Через пару часов в больницу приехал Макс и Рой. Его уверенные шаги я услышала сразу и выбежала из палаты Стива.

— Эмили! — мне так нравилось, как он произносил мое имя.

Я бросилась к нему, в его сильные и надежные объятия, не обращая внимания на то, что на нас смотрел весь персонал госпиталя. Такого мужчину трудно было не заметить. Его стать возвышалась над всеми в этой больнице. Взгляд был властным, предупреждающим. Я обнимала его так крепко, как только могла. Он был здесь и мне сразу стало спокойнее.

— Давай куда-нибудь уйдём, все на нас пялятся, мне не по себе. — прошептала тихо ему на ухо.

Он нежно обхватил своими ладонями мое лицо и еле коснулся моих губ своим теплым ртом. Мы зашли в комнату ожидания и присели на мягкий диван. Макс обнял меня и поцеловал в макушку.

— Как Стив и Тесса? — взволнованно спросил он.

— Стивену сделали МРТ, его жизни ничего не угрожает. Но чтобы дальше играть в футбол, ему нужно здесь ненадолго задержаться. Тесса отделалась испугом, но каким. — я посмотрела в глаза Максу и заплакала.

— Тихо детка, дыши. — он сильнее прижал меня к себе. Я глубоко вздохнула и продолжила.

— Этот подонок хотел ее изнасиловать. — мой голос срывался. — Стив защищал сестру до последнего пока Крис не вырубил его. Потом он разорвал на ней одежду, связал и засунул кляп. В этот момент я зашла домой, и он отвлёкся. Боже, Макс, а если бы рейс задержали? — снова зарыдала.

— Но мой храбрый хоббит победил злодея! — он целовал мое лицо. Его мягкий язык поглощал мои слёзы. — Детка, я чуть с ума не сошёл, когда ты не ответила мне. А когда вместо твоего голоса услышал брань ублюдка и грохот, я сразу связался с Роем. Он позвонил в полицию, скорую и своим друзьям из ФБР. Мы с Джеком тоже мчались к твоему дому. Криса арестовали. Ему светит долгое заключение. Я не допущу, чтобы тебе и детям причиняли боль и досаждали. Как только вас выпишут, вы все переедете в мой дом. Глория уже готовит комнаты для детей. И не говори нет, Милли. Им нужно сменить обстановку. Ваш дом будет бередить раны, напоминая о произошедшем. — мой любимый мужчина все уже решил в своём стиле.

В этот самый момент я почему-то вспомнила как в прачечной, в подвале нашего дома коротнули провода. Детям тогда было около двух лет. Я набрала Тому и слезно уговаривала прислать кого-нибудь, чтобы починили проводку. Он выругал меня. Сказал, что я непутевая мать и приказал ждать его с работы, сам все починит. Только вот глава семейства не учёл, что света в доме нет. Дети маленькие. Им страшно и хочется есть. Пришлось зажигать свечи и читать сказки, чтобы хоть как-то успокоить и усыпить их. Так мы просидели до утра, ожидая папу. Том появился на пороге через двое суток. За это время его телефон не отвечал. Он просто был в незапланированной командировке.

И вот сейчас наблюдая за действиями Макса я ощутила разницу между этими двумя мужчинами. Я прочувствовала, что такое настоящая забота.

— Я согласна с тобой. Мне только надо поговорить с детьми. Подготовить их к переменам.

— Пока скажи, что я твой друг. И вы некоторое время поживете у меня. А там решишь в какой момент рассказать все им. — он как всегда был прав. Я одобрительно кивнула ему и поцеловала со всей нежностью.

МАКСИМИЛИАН

Позавчера я и Рой вместе с адвокатом посетили полицию. Все показания были занесены в протокол. Детектив связался с отделением в Хьюстоне и делу дали быстрый ход. У Милли и Терезы взяли показания в больнице, в присутствии моего адвоката.

Рой с помощью своих друзей из ФБР установили куда Том спустил трастовый фонд детей. Большая часть ушла на долевую покупку того самого ночного клуба в Хьюстоне. Так же он купил квартиру в пригороде. Вернуть украденное не составит труда.

— Мистер Тейлор, к вам посетитель. — услышал я голос Мишель из динамика

.

— Кто?

— Эштон Ли, сэр. — мои брови взлетели вверх от удивления.

Я не видел своего тестя со дня похорон Кэтрин.

— Проводи его ко мне.

В кабинет зашёл седой, худощавый старик. Смерть Кэтрин подкосила его сильнее всех. Я предложил ему присесть на диван. Сам устроился рядом.

