Мак-Мердо пожал плечами.

— Если мы будем действовать умно, убийства не докажут, — сказал он. — За моим домом не следят, и ни одна живая душа не будет знать, что он вошел туда. Главное, советник, объясните ребятам подробности плана. Вы все, значит, придете вовремя. Он явится в десять и трижды постучит в дверь. Я впущу его и запру дверь. Тогда он ваш.

— Легко и просто.

— Да, но следующий шаг требует осмотрительности. Берди Эдвардс не из слабых и хорошо вооружен. Правда, я одурачил его, но он будет, конечно, настороже. Подумайте, я введу его в комнату, которая должна быть пуста — а в ней семь человек! Стрельбы не избежать.

— Конечно.

— Как бы шум не привлек к нам всю свору.

— Да-а… вы правы, Мак-Мердо.

— Ну, вот что я предлагаю сделать. Все вы соберетесь в большой комнате. Я открою ему дверь, введу в маленькую комнату, а сам отправлюсь якобы за документами. Это даст мне возможность вас предупредить. Потом я возвращусь с какими-нибудь фальшивыми бумажками, он берет их в руки, я бросаюсь на него и выбиваю револьвер. Как только вы услышите мой голос, кидайтесь со всех ног. Чем скорее придете вы, тем лучше. Он не слабей меня и, возможно, мне с ним не справиться. Конечно, я, пока вы не прибежите, его из рук не выпущу.

— Хороший план. Ложа будет у вас в долгу.

— Ну, советник, я еще недалеко ушел от новичка, — сказал Мак-Мердо, но по лицу было видно, что комплимент ему польстил.

Возвратясь домой, Мак-Мердо вычистил, смазал и зарядил свой револьвер. Потом внимательно осмотрел комнату, которой предстояло стать ловушкой. Это было вытянутое в длину помещение с громоздкой печкой в углу. В центре стоял длинный дощатый стол. Три стены были с окнами без ставен. Мак-Мердо внимательно осмотрел рамы. Помещение было слишком открытое, впрочем, дом был так далеко от дороги, что это не имело значения. Когда пришел Скэнлен, Мак-Мердо рассказал ему о предстоящем событии. Майк Скэнлен уже давно состоял членом страшной ложи, это был злобный, но слабый, бесхарактерный человек; трусость одинаково мешала ему принять деятельное участие в кровавых делах Чистильщиков и восстать против них.

— На вашем месте, Мик Скэнлен, — сказал Мак-Мердо, — я бы ушел отсюда нынче вечером.

— Да, — ответил Сканлейн, — вы правы. Но поверьте, мне недостает только смелости, а не желания действовать. Ей-богу, когда я увидел, как убили директора Данна, там, возле шахты, мне едва не стало дурно. Я не создан для таких дел, вот как вы или Мак-Гинти. Так что, если ложа не осудит меня, я последую вашему совету.

Все семеро членов комитета пришли вовремя. На первый взгляд они мало отличались от почтенных, благонамеренных граждан, но физиономист прочитал бы мало надежды для Берди Эдвардса в линиях губ и в безжалостных глазах. Среди них не было человека, на совести которого имелось бы меньше дюжины убийств.

Джон поставил на стол виски, и все они поспешили выпить. Болдуин и Кормак вскоре слегка опьянели. Кормак дотронулся рукой до печи, ее натопили жарко — ночи стояли холодные.

— Годится, — сказал он, злобно усмехнувшись.

— Да, — согласился Болдуин. — Если мы прижмем молодчика к ней, будет нетрудно выведать от его все, что требуется.

— Не бойтесь, мы все узнаем, — сказал Мак-Мердо. Он держался хладнокровнее всех, а ведь ему предстояло сыграть самую трудную роль.

— Вы молодчина, Мак-Мердо, — сказал Мак-Гинти. — Мы все затаимся и выскочим, когда вы крикните. Жаль только, что окна здесь без ставен.

Мак-Мердо старательно задернул плотные занавеси.

— Ничего, никому не придет в голову сюда заглядывать. Однако готовьтесь. Срок наступил.

— А вдруг он не придет? Может, он учуял опасность? — сказал секретарь.

— Не волнуйтесь, придет, — ответил Мак-Мердо. — Он так же жаждет придти, как вы — его увидеть. Тсс! Слушайте.

Все застыли, как восковые фигуры. У некоторых в руках остались поднятые стаканыы. Послышалось три громких удара в дверь.

— Ни звука! — шепнул Мак-Мердо и вышел из комнаты.

