Да, там были люди. И они вышли, и они не жались пугливо в тень. Они стояли так, перед своими домами, подняв головы вверх. Граймсу хотелось произвести на зрителей наиболее сильное впечатление, но он удержался: внезапный поток пламени, сверкающий и ослепляющий, рисковал спровоцировать панику. Просто удивительно, что ее не было до сих пор.

Не отрываясь от пульта управления, Граймс спросил:

— Что они о нас думают, Кен?

— Естественно, они принимают нас за богов. Они боятся, и это нормально, но решили не показывать своего страха.

Майхью рассмеялся.

— Я восхищен их отношением к богам вообще и, в частности, к нам. Мы для них — сверхлюди, но не нечто сверхъестественное. Их божества просто больше, чем нормальные люди, мужчины и женщины, вот и все…

— Или меньше, — сказал Граймс, — или меньше…

Ему пришла в голову мысль, что он сам будет считаться у аборигенов богом. Что-то вроде Иисуса, может быть… Такая перспектива привела его в хорошее настроение. Он не будет жаловаться. В конце концов, разве он не командир? Они должны отдавать ему должное.

Он посмеялся про себя, а потом сосредоточился на пилотировании. Его внимание привлекла огромная кварцевая скала на юге, длинная черная тень от которой падала на траву, скорее коричневую, чем зеленую. Радар сообщил, что почва достаточно плотна, чтобы выдержать огромный вес корабля. Поверхность не была совершенно ровной, но система приземления действовала автоматически.

Потом на экране появилась хорошо видимая площадка, трава которой казалась скорее желтой, чем коричневой или зеленой. Была ли то трава или тысячи маленьких цветов? Это не имело значения. Граймс чуть развернул корабль, он был почти на земле. Высота упала с десятка метров до одного, потом менее метра. В течение долгих секунд корабль опускался, грохоча двигателями. Граймс ощутил мягкое сотрясение, почти незаметное колебание, и огромные телескопические амортизаторы поглотили удар. Непрерывный грохот сменился слабым шелестом. Да, корабль устойчиво сел на три ноги и элерон.

— Выключить двигатель, — приказал Граймс.

— Мы пойдем к ним? — спросил Вильямс. — Или они пусть придут к нам?

Граймс озадаченно хмыкнул.

Он посмотрел на экран большого телескопа, направленного на городок. Люди большого роста и пропорционального сложения носили легкую одежду или были наги. У мужчин и женщин преобладали светлые волосы, но иногда встречались и темные. Все взрослые мужчины были бородаты. Люди с любопытством разглядывали блестящую башню, упавшую с неба.

Даже собаки, твари с длинной шерстью, похожие на волков, пристально взирали на корабль.

Граймс с некоторой завистью посмотрел на этих людей — предков эллинов, которые позднее (через сколько времени?) заселят эту страну, и прозаически сказал:

— Что, если впустить немного свежего воздуха в нашу консервную банку?

— К вашим услугам, командор! — весело откликнулся Вильямс.

Он связался с машинным отделением. Через несколько секунд вентиляторы перестали перегонять отработанный воздух внутри корабля и стали втягивать наружный воздух. Кто-то чихнул. Запах сосен был очень силен и смешивался с неизвестным пряным ароматом.

В городке жизнь била ключом. Люди входили в свои дома и снова выходили. Начал образовываться небольшой кортеж. Мужчина более высокого роста, чем остальные, надел на себя грубые кожаные латы и прицепил короткий меч с широким лезвием, блестящим, как золото, в лучах утреннего солнца — может, то была бронза? Полдюжины других мужчин, тоже в латах, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками, выстроились следом. К ним присоединился лохматый великан, такой же большой, как вождь, но намного шире его в плечах и очень мускулистый, небрежно обернутый в звериную шкуру, длинная шерсть которой смешивалась с волосами, густо покрывавшими его тело. Он был вооружен большой грубо обтесанной палицей. За ними шли музыканты, играющие на чем-то, напоминающем волынку, и трое барабанщиков, несущих через плечо инструменты, сделанные из выдолбленных деревянных пней, обтянутых кожей, их палки были из костей, сверкающих белизной.

