Кнут свистит в воздухе, щелкает, соприкасаясь с нежной кожей, скользит, оставляя после себя едва заметный розовый след.

— М-м-м…

Он не видит лица женщины, но знает, что она улыбается. Влажный язычок облизывает пухлые губы. Длинные волосы собраны наверх, и плечи беззащитно вздрагивают после каждого удара.

Свист. Щелчок. И она чувственно выгибает спину, млея от боли. Молочно-белые груди круглые и крепкие, на сосках — зажимы-бабочки. Их крылья трепещут в такт каждому удару.

Кнут бьет сильнее, полоски на коже вспыхивают ярче. Женщина стонет, возбуждение нарастает, с ее губ слетает крик, из глаз текут слезы.

Чем сильнее боль, тем слаще наслаждение. Он владеет ее телом, он владеет ее чувствами, он владеет ее разумом.

Он — Мастер боли. Она — рабыня боли.

Он дарит ей то, о чем она мечтает.

— Да! Да! Еще! Умоляю! Да, Ма-а-астер!

Она всхлипывает, тяжело и часто дышит, оседает, впадает в транс.

Он подхватывает ее на руки, и ее сабспейс становится его топспейсом.

Они одни в целом мире. Нет, этот мир — только для них двоих.

— Ты моя, сладкая…

Ее тело теплое и уютное, ее лоно — горячее и влажное. Она пахнет ванилью и шоколадом.

— Я ваша, Мастер… — шепчет она.

Он изучил каждый изгиб ее тела, он попробовал ее на вкус, он узнает ее запах из тысячи других, он управляет ее чувствами… Но он никогда не видел ее лица — оно словно окутано туманом.

— Назови свое имя, сладкая…

— Я — фея, — смеется она, и ее голос звенит, словно хрустальный колокольчик.

— Фея?

— Да.

— Как фея Динь-Динь?

— Да, Мастер.

— Не уходи, прошу.

Сон никогда не меняется. Она уходит, растворяется в темноте, рассыпается солнечными искрами.

— Останься!

— Поверь в меня, Мастер. Поверь… в меня…

Ее голос затихает. И слезинка, скатившись по щеке, становится хрустальной.

— Динь… — звенит она, разбиваясь.

Машина сломалась почти у самого дома. Ровный гул мотора превратился в хрип злостного курильщика, и Лео поспешно притормозил у обочины. Уже стемнело — осенние дни короткие, да еще зарядил мелкий противный дождь, и не было никакого желания вылезать из машины и копаться в моторе. Лео позвонил в службу техпомощи на дорогах, и через двадцать минут его джип погрузили на эвакуатор.

— Куда вас довезти? — спросил механик.

— Спасибо, сам доберусь, — буркнул Лео. — Мне тут десять минут пешком через лесок.

— Темно… — задумчиво заметил механик, бросив взгляд в сторону леса.

— У меня фонарик.

До коттеджного поселка, где он жил, и впрямь было рукой подать. И тропу он прекрасно знал: рядом располагалась железнодорожная станция, и местные, из деревни неподалеку, часто срезали тут путь. Мокро, конечно, но отчего-то захотелось размять ноги и подышать влажным осенним воздухом. Дождь как раз перестал.

Эвакуатор уехал, Лео спустился по косогору к лесу, подсвечивая себе под ноги фонариком. Сегодня на тропе безлюдно: то ли из-за погоды, то ли электричка из города еще не пришла. Время-то не позднее, всего восемь вечера. Он шел быстрым шагом, прислушиваясь к тишине.

— А-а-а! Помо…

Крик ударил по ушам, Лео даже испугался в первое мгновение. Остановился, прислушался — показалось, звуки борьбы доносятся справа.

— Да держи ее… — пропыхтел мужской голос.

— Ау! — взвыл другой. — Кусается, с-сука!

Лео рванул на шум, шаря по сторонам фонариком. И точно, совсем рядом, на небольшой полянке, двое рослых мужиков пытались изнасиловать женщину.

Луч фонарика выхватил «чудную» картину: женщина лежала на спине, один насильник держал ее за руки, другой уже задрал юбку и тянул вниз колготки с трусиками. Рот женщине заткнули тряпкой, но она на сдавалась — извивалась и пиналась, пытаясь ударить насильника в лицо.

На свет мужчины обернулись и замерли, пытаясь рассмотреть, кто держит фонарик.

— Бог в помощь, мужики, — спокойно произнес Лео, подходя поближе.

