Олени не случайно выбрали для переправы именно этот широкий перекат – здесь было сравнительно мелко. После дождя, прошедшего накануне, вода в реке поднялась, однако Уинни уверенно шла по каменистому дну протоки, таща за собой покачивавшуюся на волнах оленью тушу. Переправа была непростой и достаточно утомительной, но она принесла и определенную пользу. К радости Эйлы, вода смыла с туши оленя всю грязь и кровь.
Выбравшись из воды и вновь почувствовав тяжесть груза, Уинни принялась артачиться. Эйла спешилась и помогла ей втаскивать тушу на берег. После этого она развязала ремни и занялась неотложными делами. Она перерезала своим острым кремневым ножом оленью глотку и сделала длинный разрез, идущий от глотки до ануса через живот, грудь и шею животного. Поддерживая указательным пальцем нож, она запустила его под кожу, обратив его лезвием вверх. При правильном выполнении первого разреза (он не должен доходить до мышечных тканей) снять шкуру с животного не так уж сложно.
Следующий разрез был глубоким и имел целью извлечение внутренностей. Очистив желудок, кишечник и мочевой пузырь, она положила их в брюшную полость животного.
В одной из ее корзин лежала свернутая травяная циновка. Разложив ее на земле, она перетащила на нее оленя и обмотала все вместе веревками, после чего привязала их к ремням, одевавшимся на грудь Уинни. Затем она перепаковала корзины и, взвалив их на спину лошади, прикрепила к ним длинные древки своих копий. Донельзя довольная собой, Эйла взобралась на лошадь.
Когда ей пришлось спешиться третий раз, чтобы освободить застрявший груз, который цеплялся за кусты, камни и кочки, от былого ее довольства не осталось и следа. Эйда поплелась вслед за кобылой, которая стала останавливаться едва ли не ежеминутно. Молодая женщина решила обуться и неожиданно заметила стаю гиен, следовавшую за ними. Камни, выпущенные ею из пращи, лишь отогнали их на безопасное расстояние.
Вид этих отвратительных зловонных животных заставил ее наморщить нос и передернуть плечами. Некогда она убила такую тварь из пращи и тем выдала свой секрет. Люди Клана узнали о том, что она умеет охотиться, и подвергли ее наказанию. У Брана попросту не было иного выхода – таков был закон Клана.
Появление гиен немало встревожило и Уинни, и дело тут было не только в ее инстинктивном страхе перед хищниками. Она навсегда запомнила тех страшных гиен, которые напали на нее после того, как Эйла убила ее мать. Уинни всегда отличалась острой чувствительностью и нервозностью. Перетаскивание оленьей туши к пещере оказалось куда более серьезной проблемой, чем Эйла полагала вначале. Оставалось надеяться, что им удастся справиться с ней до наступления ночи.
Она решила передохнуть возле речной излучины, за которой река меняла направление на противоположное. Продвижение, то и дело прерываемое остановками, измотало ее вконец. Она наполнила водой мех и большую водонепроницаемую корзину, которую поставила перед мордой Уинни, связанной ремнями с завернутой в пыльный травяной мат оленьей тушей. Эйла достала из корзины походную лепешку, присела на камень и, уставившись в землю, надолго задумалась. Неожиданно она заметила в пыли какой-то отпечаток и, мгновенно насторожившись, принялась озираться по сторонам. Земля вокруг была истоптана, трава примята, повсюду виднелись свежие звериные следы. Эйла поднялась на ноги и, внимательно изучив следы, попыталась мысленно восстановить происходившее.
Судя по следам, найденным ею на берегу реки, эта территория издавна принадлежала пещерным львам. Можно было предположить, что где-то неподалеку находился небольшой распадок с крутыми склонами, изъеденными пещерами. В одной из таких пещер этой весной львица родила двух львят. Берег, на котором сейчас находилась Эйла, являлся их излюбленным местом отдыха. Львята играли с окровавленным куском мяса, покусывая его своими острыми, как иглы, молочными зубками, в то время как сытые самцы нежились на утреннем солнышке, а лоснящиеся львицы лениво следили за играющими детенышами.
