– Кел! – закричала Миднайт. – Санлар, мне нужно помочь ему!

– Тебя не должны касаться его ничтожные дела. Забудь о них, – удерживал чародейку Санлар. – Ты поможешь ему, спасая Королевства.

– Подожди, Санлар. Я не могу сразу отказаться от всего, что составляет мою жизнь, не могу оставить тех, кто мне дорог. Мне нужно немножко времени!

– Это единственное, чего тебе не дадут, – спокойно ответил Санлар.

Вселенная исчезла. Магическое волокно тоже. Остался лишь храм. Миднайт взглянула на свои руки – они снова были из плоти и крови. Жгучие слезы текли по щекам чародейки, и она почти смеялась.

Один из последователей Мистры вышел вперед, и Миднайт узнала его лицо.

Келемвар.

Воин протянул руку.

– Возвращайся, – сказал он. – Ты нужна нам. Ты нужна мне.

Санлар схватил чародейку за плечо и повернул ее к себе:

– Не слушай его. Вспомни о долге перед своей богиней! Вспомни о долге перед Королевствами!

– Нет! – закричала Миднайт и стряхнула с себя руку священнослужителя.

Последователи Мистры замерли, и Келемвар в одежде воина предстал перед Миднайт.

– Ты обесчестила себя и свою богиню, – сказал Санлар.

Его лицо исчезало во мраке тени, опустившейся на тронный зал, подобно занавесу. Затем верховный служитель исчез. Еще пара мгновений – и только размытые очертания миража остались висеть в воздухе. Миднайт увидела Келемвара, идущего по комнате, которая когда-то могла служить приемным залом. Огромный опрокинутый стул, имевший поразительное сходство с тем троном, на котором недавно восседала чародейка, валялся в углу. Потолок зала имел форму сферы, форму ворот из видения Миднайт.

Она опустила глаза и нашла медальон на прежнем месте.

– Что здесь происходит? Я открываю дверь и в следующее мгновение кружу над миром, а теперь стою в разрушенном тронном зале.

Миднайт посмотрела на Келемвара, и ей показалось, что он ранен. Она бросилась к обессилевшему воину, но не обнаружила на нем ни царапинки. Все же Келемвар обливался потом и выглядел сильно напуганным.

– Предложи мне что-нибудь! – сердито прорычал он. Угроза слышалась в его голосе.

– Что? О чем ты говоришь?

Келемвар вздрогнул, его ребра, казалось, двигались сами по себе. Миднайт с опаской смотрела на него.

– Я прошу о награде, – продолжал он, и его плоть начала темнеть. – Ты должна дать мне что-нибудь за то, что я помог тебе освободиться от наваждения, и за то, что я продолжу наш поход. Мы отказались от него, Кайрик и я… – Воин содрогнулся и отвернулся от Миднайт. – Быстрее!

– Поцелуй, – тихо произнесла чародейка. – Наградой тебе станет поцелуй моих губ.

Обессилевший Келемвар, не дыша, лежал на полу. Когда он поднялся, его кожа вновь приобрела естественный цвет.

– Что это было? – спросила Миднайт.

Вместо ответа Келемвар покачал головой.

– Мы должны отыскать остальных, – сказал он.

– Но я…

– Без них мы не сможем выбраться отсюда живыми, – закричал Келемвар. – Нам надо немедленно отправляться на поиски!

Миднайт не двинулась с места.

– Нас разлучили, – сказал Келемвар. – Мы оказались в разных частях замка. Я очнулся в библиотеке на первом этаже. Потом я услышал шум и нашел тебя.

– Шум? Так ты видел и слышал все…

– Почти ничего. Я услышал твой голос и шел, ориентируясь по нему. Но поговорим об этом потом, когда у нас будет больше времени. А сейчас давай найдем остальных!

И Миднайт последовала за воином во тьму коридоров.

После того как Келемвар и Кайрик расстались, чудовищный ковер начал наступать на Кайрика, образовывая вокруг него некое подобие огромного ящика. Вор пытался рубить ковер мечом, однако безуспешно. Клинок просто отскакивал от поверхности ловушки. Ковер продолжал наступать, окружая вора, все ближе подступая к нему, пока, наконец, Кайрик не почувствовал, как железные объятия неведомого чудовища сдавили его с такой силой, что у бывшего вора потемнело в глазах. Он очнулся в одном из узких проулков Зентильской Твердыни, разбуженный крепким пинком ночного стражника. Такое часто случалось в его детстве.

