У Граймса появилась некоторая надежда. Может быть, Хендрик все же не убийца?

— Огонь, — прошептал Майхью.

— Подождем! — с наигранной веселостью воскликнул Вильямс. — Подождем!

— У нас нет выбора, Билл, — проворчал Граймс.

Он боролся с желанием резко изменить курс, что могло превратить дальний прицел в прямую наводку. Он мог лишь, стиснув зубы, надеяться на доброе сердце артиллерийского офицера.

Наконец, ожидание кончилось.

Под катером и по правому борту облака были разорваны взрывом. Короткая и яркая вспышка огня мгновенно испарила туман. Солнце, созданное человеком, вспыхнуло и потухло. Ударная волна докатилась до катера, и, несмотря на звукоизоляцию, грохот был оглушающим. Ударила первая волна, потом вторая и, наконец, третья, приподнявшая правый борт. Граймс исходил потом, вцепившись в рычаги управления, чтобы удержать катер на курсе. Мощные вихри, порожденные детонацией ядерной боеголовки, казалось, могли разнести катер на части, а пассажиров выбросить в пустоту.

Все время вверх! И выше… и все выше…

Наконец, катер поднялся над облаками, но все были ослеплены вспышкой взрыва и не смогли сразу увидеть ни сверкающие звезды на темном кебе, ни желтоватый серп луны в последней четверти на востоке.

Внизу были облака, огромные кучевые облака, они клубились, меняя форму, падали и перемещались вокруг того места, где взорвался снаряд.

— Огонь, — повторил Майхью мысли и слова Хендрика.

Граймс ничего не сказал. Он знал, что должен набирать высоту, еще большую высоту, и даже тогда не может быть твердой уверенности в спасении. Инерциальный двигатель протестующе заворчал, но скорость увеличилась.

Второй залп был дан тремя снарядами с ядерными боеголовками. Граймс подумал, что Хендрик сознательно промазал, но все же взрыв произошел слишком близко. Ослепительный огонь разлился по поверхности облаков, превращая их в пылающие острова.

Майхью весело рассмеялся.

— Мы тоже хотим посмеяться, Кен, — сухо проговорила Соня. — Мы очень нуждаемся в поднятии морального духа.

— Этот последний залп был сделан четырьмя снарядами.

— Да нет же, тремя, — протестовал Карнаби.

— Взорвались лишь три снаряда, Джеймс, четвертый был холостым.

— И что же? — спросил навигатор. — Ни один до нас не долетел.

— Да, но… Но Хендрик — специалист-артиллерист, а Далзелл в этом ничего не понимает. Хендрик сказал ему, что первый снаряд был прицельный, что было на самом деле. А потом, для наблюдателей на корабле, взрывы второго залпа, происшедшие в облаках и практически одновременно, показались одним взрывом. Радар показал что-то падающее, потерявшее управление, и проследил падение до моря. Далзелл, как и ожидалось, решил, что это мы.

— Если Хендрик так предан, — проворчал Вильямс, — почему же его нет среди нас?

— Потому что он этого не хочет, Билл. Он считает, что его будущее — на Земле.

Граймс слушал, слегка посмеиваясь.

— Весьма возможно. Ведь, в конце концов, его имя Тор.

— Это притянуто за волосы, — возразила ему Соня. — А остальные? Есть ли среди них хоть один, о ком идет речь в мифологии?

— Эти двое моряков-крепышей, — предположила Бренда Колес. — Двойняшки… Их зовут Ромул…

— Ромул и Рем? О, нет! Нет!

— Почему, нет, Соня? — спросил Граймс. — Если пойти по этому пути, то имя второго механика Кен, Вильям Кен, или Билл Кен. Бил-Кен, или Вулкан?

Соня нехорошо улыбнулась.

— По крайней мере, ты не выдаешь себя за Зевса, отца всех богов.

Граймс вздохнул. Он хорошо знал, что его предположения были лишь наполовину верны. Он перевел катер на автоматический пилотаж, подозвал Карнаби и показал ему в широком переднем иллюминаторе красноватую точку Марса, почти двойника Антареса, тоже красноватого, в нескольких градусах южнее.

