— Тоби? — шепчет Луис и выводит меня из ступора.

Я беру его за руку, как всегда брал Клару, но на этот раз веду я. На этот раз я тот, кто уверен в каждом шаге. Повернув за угол, мы спускаемся к воде, тяжело дыша.

На втором этаже домика у причала горит свет. Жестом я велю Луису молчать, и мы тихонько пробираемся вперед. Катера не видно, значит, время еще есть. Я облегченно вздыхаю и веду Луиса к причалу.

— Что дальше, Тоби?

Сейчас Луис выглядит совсем как ребенок. Куртка застегнута на «молнию» до самого подбородка. На лице явно написан шок. За короткое время ему многое пришлось переварить, но впереди ждет еще больше. Ему придется быстро повзрослеть, но он справится. В этом я не сомневаюсь. Пора освободить гения.

— Внизу гребная лодка.

Мы передвигаемся почти на корточках, чтобы нас не увидели из окна маленького домика и не поймали посреди скрипучего причала. Я свешиваюсь с края и вижу привязанную к столбику лодчонку. Вокруг нее холодная черная вода. Я стараюсь об этом не думать.

— Залезай в лодку.

Луис послушно спускается в суденышко, а я ложусь на край причала и смотрю на него сверху.

— Когда придет катер, греби к его задней части и залезай на борт. Спрячься в спасательной шлюпке, если она будет на катере. А если нет, найди самый дальний угол и спрячься там.

— Что ты имеешь в виду? — хмурится Луис. — Почему говоришь мне, что делать?

— Как для гения, временами ты кошмарно тормозишь, — улыбаюсь я, достаю из кармана мятый листок с результатами анализов и протягиваю Луису. — Сделай с этим что-нибудь. Скопируй и разошли в газеты. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Наверняка что-то придумаешь.

— Но ведь ты тоже сбежишь.

— Нет, Луис, — качаю я головой. — Нет.

— Тоби…

У него такой вид, будто он вот-вот расплачется. Я смотрю на него, и в горле встает ком, а в носу начинает щипать, но я беру себя в руки.

— Домой не суйся и даже не пиши родственникам. По крайней мере в первое время. Это небезопасно.

— Но…

— Ты все понял? Скажи, что ты все понял.

Луис смотрит на меня огромными глазами и тихо говорит:

— Я все понял.

— Ты должен справиться, Луис. Ради всех нас. Пусть это станет делом всей твоей жизни. Согласен?

Теперь приходится глотать слезы. Луис кивает.

— И мне очень жаль, Луис. Прости меня за Уилла. За все прости.

— А ты прости, что я разозлился. — Он тянется вверх, берет меня за руку и так крепко сжимает, что, боюсь, не сможет отпустить. — Пожалуйста, давай сбежим вместе.

Я осторожно вырываюсь из его пальцев, пока не передумал и не прыгнул к нему в лодку.

— Не могу, Луис. Просто не могу.

Я улыбаюсь. Легко и широко. Удивительно, как естественно дается мне сейчас улыбка. Последние угольки сгустка ужаса в животе разлетаются в морском бризе. Я свободен, как птица. Я — хозяин собственной судьбы.

— Удачи, Луис. И не будь ботаном всю жизнь.

Луис улыбается мне, и на короткое мгновение все прекрасно.

— Прощай, Луис, — говорю я.

— Прощай, Тоби.

Через секунду я сбегаю с причала и со всех ног мчусь мимо домика обратно на дорогу. Теперь я знаю, куда идти. Домой.

Я бегу по пляжу и вижу мягкие отблески свечи. Под ногами шуршит мокрый песок с галькой. Кажется, море аплодирует мне набегающими на берег волнами. Едва дыша, я останавливаюсь у входа в пещеру и улыбаюсь:

— Ты меня не разбудила. Это наша последняя ночь, а ты меня не разбудила.

— Тоби? — Клара поднимает голову. До сих пор она терялась в собственных мыслях, а теперь смотрит на меня, совершенно ошалев. — Ты что творишь? Ты должен ждать катер. Сейчас же возвращайся в лодку! — Она встает, и по лицу видно, как она рассержена и одновременно расстроена. — Тебе нельзя задерживаться.

— Луис уже там, — отзываюсь я. — А я могу побыть здесь. Это место — мое.

— Нельзя! И я не хочу, чтобы ты был здесь…

Я обнимаю Клару и целую, заставляя замолчать. У нее забавный, больной вкус, но мне плевать. Она по-прежнему Клара, и я люблю ее всем сердцем. Она — это я, а я — это она. Нас нельзя разделить.

