Пока Джей Ди проверял дыхание и пульс, Кейт успела сбегать за сумочкой и ключами. Когда она вернулась, Джей Ди поднял девушку на руки. В сознание она так и не пришла.

Кейт быстро обняла Аарона:

— Нам нужно доставить Кэлли к доктору. Ты останешься с миссис Ньюман и Люком. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

— Мне страшно.

— Знаю. С ней все будет хорошо. Пока, малыш, нам нужно ехать. — Она обняла его еще раз и побежала к джипу.

Ричи и Джей Ди укладывали девушку на заднее сиденье. Люк стоял рядом, бледный, растерянный и испуганный.

Кейт ожидала, что юноша попросится сопровождать их, но он промолчал.

— С ней все будет хорошо, — сказала Кейт.

Люк только кивнул и, отступив, сунул руки в карманы.

Дальше они действовали как настоящая бригада скорой помощи. Кейт вела машину; Джей Ди, вооружившись фонариком, стетоскопом и манжетой тонометра, пытался, как мог, вернуть девушку в сознание.

В какой-то момент Кэлли очнулась и даже попыталась было сказать, что с ней все в порядке, но запуталась и сбилась, отвечая на простые вопросы — какой сейчас год и как зовут президента. Ехать в больницу она не хотела, но другого варианта не было, а потому Джей Ди даже не стал с ней спорить.

Как только они оказались в зоне действия сотовой связи, он сразу же набрал номер. Кейт поняла примерно половину того, что услышала. Информацию он докладывал четко и ясно.

— Женщина… белая… восемнадцать лет. Состояние обморочное. Кровяное давление сто два на шестьдесят шесть. Пульс — сто шестьдесят. Наблюдается дрожь Кожа влажная. Очевидное головокружение…

Его голос, тон, манеры, жесты — все внушало уверенность. Он вел себя как настоящий профессионал. И вместе с тем Кейт с трудом узнавала в этом человеке привычного уже Джей Ди.

— Расчетное время прибытия десять минут.

Остальное Кейт уже не слышала. У нее тоже тряслись руки, но она изо всех сил сжимала баранку и даже закусила губу, чтобы не мешать разговору Джей Ди с диспетчером.

Да, ей хотелось верить, что с ним Кэлли ничто не угрожает. С другой стороны, здоровые девушки просто так, ни с того ни с сего, в обморок не падают.

— Я здесь не останусь. — Словно вор, застигнутый на месте преступления слепящим лучом прожектора, Кэлли почувствовала, как в грудь постучал холодный кулак паники. — Вы не можете меня заставить. Не имеете права, — говорила она, обращаясь к женщине в голубом халате — то ли доктору, то ли медсестре, то ли кому-то еще. Но что бы она ни говорила, как бы ни хотела сбежать из жуткой узкой комнаты, незнакомые люди продолжали делать что-то с ней. Вообще-то Кэлли и не знала своих прав. За кого ее примут здесь? За беглянку? Как с ней поступят? Передадут властям? Отправят в колонию для несовершеннолетних правонарушителей? В любом случае хороших вариантов не было, а потому оставалось только одно: бежать. Снова бежать.

— Мы позаботимся о тебе, — сказала женщина.

— Вы не имеете права. Мне уже восемнадцать.

— Неправда, восемнадцати тебе еще нет. — Женщина говорила негромко, но уверенно.

В затылок ударили острые, холодные как лед иголочки. В первый момент Кэлли просто онемела. Ее как будто загнали в угол. Она хотела крикнуть, что они ошибаются. Что ей уже восемнадцать. Что она может голосовать Что имеет полное право сбросить с пальцев пластиковые зажимы, вырвать трубку капельницы и уйти из этой жуткой палаты с ее ярким светом и пугающими звуками.

Но женщина в голубом халате каким-то образом выведала ее секрет.

— Что вы хотите этим сказать? Я же знаю, сколько мне лет.

— Я тоже.

Кэлли нахмурилась:

— Откуда?

— Я — врач. Знать такие вещи — моя работа. Зовут меня доктор Рэндалл, я врач неотложной помощи и настоящая волшебница в том, что касается оценки данных пациента.