— Вот цель, Джеймс. У нас есть минивычислительная машина, которая стоит не больше, чем электронные счеты, и не очень-то поможет при навигационных вычислениях. У нас даже нет эфемерид планет Солнечной системы. Вы считаете возможным привезти нас на Марс?

— Безусловно, командор, — заверил его Карнаби.

— Но почему Марс? — спросила Соня. — Мы будем в достаточной безопасности от Далзелла и его банды в южном полушарии земли, особенно если он считает нас убитыми.

— Хендрик знает, что нас не убили. Он дал нам шанс, но он не примет нашего возвращения. Я ошибаюсь, Кен?

— Совсем нет, Джон. Я скажу, что он думает: «Вот я избавился раз и навсегда от этого старого невыносимого ворчуна! И ему не скрыться среди аборигенов Австралии…»

— Значит, исключается даже Австралия. А ведь очень возможно, тем не менее, что моряки согласились бы нам помочь.

— Когда у курицы вырастут зубы, командор, — бросил Вильямс, — но всегда можно попробовать.

— Мы попробуем, — ответил Граймс.

Спасательный катер создан для того, чтобы спасать жизнь: он не обеспечивал комфорта. Тем не менее беглецам повезло. Катер был рассчитан на пятьдесят человек, а их было лишь восемь, то есть у них было достаточно места даже для некоторой интимности. На борту было шесть туалетов, что входило в систему обеспечения жизни. В этом смысле пассажиры были здесь устроены почти так же хорошо, как и на «Дальнем поиске». Один из ящиков содержал запас пластиковых перегородок, их было больше, чем требовалось, чтобы устроить отдельные каюты. Граймс пробормотал что-то о «проклятых шатрах цыган», но никто не принимал его всерьез. Запаса воды, годной для питья, должно было хватить до окончания полета. Пищи, в большинстве своем консервов, было много, исключительно питательной, но безвкусной.

Батареи были заряжены и давали необходимую энергию, чтобы вывести катер в атмосферу и на орбиту. Приведение в действие двигателя требовало немало времени и энергии, но управление им было устроено так, чтобы первый попавшийся, умеющий читать, мог заставить его работать, что было большим плюсом в случае, если среди пассажиров не окажется квалифицированного механика.

Естественно, существовал инерциальный двигатель, но он был маломощен для межзвездных перелетов. Двигателя Маншенна на катере не было. Катер тем не менее был снабжен аппаратом Карлотти, а также устройством связи КНТ. Он был неспособен пересечь межзвездные пространства, но мог связаться с любым кораблем, оснащенным соответствующими средствами связи. Путешествие внутри планетной системы было вполне возможным, а перелет от Земли до Марса мог продлиться всего лишь пятнадцать дней.

Граймс объявил им об этом, когда они в первый раз завтракали на борту катера.

— Что? Пятнадцать дней? — воскликнула Соня. — В этой коробке из-под сардин?

— Не жалуйся, — посоветовал ей Граймс и заговорил о долгих и трудных путешествиях, которые люди совершали на деревянных судах по океанам Земли. — А мы, по крайней мере, не рискуем попасть к каннибалам, — закончил он свой монолог.

— Ах, да, — пробормотала Соня, с отвращением гладя на бледное содержимое своей ложки. — Ты веришь в это? Впрочем, после нескольких недель этой… этой гадости нам, может быть, захочется съесть друг друга.

— Ну, Соня, не надо нервничать, — весело проговорил Вильямс, — первые пятьдесят лет самые трудные, а потом все пойдет хорошо.

— Мы говорим о днях, не о годах, — вмешался Карнаби.

— Пятнадцать дней, — прошептал Граймс, — достаточно времени, чтобы что-то придумать, но и не слишком много. Для начала мы можем попытаться дать понять марсианам, что летим к ним с миром. Это ваше дело, Кен и Кларисс. Попробуйте добиться контакта с марсианским телепатом. Вы играйте на том, что мы бедные, потерпевшие кораблекрушение…

— А мы и есть потерпевшие кораблекрушение, — сказала Соня.

— Ммм… не такие уж мы несчастные, раз у нас есть маленький корабль. Но не стоит объяснять это марсианам. Итак, у кого-нибудь есть предложения? Положительные, я хочу сказать, — добавил Граймс, выразительно взглянув на жену.