Кто-то на командном пункте включил микрофон, направленный наружу. Стали слышны пронзительные звуки волынок и грохот барабанов.

Обращаясь к тем членам экипажа, которые считали себя шотландцами, Граймс заметил, что музыка мало изменилась за прошедшие века.

— Вы совершенно уверены, что это Греция, командор? — спросил Вильямс.

— Я не вижу юбок, — сказал Карнаби, которого, казалось больше интересовали женщины, замыкавшие шествие, чем мужчины. — Они даже не носят кожаного передника, как шотландцы.

Вместе с офицерами Граймс смотрел на экран. Обитатели города медленно приближались к кораблю, ведомые большим мужчиной в латах и великаном в звериной шкуре. Позади них шли музыканты, потом копьеносцы, и в конце кортежа женщины, совершенно голые, идущие с естественной грацией людей, с детства привыкших носить тяжести на голове. И эти женщины были нагружены… большими кувшинами и корзинками. Одна из них несла маленькое животное, козленка или ягненка.

— Жертва? — спросил Граймс у Майхью.

— Нет, командор. Не обязательно. Эти их соображения… неясные. Я слышу их мысли, но среди них нет никого, способного принимать телепатемы. Жертва? Я сказал бы, скорее — предложение мира.

— Забавная реакция для примитивного племени…

— Не настолько. Они должны еще увязать наше появление с их собственными представлениями о богах. Как я только что сказал, их боги скорее сверхчеловеческие, чем сверхъестественные.

— И, вероятно, я поступлю правильно, если спущусь и встречу этих… предлагающих мир?

— Я считаю, что да.

Граймс подумал о том, что неплохо бы переодеться в парадную форму с треуголкой и шпагой для церемонии. Но едва ли эти люди сумеют оценить такое великолепие. К тому же, температура воздуха за бортом корабля была уже 25 градусов и не переставала повышаться. Он решил, что шорт и рубашки будет достаточно, а его самая красивая фуражка с золотым лавровым листом на околыше, которую не портило время, довершила наряд. Не в Греции ли было придумано, чтобы лавровый венок считался знаком доблести?

— Очень хорошо, — сказал он Вильямсу. — Пусть откроют заднюю шлюзовую камеру и спустят лестницу.

Потом обратился к Хендрику:

— Подготовьте легкую артиллерию, чтобы контролировать пространство вокруг корабля. И я вас предупреждаю: ни одного неверного или поспешного жеста! Стрелять лишь только по моему приказу.

Затем он повернулся к Далзеллу:

— Я хочу иметь охрану, капитан. Вы сами и шестеро ваших лучших людей, самых верных. Да, наденьте вашу парадную фуражку при обычной тропической форме.

— А оружие? — спросил Далзелл и как бы с сомнением добавил: — Командор.

— Ммм… только парализующее.

— Я бы посоветовал пистолеты. Пуля в шестнадцать миллиметров бьет насмерть.

— Только парализующее, — твердо повторил Граймс. — Если оно будет недостаточно действенно, мистер Хендрик сможет наделать много шума своими игрушками для вашего удовольствия.

Капитан ничего не ответил, небрежно поклонился и большими шагами вышел из командного пункта.

«Еще один неудовлетворенный клиент», — подумал Граймс. Но недовольство моряков мало его интересовало.

Он спустился к себе в каюту за фуражкой, посмотрел, как переодевается Соня, заменяя короткую юбку брюками со стрелками. Он ничего не сказал, догадываясь, что такова была ее реакция на наготу чужеземных женщин. Как большинство женатых мужчин, он уже давно перестал ждать от своей жены логических поступков.

— Готова? — спросил он.

— Готова, — ответила она.

Он последовал за ней к парадной шлюзовой камере.

Граймс медленно спускался по лестнице, согласуй свои шаги с теперь уже недалекими ударами барабанов. Уши болели от пронзительного визга волынок. Позади шел Далзелл со своими моряками. Все шестеро были очень высоки, тусклая расцветка их униформы компенсировалась сверканием ярко начищенных знаков отличия на груди.