Убийцы ждали, напряженно вслушиваясь. Они считали шаги своего сообщника. Вот он отпер и наружную дверь. Прозвучало несколько слов, вероятно, приветственных. Послышались чужие шаги и невнятный звук незнакомого голоса. Потом стукнула дверь и ключ, лязгнув, повернулся в замке. Жертва вошла в ловушку. Тигр Кормак издал какой-то звук, похожий на фырканье сытого хищника, но Мак-Гинти рукой зажал ему рот. Из соседней комнаты доносился гул разговора. Наконец дверь отворилась и появился Мак-Мердо, прижимавший палец к губам.

Он подошел к столу, остановился и каким-то странным взглядом обвел всех присутствующих. В нем произошла легкая перемена. Лицо его было напряжено и казалось высеченным из гранита.

— Ну, — тихо сказал Мак-Гинти, не утерпев. — Здесь он? Здесь Берди Эдвардс?

— Да, — немедленно произнес Мак-Мердо. — Берди Эдвардс здесь. Берди Эдвардс — это я.

На мгновение наступила мертвая тишина. Семеро убийц не сразу осознали то, что сказал Мак-Мердо: это было слишком неожиданно.

Внезапно зазвенели разбитые стекла окон — и щетина блестящих ружейных стволов просунулась в комнату. При виде этого Мак-Гинти заревел, как раненый медведь, и кинулся к полуоткрытой двери. Там его встретило дуло револьвера. За дверью стоял капитан Мервин. Мак-Гинти отступил и снова упал в кресло.

— Здесь безопаснее, советник, — сказал человек, которого они знали как Мак-Мердо. — Если вы, Болдуин, не бросите револьвер… Так, хорошо. Слушайте меня. Дом окружен. Тут сорок солдат. Судите сами, есть ли смысл сопротивляться. Превосходно… Забирайте оружие, Мервин.

Обезоруженные Чистильщики в мрачном оцепенении сидели вокруг стола.

— Выслушайте меня на прощанье, продолжал Эдвардс. — Вероятно, мы не встретимся до суда. Я хочу дать вам пищу для размышлений: у вас будет время подумать. Я Берди Эдвардс из агентства Пинкертона. Мне поручили разоблачить вашу шайку. Это была опасная игра. Никто не знал о ней, даже самый близкий мне человек. Теперь все кончено: я выиграл.

Чистильщика вышли из оцепенения, глаза их были обращены к Эдвардсу, в них горела ненасытная ненависть.

— Вы кажется думаете, что игра еще не окончена? Может быть. Но во всяком случае, многим из вас участвовать в ней больше не придется. Кроме вас, арестовано еще шестьдесят человек. Сознаюсь: когда мне предложили это дело, я сперва не поверил в его реальность. Я думал, что это газетная болтовня. Только приехав в Вермиссу, я понял, что правда пострашнее любых газетных статей. Между прочим, я никого не убивал в Чикаго, а доллары, которые вы от меня получали — настоящие. Вы до этого не додумались так же, как не разгадали моих поступков, совершенных у вас на глазах. Я начал с того, что спас старика Стенджера, которого едва не прикончил Болдуин; я предупредил Честера Уилкокса, и когда взорвал его дом, он и его семья были в безопасности. Многих преступлений мне не удалось остановить. Но вспомните, как часто намеченные вами жертвы возвращались домой неожиданной дорогой или не оказывались на месте, когда вы отправлялись к ним домой, или сидели взаперти, когда вы ждали их на улице! Сознаюсь, это дело моих рук. А что до преступлений, которые я сам предлагал ложе — так это были только такие, которые я сам мог вовремя предотвратить.

— Проклятый предатель, — прошипел Мак-Гинти.

— Называйте меня, как вам нравится, Джек Мак-Гинти. Вы бы лучше подумали, как люди называют вас самого. Подумайте — это полезно перед смертью… Ну, Мервин, все, не буду больше вас задерживать…

В то же вечер Этти Шефтер получила запечатанную записку, а на рассвете она вместе со своим другом вошла в вагон экстренного поезда. Этти и ее жених навсегда покинули Долину Страха. Десять дней спустя они обвенчались в Чикаго, и старый Джейкоб Шефтер присутствовал при брачной церемонии.

Чистильщиков судили в столице штата. У них оказалось немало покровителей, но усилия их были тщетны. Не помогли и деньги, выжатые некогда ложей из жителей Вермиссы. Ясным и исчерпывающим показаниям человека, который знал все подробности жизни «братьев», все тайны их организации и их преступлений, не могли противостоять никакие доводы или уловки защитников. Мак-Гинти перед казнью хныкал и просил о пощаде. Восемь главных сподвижников мастера были казнены вместе с ним, около пятидесяти человек оказались в тюрьме.