— Я хочу быть здесь.

— Прости, — вздыхает она.

Гнев выветрился, но голос у нее грустный.

— За что?

Клара отходит в сторону и поднимает свитер. Все тело покрыто темными пятнами. Видимо, синяк у нее на бедре был только началом. От бледной кожи не осталось ни следа.

Я присаживаюсь перед ней и нежно целую в пупок. Меня не волнует, что она скрывала от меня болезнь. Я тоже кое-что от нее скрываю. И мой секрет написан на бумажке, которая теперь у Луиса. В последнем абзаце, в последних строчках.

«Заключение по результатам анализов: ни один из двух пациентов не является носителем гена дефективности. Вероятно, образцы при проведении предыдущих анализов были скомпрометированы. Оба пациента здоровы и совершенно нормальны».

Некоторыми секретами лучше не делиться. Да и все это теперь не имеет значения. Я сделал выбор. Я выбрал Клару.

— В дом я не вернусь, — решительно говорит она. — Никто не заберет меня в лазарет.

— Так я и думал. — Я сажусь на камень, и Клара садится рядом. — Я тоже не собираюсь туда возвращаться.

— Но если ты уйдешь прямо сейчас, то еще успеешь на катер. Наверняка он скоро появится.

Я улыбаюсь и качаю головой. С Луисом я не сбегу, но и в дом не вернусь. Я останусь здесь, с Кларой, где мне и место.

— Предпочитаю посидеть тут с тобой.

Я сам строю свою судьбу, а моя судьба связана с Кларой. Так было всегда.

— Ты не понимаешь… — начинает она.

— Очень даже понимаю, — перебиваю я и убираю прядь красивых волос с ее глаз. — Вместе навсегда.

В этих словах так много смысла, но с моего языка они слетают легко, как снежинки. Наверное, с правильными словами всегда так.

Глаза Клары распахиваются, и я вижу, как в них горят разные эмоции. Удивление, страх, а когда до нее наконец доходит, что именно я сказал, — яркая вспышка радостного облегчения, за которым тут же приходит счастье. Клара улыбается:

— То есть ты останешься со мной?

— Вместе навсегда, — повторяю я и подмигиваю.

Сердце настолько переполнено любовью, что в животе не осталось места для темного сгустка.

— Вместе навсегда, — эхом отзывается Клара и кладет голову мне на плечо.

Где-то вдалеке слышно, как гудят двигатели катера. На миг кажется, будто я ошибаюсь, но это не так. Класс. Значит, мы узнали правильную дату.

— Думаю, Луис справится, — говорю я, шмыгая носом от ветра и глядя на темную воду.

Он умный и не захочет меня подвести. Наверняка у него все получится.

— Надеюсь, — кивает Клара, и я знаю, что она не врет. В ее голосе нет ни намека на горечь или зависть.

Она что-то перебирает в руках, и я опускаю голову, чтобы посмотреть. Вещица похожа на полоску черной кожи с зубцами по углам. Я снова улыбаюсь. Теперь, когда страх исчез, улыбаться легко и приятно.

— Где ты это нашла?

— Возле пещеры. Странная штуковина, да?

— Как-то на пляже мама показывала мне такую же. Она называется «русалочий кошелек». — Я целую Клару в макушку. — Русалочий кошелек для Королевы Русалок.

— Да ладно! — улыбается Клара и начинает смеяться.

Пещера словно цепляется за звонкий смех и возвращает его нам эхом, будто каменистые стены смеются вместе с нами.

— Без шуток.

Какое-то время мы молча обнимаем друг друга и смотрим на воду. Голова Клары лежит на моем плече. Огней в небе сегодня не видно, но оно все равно красивое. Наверное, когда начнется прилив, вода будет жутко холодной.

— Это было прекрасно, правда? — еле слышно спрашивает Клара.

— Да, — отвечаю я. — Невероятно прекрасно.

Она усмехается, и мы снова целуемся, а потом наслаждаемся тишиной в объятиях друг друга. Мы почти не разговариваем. Да и о чем тут говорить? Больше нет ни дома, ни прошлого, ни будущего. Есть только мы, пещера и настоящее. Но мы с Кларой горели ярко-ярко, а все остальное не имеет значения. Мы просто сидим и ждем, когда наступит рассвет, и любопытные волны начнут подбираться к пещере. Интересно, долго ли пещера сможет нас защищать, пока прилив не унесет нас в морские глубины, как настоящих русалок? Я согласен на все, пока мы с Кларой вместе.