– Убирайся, – гаркнул воин Черной Стражи. – Или получишь хороший удар мечом вместо ужина.

Увертываясь от дальнейших пинков, Кайрик вскочил.

– Вонючий бродяга, – ругнулся стражник и плюнул под ноги Кайрику.

Вор рванулся вперед, намереваясь постоять за себя, но из тени за его спиной появились чьи-то руки. Они закрыли Кайрику рот и крепко сжали его в объятиях. Он попытался освободиться, но из этого ничего не вышло. Вора потащили куда-то, а стражник громко смеялся вслед.

– Успокойся, парень, – сказал хорошо знакомый голос.

Кайрик проводил глазами стражника, который дошел до конца переулка и, свернув за угол, скрылся из виду.

Вор позволил своему телу расслабиться, и крепкие руки, державшие его, сразу разжались. Он повернулся. Даже его привыкшие к темноте глаза различали лишь общие очертания фигур, но Кайрик и так догадался, что за люди стоят перед ним.

Один из них носил прозвище Быстроногий. Это был жестокий грабитель, который испытывал удовольствие, убивая свои жертвы. Кайрик узнал красивые, золотистые, но давно немытые волосы Быстроногого, пестревшие следами красок всех цветов и оттенков, поскольку грабитель часто маскировался. Фальшивая борода, меняющая возраст пудра, неверный выговор слов, необычное поведение – все это составляло часть постоянно обновляющегося репертуара, которым пользовался Быстроногий при создании образов, способных запомниться возможным свидетелям. У него было худощавое, с заостренными чертами лицо и удивительно длинные пальцы. Быстроногий казался семнадцатилетним подростком, хотя Кайрик знал, что ему по крайней мере лет двадцать пять.

Другого звали Марек. Изучая лицо своего наставника, Кайрик не обнаружил глубоких, старящих морщин, которые запомнились ему во время их последней встречи в гостинице. Этот Марек выглядел моложе. Густые курчавые волосы на его голове были черными как сажа, без всяких следов седины. Огоньки юношеского задора горели в пронзительных голубых глазах, а крепкое тело не показывало ни малейшего признака старческой немощи. Перед Кайриком стоял человек, у которого он учился, для которого грабил и, не колеблясь, совершал невообразимые поступки. Кайрик рано осиротел, и Марек заменил ему отца.

– Идем с нами, – сказал Марек, и Кайрик послушно последовал за ними вереницей коридоров, ведущих в кухню неизвестной ему гостиницы.

Кайрик всегда покорно позволял руководить собой. Когда они проходили просторными, освещенными коридорами, Кайрик неожиданно увидел свое отражение в попавшемся на пути зеркале. Его лицо помолодело лет на десять – морщинки возле уголков глаз исчезли, кожа выглядела более упругой и не носила отпечатка прожитых лет и перенесенных лишений.

– Наверное, ты хочешь узнать, зачем мы здесь? – спросил Марек у безобразно жирного повара.

– Вот уж нет, – ответил толстяк, и широкая улыбка раздвинула его необъятные щеки. Он указал на занавес, около которого стоял: – Она там.

Схватив Кайрика за локоть, Марек подвел его к занавесу.

– Смотри, – сказал он и чуть-чуть отодвинул ткань. – Наша новая жертва и твой путь к свободе, Кайрик.

Кайрик заглянул в образовавшуюся щелку. Он увидел несколько столов, стоявших в трапезной; только один из них был занят. Видная женщина средних лет, одетая в дорогие шелка, с туго набитым кошельком на поясе, сидела за столом, брезгливо пробуя суп, только что принесенный ей хорошенькой молодой служанкой.

– Этот суп остыл! – взвизгнула женщина таким пронзительным голосом, что у Кайрика заболели зубы. – Я просила подать горячий суп, а не теплый!

– Но, госпожа…

Разошедшаяся посетительница схватила служанку за руку.

– Посмотри-ка сама! – крикнула она и окунула пальцы девушки в тарелку с горячим супом, от которой валил пар.

Служанка сдержала крик и сумела вырвать руку, не пролив содержимое тарелки на придирчивую постоялицу. Ошпаренная рука девушки сильно покраснела. На самом деле суп был очень горячим.