Макс провел пальцем по линии рисунка и понял, что изменилось. Теперь птица была словно выжжена тонким лазером в коже запястья. Глубокие нити рисунка заставляли кровеносные сосуды огибать их. Феникс жил внутри руки графа.

— Он стал еще красивее. — Макс посмотрел, как граф глотнул из бутылки. Как можно пить крепкий алкоголь из горла так завораживающе элегантно??

— Мы с тобой два извращенских извращенца, Кристоф, это очевидно. Мы много чего неприличного делали друг с другом последние несколько часов, но ээ, так и не трахнули друг друга. Извини, я не могу подобрать другое слово. И даже не хотели этого: ни ты, ни я. И как это понимать?

— Это легко и сложно одновременно. Я когда-то был оно, понимаешь, о чем я? Вижу, что понимаешь. Один из расы Создателей. У нас нет пола как такового, что, согласись, накладывает свой отпечаток на наши отношения. Это раз. Ты нравился мне — человеку. Это два. Теперь я не два в одном, как было раньше. Теперь я един. — Чувствуя недоумение Макса, Кристоф решил пояснить.

— Не самый лучший пример, но ты поймешь. Я был как сосуд с яйцом и мукой. Ты совершенно уникальный человек, и я очень люблю тебя за это. Ты умудрился полюбить яйцо и муку по отдельности и не дал им отлепиться друг от друга, пока не было Дианы. А теперь я перемешан и стал тестом.

Макс широко ухмыльнулся, звякнул бутылкой о бурбон графа.

— Крутой космический замес. — Сказал он, и Кристоф рассмеялся, в очередной раз заставляя мурашки бегать по спине Макса.

— Что-то типа того. И теперь я это я. Новое старое существо. — Кристоф на секунду замолчал, формулируя мысль. — Возвращаясь к твоему вопросу. Можно понять яйцо, поэтому на нем мы не останавливаемся. Гораздо сложнее понять муку, не так ли?

Я миллионы лет провел в одиночестве, осознавая это. Когда я встретил Диану, она совершила чудо. Я понял, что такое любовь. Почувствовал. Для Создателей это невозможно, понимаешь? Но она сделала это со мной.

А потом подарила мне тебя. И ты тоже умудрился полюбить не только человека, но и Странника, а я полюбил тебя в ответ. Не так как ее. По-другому и не так сильно, но… Я хочу, чтобы ты знал это, видел и чувствовал. А для этого мне, как и тебе, нужен физический и ментальный контакт. Когда мы доставляем друг другу высшее удовольствие, то открываем мысли и души, показывая наши чувства, и этого достаточно для нас обоих. Ты мой друг, брат… — Кристоф помедлил и хитро улыбнулся, — и, как ни крути, любовник.

— Если не принимать во внимание некоторую, Слава Богам, незавершенность процесса, то определенно да. — Шутливо подтвердил Макс, провожая взглядом изумительные пальцы графа, медленно обводящие каждый кубик его накачанного пресса. Кристоф поднял на друга черные глаза, не прекращая своего сводящего с ума занятия.

— Ты и я — мы каждый по отдельности. С ней все по-другому. Диана мое сердце, живущее рядом со мной. Тело не может жить с дырой в груди, и именно поэтому я физически не могу жить долго, не прикасаясь к ней, не видя ее. Как и она. Я хочу быть с ней одним, слиться в единое существо. Для этого нужно полное проникновение, переплетение тел всеми возможными способами: я в ее теле, в крови, в душе, в голове. Я могу показать тебе отголосок того, что происходило между ней и мной, когда мы занимались любовью, и ты поймешь разницу. Она же поняла, ты тоже слышал ее голос. Диана радовалась за нас обоих.

Макс молча смотрел на него своими загадочными завораживающими глазами. Граф тяжело вздохнул, и Князь почувствовал, как медленно разжимается ладонь друга на его животе, сползая ниже. Зеленые как море глаза потемнели еще сильнее.

— Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но как только закончу говорить, я это выясню. В том числе и поэтому мы занимаемся любовью, Макс. Я не хочу никаких секретов между нами, ты слишком дорог мне. По сути, она и ты, вот и вся моя вселенная.

Макс поставил свою бутылку на прикроватный столик и, перевернувшись, крепко прижал Кристофа к постели своим мощным телом. В темно-зеленых глазах бушевал шторм.

