Дина подошла к нему и прижалась, обхватив руками за талию.

— Накажешь свою плохую девочку? — тихо спросила она.

— Ох, накажу… — пообещал Лео. — Прямо сейчас и начну.

Он жестко поцеловал ее в губы.

— Погоди… — Дина вдруг отстранилась. — А откуда ты знаешь, тяжелая ли Даша?

— Дети дома, Динь. У нас дома. Правда, детскую пришлось делать наспех, но ты обустроишь ее так, как хочешь, и…

— Дома? — переспросила ошеломленная Дина. — Саша и Даша?

— Хорошо, что это мальчик и девочка. Я бы путал близнецов.

— Лео, я говорила, что люблю тебя? — выдохнула она, с трудом сдерживаясь, чтобы не кричать от счастья.

— Да, милая.

— Забудь. Я тебя очень сильно люблю. Ты в моем сердце, Лео.

— И ты тоже, Динь. В сердце, в душе и в объятиях. Всегда. Кстати, свадьба через две недели. В клубе. Да-да, в нашем, не делай такие круглые глаза. Ты же позволила мне решать, верно?

— Лео, ты уверен, что джинсы и свитер — подходящая одежда для нашей свадьбы? — спросила Дина, заглядывая в детскую.

— Мне абсолютно все равно, в чем ты доедешь до клуба, — ответил муж, не оборачиваясь. — Там ты наденешь то, что я приготовил.

— Ладно, как скажешь, — покладисто согласилась Дина. — А что ты делаешь?

Она подошла поближе. На диванчике лежал Санечка без штанишек и дрыгал ногами. Лео менял ему подгузник.

— Ох… Давай помогу, — предложила Дина.

— И сами справились, — отказался Лео, ловко натягивая на малыша бумажные трусики.

— Аннушка где?

— Моет попу Даше. Они же синхронно делают все, в том числе и… это, — усмехнулся Лео.

Дина не удержалась, наклонилась и поцеловала Санечку в животик.

— Будь добра, узнай у Сони, как там обед, — попросил Лео. — Им уже пора кушать и спать.

— Есть, сэр, — шутливо отрапортовала Дина и ушла на кухню.

Так уж получилось, что именно Аннушка осталась в доме, только теперь в качестве няни. В первые самые суматошные дни, когда Лео злился и ворчал, что Дине нужно уходить с работы, Соня разрывалась между домом и детьми, а Дина перестала спать по ночам, вскакивая от каждого шороха, помощь Аннушки стала тем самым подспорьем, которое всех помирило. И это не было притворством, у нее обнаружился настоящий дар: она любила детей, умела за ними ухаживать, с удовольствием с ними играла. Лео сам предложил Дине оставить Аннушку, и та с радостью согласилась. Как и работать дома, чтобы больше времени проводить с детьми. Не все ли равно, на каком компьютере заполнять таблицы, когда есть интернет?

— Да уж готово все. — Соня разливала по маленьким тарелочкам суп-пюре. — Как раз собиралась звать.

Близнецов кормили на кухне, так удобнее. Здесь появились два высоких стульчика, детская посуда, переднички и даже игрушки.

— Я позову, — сказала Дина.

— Слушай, а ты вообще не волнуешься, — заметила Соня, когда она вернулась на кухню.

— А смысл? — пожала плечами Дина. — Лео не сделает мне ничего плохого, он знает о всех моих страхах и табу. Я просто ему доверяю.

— Я тебе завидую, — призналась Соня. — Муж, Мастер… и потрясающий мужчина.

— Я сама себе порой завидую, — хмыкнула Дина. — А ты лучше заканчивай дома сидеть, почаще выходи, и найдешь своего мужчину.

— Мне уже поздно.

— Да глупости! Вот почему в клуб сегодня не идешь? Ты моя подруга, практически единственная. А тебя там не будет!

— В клуб я пока точно не могу, — жалобно сказала Соня. — Мы же уже обсуждали…

— Да, извини. Но я все равно не отстану!

— Жена моя, будь добра, прекрати третировать Соню, — добродушно пробасил Лео, появляясь на кухне.

Детей он нес на руках, Аннушка семенила следом.

— Ой, кто это к нам приехал, — заворковала Соня, усаживая на стульчик Дашу, а потом обратилась к Лео: — Леонтий Иванович, шли бы вы на свою свадьбу, опоздаете же.

