! — тихо прошептала она. Ее ладошки обхватили мое лицо, нежные, мягкие губы накрыли мой рот. Она целовала меня со всей страстью.

— Люби меня! Люби долго, медленно, так чтобы я задыхалась от каждого твоего прикосновения, от каждого движения во мне, от каждого стона.

Она села на меня и начала двигать бёдрами. Я взял ее за попку и придвинул к своему лицу.

— Я хочу насладиться тобой, Милли! — смотрю в ее горящие от страсти глаза.

Она садится мне на грудь и распахивает бёдра. Мой язык скользит по ее горячей нежности. Она издаёт протяжный стон.

— Ты такая сладкая, моя девочка! Расслабься, дай волю своему телу. — шепчу, обдавая жаром своего дыхания ее возбуждение.

Мои руки ласкают ее грудь. Милли медленно двигает бёдрами и начинает контролировать мои прикосновения к ее изнемогающей женственности. Я всасываю клитор, когда она позволяет это сделать. Неожиданно ее рука хватает мои пальцы, пощипывающие соски, и направляет к себе в рот. Она лижет и посасывает мой средний палец, увлажняя его, а потом направляет его к своей упругой попке. Понимая, чего хочет моя женщина, подчиняюсь. Стройные бёдра приподнимаются, я начинаю толкать язык в её горячее влагалище, а пальцем круговыми движениями поглаживать, надавливая на анус. Глубокий стон вырывается криком из груди моей возбужденной богини. После очередного кругового движения она резко опускается на палец, а мои губы мягко и неустанно продолжают ласкают ее набухший бугорок. Сначала тело медленно двигается верх вниз, но потом амплитуда ускоряется. Я смотрю на неё снизу, она прекрасна. Ее грудь подскакивает и колышется, а острые соски завораживающе рассекают воздух. Любуюсь, глядя на ее покрытое блаженством лицо. Мне нравиться наблюдать как это идеальное тело сотрясает оргазм. Мои губы резко втягивают клитор в себя и со звуком выпускают его. Милли дико кричит, и я глубже продвигаю палец и всасываю ее мокрую, от соков, складочку.

— Давай, детка, я хочу, чтоб ты кончила. Кричи, не сдерживай себя! — мой голос звучит приказом.

Милли хватает себя за грудь, зажимая соски, приподнимается, ударяясь клитором о мои губы, и резко опускается. Ее тело трясёт, голова запрокидывается, и она кричит так громко и безудержно. Мой рот выдыхает струю горячего возбуждения в ее женскую, истекающую влагой, плоть. Меня накрывает волной ее оргазма и я, бессвязно рыча, кончаю себе на живот.

Проходят минуты прежде чем мы восстанавливаем дыхание и собираем остатки разума. Я аккуратно перекладываю Милли рядом с собой. Она глубоко вздыхает, словно секунду назад была лишена возможности дышать. Мои руки гладят ее идеальное тело, губы целуют маленькие пальчики.

ЭМИЛИ

Мой мужчина снова и снова доказывал мне свою любовь. Я нуждалась в нем каждое мгновение. Тело и душа находились в состоянии постоянной эйфории. Я хотела обладать Максом не только физически, я хотела быть его сердцем, его душой. Мой могучий великан лежал рядом со мной. Его сильные руки нежно ласкали мое расслабленное тело. Я восхищалась им, я наслаждалась им. Прижимаясь к нему вдыхала запах ошеломляющего, утреннего секса. Он нежно целовал мои пальцы.