Те заметно расслабились, а зря. Он схватил того, что оказался ближе, за шиворот, как кутенка, и с размаху вмазал ему кулаком в живот. Второй быстро сообразил, что бежать — лучший выход, и припустил в сторону дороги, бросив товарища.

Женщина застонала, поднявшись, выплюнула тряпку, стала поправлять одежду, и Лео отшвырнул мужчину в сторону.

— С вами все в порядке?

— Оч-чевидно… н-нет… — заикаясь, пробормотала она, шаря руками по земле.

— Что вы ищите? Сумку? — Он посветил фонариком.

— Оч-ч-чки… И с-с-сумку тоже…

— Они что-нибудь забрали?

— Н-нет… у м-меня н-н-ничего нет…

Она разрыдалась, прекратив поиски. Мужчина, которому он наподдал, тоже сбежал. Лео, чертыхнувшись, нашел на поляне сумку, даже две. Одну дамскую, через плечо, другую — матерчатую, дорожную. И даже очки нашел, но оба стекла разбились.

— Вы можете идти?

— К-к-куда?

Кажется, она ничего не соображала от шока. Вздохнув, Лео сунул ей маленькую сумочку, дорожную взял себе, зажав в этой же руке фонарик, перекинул женщину через плечо и двинулся в сторону дома.

Она попробовала сопротивляться, но как-то вяло. Стукнула пару раз кулачком по спине, прокричала что-то и сникла, всхлипывая. Несмотря на округлые формы, Лео она показалась легкой, гораздо больше неудобств доставляли вещи — то ремень от собственного портфеля соскальзывал с плеча, то фонарик гас, и приходилось его трясти.

Впрочем, вскоре за деревьями показались фонари поселка, и Лео прибавил шагу, уже не опасаясь оступиться. Он не задумывался, что подумают соседи, если заметят его на улице. Кому какое дело! Да и дом его совсем близко.

Пульт от автоматических ворот остался в машине. Лео аккуратно поставил женщину на ноги. Она пошатнулась и вцепилась в его рукав.

— Потерпи, маленькая, — мягко попросил он, нажимая на кнопку звонка.

Мгновение — и калитку разблокировали.

— Я сама. — Женщина отшатнулась, как только поняла, что Лео снова собирается закинуть ее на плечо.

И то верно, дойдет. Лео пропустил ее вперед. Даже сейчас, при свете фонарей, он все еще не мог ее толком рассмотреть. Длинные волосы, мокрые, спутавшиеся, с налипшей грязью и опавшими листьями. Юбка и свитер, легкие ботинки. Кого он тащит в дом?

Женщину, попавшую в беду. Это единственное, что имело значение. Она приведет себя в порядок, отмоется, отогреется, и он вызовет ей такси и отправит домой. К сожалению, насильников он упустил. Но, главное, они не успели ничего сделать и ничего не украли.

Дверь дома гостеприимно распахнулась. На пороге Лео встречала Соня — домоправительница, как он ее называл. Собственно, она ею и являлась. Прислуга приходящая, и только Соня жила здесь постоянно, в небольшом флигеле за домом. Вместе с ней вечерами в доме дежурила одна из горничных, по расписанию.

— Ты с кем сегодня? — буркнул Лео вместо приветствия, вталкивая в дом женщину.

— С Таней, Ма… — Соня запнулась, с ужасом рассматривая спутницу Лео.

— Зови Таню, займитесь… ею. — Лео ткнул пальцем, чтоб уж точно не было сомнений, кого именно нужно привести в порядок.

— Хорошо, Леонтий Иванович, — ответила Соня. — А можно узнать, кто это?

— Понятия не имею. Послушайте, как вас зовут?

— Ди… Дина, — всхлипнула женщина.

Поручив Соне и Тане заботу о Дине, Лео отправился в душ. Прогулка вышла занятной. Он жалел, что упустил уродов, напавших на женщину. Но гоняться за ними в темноте по лесополосе — бесперспективное занятие. Если бы он был не один! Да и вообще, хорошо, что ему стукнуло в голову прогуляться. А уж если подумать, что было бы, если бы машина не сломалась…

Как истинный тематик, Лео не переносил насилия. А еще он не терпел незнакомцев в своем доме, но сделал исключение для Дины. Впрочем, и для нее — ненадолго.

Облачившись в мягкие домашние брюки и футболку, Лео пошел проверять, как дела у девочек.