Дина засмеялась. Лео закатил глаза и тихо рыкнул на Соню:

— Распустилась! Я ж найду на тебя управу.

Она только фыркнула в ответ.

В клубе Лео сразу повел Дину на второй этаж. Ее спокойствие не удивляло — безмерно радовало. Именно такую женщину он хотел видеть рядом — не просто покорную, а доверяющую ему во всем. А еще ему нравилось, что он не воспитывал Дину под себя, она всегда была такой. Он помог ей раскрыться, почувствовать себя любимой и нужной, как будто выманил улитку из раковины.

— Раздевайся, — велел он, едва они переступили порог комнаты. — В ванной. Там найдешь, что надеть. Ты готовилась, как я просил?

— Да, Мастер, — ответила Дина.

— У тебя пять минут. Волосы собери в хвостик на затылке.

Едва она скрылась в ванной комнате, Лео разделся сам, оставив только брюки. Он долго обдумывал сценарий этой сессии. Вариантов было много: в клубе есть и оборудованные темницы, где можно работать кнутом, и большой выбор девайсов и мебели для порки. Но он остановился на сценарии, который они не довели до конца. В этом чувствовалось что-то символичное, тем более, Лео собирался окончательно расставить все знаки над «i» в тематических отношениях с Диной.

И все же девочка боялась. Как только вышла из ванной — окинула быстрым взглядом комнату и, убедившись, что кроме Лео никого нет, опустила взгляд. Этот страх ему нравился — он доставлял удовольствие и самой Дине. Смесь стыда и страха перед публичным обнажением. Естественно, она уверена, что так оно и будет. Ведь из одежды Лео позволил ей надеть только чулки.

— На колени, — хрипло приказал Лео, опускаясь на табурет, поставленный посередине комнаты. — Рядом со мной.

Дина приняла позу покорности. Ее круглые груди притягивали взгляд — соски торчали, ареолы подчеркивали белизну кожи. Чулки выгодно оттеняли бедра, сводя Лео с ума.

— Я задолжал тебе порку, саба. — Он потянул ее за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Расскажи мне, какую.

Дина думала недолго. На память она не жаловалась, порку за «похудение» после Мальты уже получила, вместе с сабспейсом, от которого даже на следующий день ходила, как ошалелая.

— Молодец, — похвалил Лео, выслушав ее. — Ложись. — И похлопал себя по бедру.

Он шлепал ее долго и с удовольствием, меняя темп и ритм. Только силу удара придерживал, окрашивая кожу в насыщенный розовый цвет. Это разогрев, а впереди еще розги и паддл. И предполагается, что Дина должна сидеть за столом с гостями. Ни к чему доводить до крайностей.

Шлепки Дина переносила стоически, даже постанывала от удовольствия. И, конечно же, потекла. Лео не удержался, поиграл с клитором, повышая градус возбуждения.

Табурет сменили козлы для порки. Лео выбрал устройство с узкой перекладиной, чтобы красиво смотрелись груди. Но сначала он завязал Дине глаза и надел наушники.

— Ты помнишь стоп-слово, сладкая, — сказал он перед этим, — и можешь произнести его в любой момент. Кричи и плачь, ничего не запрещено.

Лишенная зрения и слуха, Дина острее воспринимала все, что он с ней делал. Приглушенно стонала, когда он ласкал груди. Вскрикнула, когда на соски легли зажимы. Сопела во время фиксации. Захныкала, когда в попку скользнула пробка.

Розги заставили ее извиваться и визжать. Паддл — расплакаться. Лео нравилось, когда саба плакала в конце порки. Это звучало, как сигнал. Боль становилась избавлением, наградой, удовольствием. Дина часто задышала и обмякла, когда он наносил последние, самые болезненные удары по внутренней стороне бедер.

Сабспейс. Перерыв.

Недавно Дина призналась, что момент, когда она приходит в себя, а Лео кормит ее шоколадом с рук, эмоционально сравним с сабспейсом. Пожалуй, Лео ее понимал. Его топспейс достигал наивысшей точки, когда Дина открывала глаза и смотрела на него с такой любовью, что сжималось сердце. А потом целовала ладонь, слизывая с нее кусочек лакомства…

Лео дождался, когда Дина пришла в себя, и потрогал зажимы на сосках. Она зашипела сквозь зубы от боли.

— Сейчас сниму, сладкая. Первый раз ты кончишь у меня на руках, по моему приказу.