— Рад видеть тебя, сынок. — начал он.

— Взаимно Эштон. — искренне ответил я. — Что-то с Сарой?

— О, нет. Слава богу, моя старушка порхает лучше, чем я. — засмеялся он.

— Тогда какова причина твоего визита? — удивлённо смотрю в его глаза.

— Ты читаешь прессу, сынок? — протягивая мне издание спрашивал мой тесть.

— Нет.

— Взгляни. — он передал мне журнал.

На второй странице светских новостей были фото мои и Эмили в больнице, где я целую ее руки. Следующая фотография, где я целую ее глаза, когда она плакала. И заголовок «Сердце богатого и завидного холостяка Нью-Йорка похищено», «Миллиардер Максимилиан Тейлор, находящийся в трауре четыре года наконец-то решился на серьезные отношения. Его избранница…»

Я поднял глаза на Эштона.

— Зачем ты мне это показываешь? — я ненавидел вторжений в мою личную жизнь со стороны кого-либо.

— Ты любишь эту женщину? Я вижу, как ты смотришь на неё. Она тебе дорога? Какие твои намерения? — Эштон явно перегибал палку. Я начинал закипать. — У меня есть причины, чтобы задавать такие вопросы. Ответь мне Максимилиан честно, ради Кэтрин.

Я потёр переносицу и посмотрел в глаза своему тестю.

— Я люблю ее больше жизни! Но не смогу дать того, что должна иметь любимая женщина. — моя голова поникла.

В своей жизни я принимал много разных решений и никогда не думал об их правильности или сомневался в них. Но впервые я сожалел, что пошёл на поводу у Кэт и согласился на вазэктомию. Вот сейчас это било куда больнее, чем потеря жены. Хотя док убедил меня, что в его практике, после проведённой обратимой операции, пациенты становились родителями. Если же это произойдёт со мной… Черт! Да я буду самым счастливым сукиным сыном во всей Вселенной!

Эштон встал, положил руку мне на плечо и достал из кармана конверт.

— Это письмо от Кэтрин. За день до смерти она передала мне его со словами: «Папа, пообещай мне, если узнаешь, что Максимилиан снова по-настоящему полюбит, ты передашь ему мое последнее желание лично в руки» Я поклялся исполнить последнюю волю своей единственной дочери. И вот, я здесь. Прочти его. Прощай, сынок! — с этими словами Эштон вышел из кабинета.

Я держал конверт в руках, боясь открыть. Прошлое навестило меня. Вздохнув полной грудью, вскрыл его. Почерк Кэтрин был индивидуален, его я мог узнать из тысяч. Это писала она. Моя Кэтрин.

«Мой любимый Максимилиан! Сегодня среда 3 апреля, я сижу у окна и смотрю как ты уезжаешь на приём к доктору Джонсу. Мне хочется остановить тебя, но моя ревность не знает границ. Прости меня! Прости за то, что лишаю тебя быть отцом, лишаю быть счастливым в полной мере. Я злюсь на свой скорый уход. Мой эгоизм переходит все границы. Я так люблю тебя, дорогой! Мы не делим супружескую постель уже год. И я знаю, что ты мне верен. Я держусь благодаря твоей любви.

Прошлой ночью мне приснился сон. В нем я покинула тебя, но явилась в образе змеи. Я обвиваю тебя и не даю двигаться. Ты стоишь охваченный моим безумием. Твоё смиренное лицо застыло в моем сознании. Взгляд, который раньше был наполнен нежностью, выражал испуг и боль. Прошу прости меня! Прости за мою больную любовь, за мою нездоровую, необоснованную ревность, за годы, которые пройдут без меня. Я хочу видеть тебя счастливым и влюблённым. Хочу, чтобы ты обрёл семью. Я благословляю тебя на союз с другой женщиной!

Всегда в твоём сердце, твоя Кэтрин»

Меня накрыло волной воспоминаний. Руки тряслись, в груди колотилось сердце с сумасшедшей скоростью. Тоска по Кэтрин с годами стала менее болезненной. Смирение пришло не сразу. Сейчас же я любил Эмили. Она была моим сердцем, я жил ради неё. Я просыпался чтобы услышать ее волшебный смех, чтобы наслаждаться ее прекрасным лицом. Она моя душа. Кэтрин сделала мне бесценный подарок, прислав это письмо из прошлого. Теперь я могу сделать Эмили предложение. Вся тяжесть прожитых лет свалилась с меня в одночасье.