Кэлли содрогнулась. Отсюда надо выбираться. Немедленно. Но, сказать по правде, вынимать трубку капельницы было страшновато. Удивительно и даже, может быть, смешно, но при всем том, что ей довелось испытать и пережить в прошлом, она не могла вот так запросто сорвать белые полоски пластыря и вытащить глубоко вошедшую в тело иголку. Привыкнув терпеть боль от других, Кэлли вовсе не горела желанием вредить себе самой. Она видела, как это делают в кино, где иголку выдергивают одним смелым, решительным жестом, но сейчас, оказавшись в похожей ситуации, отнюдь не спешила следовать примеру экранного героя. А если будет больно? Если из раны пойдет кровь? И даже если она освободится от капельницы, что дальше? Куда идти в голубом больничном халате? Куда подевалась ее одежда, она не знала. Вот черт. Ее просто раздели. Ну разве не унизительно?

Люк, вспомнила Кэлли. Вот кто ее спасет. Но… она вдруг поняла, что не хочет этого. Если Люк увидит ее здесь, в таком виде, то, скорее всего, сбежит в страхе в соседний город.

Нет, надо сменить тактику.

— У меня нет денег. Я не смогу оплатить счет.

— Не беспокойся, об этом уже позаботились, — заверила ее доктор Рэндалл.

— Кто? Мистер Харрис? — Как же она не подумала.

— Не знаю. Этим занимаются другие.

Конечно, Джей Ди, кто же еще. Она, разумеется, была благодарна ему за заботу, но ей никак не хотелось чувствовать себя участницей благотворительной акции. Хотя, как ни крути, так оно и есть. А Джей Ди, нравится ему это или нет, выступил в роли папаши Уорбакса [20] . Только ведь он ничем ей не обязан, и заботиться о ней у него нет ровным счетом никаких причин. Просто Джей Ди хороший парень. Но она и без него обойдется. Надо только выбраться отсюда.

— Уберите это. — Кэлли показала на трубку. — И верните мне одежду. Я ухожу.

— Прежде чем принимать какое-либо решение, ты должна понять, в каком состоянии твое здоровье. — Женщина сказала это с раздражающим спокойствием и тут же улыбнулась — быстро, профессионально. — Тебя привезли сюда, потому что ты потеряла сознание. Это тревожно уже само по себе, а тем более в твоем состоянии.

— В моем состоянии? — Кэлли недоверчиво посмотрела на нее. Жирная бездомная неудачница — вот и все ее состояние. Но от этого в больнице не лечат. — Господи… — Она задрожала так, что зубы застучали. Когда в последний раз были месячные? — Господи…

— Ты давно была на приеме?

— А почему вы думаете, что я вообще была на приеме? — с наигранной беззаботностью спросила Кэлли. Тот факт, что она ни разу не побывала у врачей, воспринимался ею как своего рода знак доблести. Работники социальной службы позаботились о том, чтобы Кэлли сделали прививки, но ни на какой медицинский осмотр ее не направляли.

Доктор Рэндалл не ответила, только кивнула. По крайней мере не стала читать нотаций, не фыркнула презрительно. В первой семье, куда направили Кэлли, реакция была бы именно такой. Да как они посмели… Бедный ребенок… Это возмутительно…

— Кэлли? Я могу так тебя называть? — вторгся в ее мысли голос доктора Рэндалл.

Она сделала вид, что рассматривает потолочные плитки.

— Так вы считаете, мне нужен врач?

— Посмотрим. Сначала нужно провести кое-какие тесты.

— Какие еще тесты? — А вдруг ее заставят признаться? Потребуют рассказать, с кем она это делала, как часто и как предохранялась. Вот влипла…

— Показатель содержания глюкозы в крови равен пятидесяти, что подтверждает подозрение на гипогликемию. Отсюда и повышенный аппетит.

— Отлично. Спасибо. — Кэлли нахмурилась — радоваться все-таки еще рано. Прошлась взглядом по длинной, изогнутой трубке капельницы. — Лишние калории не мешают.

Доктор Рэндалл, однако, на ее шутку не отреагировала.

— Что ты обычно ешь?