Огромные хищники являлись полноправными хозяевами этих земель, не боявшимися никого и ничего. Что до оленей, то при обычных обстоятельствах они ни за что не приблизились бы к своим естественным врагам, однако вид скачущей на лошади вопящей женщины вызвал у них настоящую панику. Обезумевшие от ужаса олени переправились через быструю реку и стали взбираться на противоположный берег, совершенно не заметив, что вторгаются на территорию прайда львов. И для тех, и для других это было полнейшей неожиданностью. Объятые страхом, олени бросились врассыпную.
Эйла, продолжавшая идти по следу, неожиданно набрела на одно из печальных следствий этой истории. Она увидела распластанное на земле тело львенка.
Женщина присела возле него на колени и принялась ощупывать малыша со знанием дела, свойственным только самым опытным целительницам. У львенка было сломано несколько ребер. Он находился при смерти, однако все еще продолжал дышать. Судя по следам, львица смогла разыскать своего детеныша и попыталась поставить его на ноги. Ей это не удалось, и она поступила так, как в подобных ситуациях поступают все прочие животные (за исключением двуногих): она оставила умирать слабого, дабы смог выжить сильный, и увела второго львенка в пещеру.
Исключением из общего правила были только люди, выживание которых зависело не только от их силы и приспосабливаемости. Они были значительно слабее своих плотоядных соперников и потому нуждались во взаимопомощи и сотрудничестве.
«Бедная детка… – подумала Эйла. – Мама тебе уже не поможет…» Не впервые сердце ее сжималось при виде беспомощного страдающего существа. Она даже стала подумывать о том, чтобы взять малыша в свою пещеру, но тут же отказалась от этой идеи. Когда она стала изучать искусство целителя, Бран и Креб разрешили ей приносить в пещеру мелких тварей, хотя их появление вызывало в пещере настоящий переполох. Брать волчат Бран запретил. А львенок уже и теперь был размером с волка. Со временем он мог догнать и Уинни.
Эйла поднялась на ноги, посмотрела на умирающего малыша и, покачав головой, направилась к Уинни, искренне надеясь на то, что груз застрянет не сразу. Едва они двинулись, как Эйла вновь заметила гиен. Она потянулась за камнем, но тут же поняла, что тех интересует не убитый олень и не Уинни. Гиены увидели львенка. Это обстоятельство и решило исход дела.
– Пошли прочь, твари вонючие! Оставьте его в покое!
Эйла понеслась назад, бросая на бегу камни. Судя по пронзительному визгу, один из них достиг цели. Гиены вновь отбежали на безопасное расстояние и стали наблюдать за исполнившейся праведного гнева женщиной уже оттуда.
«Так-то! Пусть только они посмеют приблизиться! – подумала она, став рядом с львенком. В тот же миг на лице ее появилась кривая ухмылка: – Что это я? Какое мне дело до львенка, который все равно должен будет умереть? Если я оставлю его на съедение гиенам, они не станут нас больше беспокоить… И вообще… Разве я смогла бы взять его с собой? Он ведь тяжелый. До долины его не донесешь. Тут не знаешь, удастся ли дотащить оленя… Лучше не морочить себе голову…
Оставить львенка? А если бы так же поступила и Айза? Креб говорил, что меня подкинул ей Дух Медведицы или самого Пещерного Льва. Любой другой человек даже не обратил бы на меня внимания. А вот она не могла бросить беспомощного ребенка на произвол судьбы. Она старалась помочь всем нуждающимся. Именно поэтому она и была такой хорошей целительницей…
Я – целительница. Она научила меня всему. Может быть, этот малыш не случайно оказался на моем пути. Когда я впервые принесла в пещеру маленького раненого кролика, Айза решила, что я могла бы научиться исцелять. Нет, я действительно не могу оставить этого детеныша. Его тут же сожрут эти мерзкие гиены.
Но как мне перенести его в пещеру? Малейшая неосторожность – и сломанное ребро вопьется в легкие. Грудь малыша необходимо во что-то завернуть… Можно использовать тот кусок кожи, из которого я вырезала нагрудную полоску…»