— Покажи все, что посчитаешь нужным, братишка, и я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

…

Поздним утром Кристоф сидел на кровати, облокотившись на подушки, и смотрел, как Макс скачет по комнате, натягивая на себя одежду. Великолепное зрелище.

— Да где же она, черт возьми! Кристоф, куда ты закинул мою рубашку, злодей? Я не могу появиться перед слугами в таком виде. Да еще и выходя из твоей спальни! Что они о нас подумают!

— Они много чего подумают и будут правы. Ладно, сейчас найду.

Граф слез с постели и встал рядом на колено, наклоняясь, чтобы дотянуться до залетевшей глубоко под широкую кровать рубашки. С удовлетворением почувствовал, как напряглись, растягиваясь, мышцы рук и спины, и услышал сдавленное ругательство князя. На это и был расчет. Не успел Кристоф и глазом моргнуть, как был извлечен из-под кровати вместе с рубашкой и прижат к стене. Задача отобрать одежду у графа оказалась невыполненной в силу того, что Макс забыл об этом сразу же, как только прижал друга к стене. Кристоф обхватил его могучую шею руками.

— Проверка провалилась. Мы должны снова стать самими собой и реагировать друг на друга соответственно. Мы не выйдем из этой комнаты, пока не сбросим напряжение до конца, чтобы не отвлекаться на это в самый неподходящий момент. — Серые глаза искрились от избытка эмоций, внимательно вглядываясь в темно-зеленое море напротив.

— Ты прав. Последний раз и мы забудем об этом на долгое время, дружище.

— Согласен, и вообще, я же всегда прав. — Проворчал, улыбаясь, Кристоф и притянул голову Макса к себе, отдавая вселенной последние отзвуки желания.

…

Князь, наконец-то, полностью одетый и спокойный как удав лежал на подушках и в свою очередь смотрел, как уже Кристоф бегает в поисках деталей своего гардероба. Изумительно зрелище. Но теперь, Слава Богам, вызывающее только желание подшутить над несчастным другом, с тоской рассматривающим разорванный до локтя и красный от крови рукав и левую половину его любимой рубашки. Наваждение прошло и пришло время поговорить о делах.

— И зачем я приказал перенести свой гардероб в другие покои? Теперь они полдня будут перетаскивать его обратно. — Кристоф тяжело вздохнул, все-таки надел на себя порванную одежду, сел рядом с Максом на постель и, не задумываясь, провел пальцем по фениксу. Князь автоматически проследил за его движением и в испуге схватил за руку. Птицы практически не было видно!

— Что это? Что происходит?

— Успокойся, дружище. Я увидел это утром. Сначала я тоже не понял, ведь феникс был всегда темным, потому что Диане было плохо без меня. А сейчас и я, и она на короткое время находимся в абсолютно нормальном состоянии. Я знаю, что она сейчас в порядке, только очень зла и настроена решительно. А Миледи знает, что я полностью вернулся, и у меня есть ты, чтобы не дать свихнуться за то время, что мы будем искать путь в Реальный мир. — Кристоф улыбнулся.

— Ага, теперь мы можем поговорить о делах, а то я уже почти потерял надежду. — Макс задумчиво смотрел на графа. — С чего начнем?

— Да…хороший вопрос. Думаю, сначала.

— А именно?

— Первое, что я должен сделать- это убить свою жену.

— А..ага, отличная мысль. А ты знаешь, что она влюбилась в тебя по-настоящему?

— Конечно! — Граф снисходительно посмотрел на Князя. — Я никогда ничего не делаю наполовину, забыл?

— Забыл. Я, знаешь ли, за этот год вообще много чего забыл. Кстати, ты помнишь ангелов в церкви?

— Странных парней с крыльями? Да, помню.

— Так вот, это были Охотники и они дали нам год со дня твоей свадьбы. При условии, что «не будет осложнений».

— С чего такая щедрость?

— Я подслушивал в церкви, не мог смотреть на тебя. ну, ты понимаешь. Светлый догадался практически обо всем, но, видимо Творец и их достала настолько, что они решили дать нам шанс. А Темный согласился не вмешиваться сразу, как только узнал, что эманации от ваших занятий любовью с Миледи заменят ему отсутствующий секс.