— Да, ты угадала.

Небольшие неприятности с охотниками не идут ни в какое сравнение с тем, что нас ожидает завтра утром.

Скрывать правду уже не имело смысла, так как я был настолько неосторожен, что выдал себя с головой.

У нас был договор, согласно которому я спас напарников от верной смерти. Начиная с этого момента их жизни в некотором роде принадлежали мне. И теперь они должны были вернуть долг, даже если это означало верную смерть.

Был и ещё один вариант — ликвидировать меня и Чарли, чтобы информация о нарушении договора не пошла дальше. Но, во-первых, Герда и Кай имели определённые понятия о чести, а во-вторых, не существовало никаких гарантий, что мы не успеем в последний момент слить информацию заинтересованному лицу.

Этот мир живёт без правил и предрассудков, но договор есть договор. Невыполнение контракта влечёт за собой определённые последствия, тем более, когда дело касается жизни и смерти.

Не скажу, что Герда обрадовалась, узнав, что подписалась вслепую на ограбление банка, но, если разобраться беспристрастно, я подписался на ещё более самоубийственную вещь — схватку с превосходящими силами высокоуровневых охотников.

— У тебя есть всё необходимое? — Она быстро справилась с эмоциями, перейдя на деловой тон.

Кай без особого труда поднял крышку канализационного люка, как будто это было не более чем запасное колесо автомобиля.

— Да. У меня есть всё, что нужно. — Я чуть приподнял и встряхнул сумку, в которой находилась амуниция.

— Хорошо, тогда обсудим детали, когда будем в безопасности. — Она не могла отклонить предложение, поэтому приняла его достойно, как и полагается человеку, привыкшему отвечать за свои слова.

Мы уже начали спуск в недра канализации, как вдруг в моей голове раздался слегка заикающийся голос Чарли.

— В-включи д-двенадцатый канал.

— Чарли, это ты или это глюк? — Я не был до конца уверен в том, что это действительно мой напарник, а не очередная галлюцинация.

— В-включай быстрее.

Я понял, что самое простое и верное средство узнать — глюк это или нет — просто сделать то, о чём он просит.

К счастью, телевизионные очки оказались во внутреннем кармане, поэтому уже через несколько секунд я убедился, что со мной разговаривал настоящий Чарли.

Двенадцатый канал — это рупор городской администрации.

Сливной помойный бак лжи и искажённых фактов, который могут смотреть только совершенно ненормальные или чудовищно доверчивые люди.

Если бы нужно было придумать короткий и ёмкий слоган, отображающий суть этого «источника информации», то в самый раз подошло бы что-нибудь вроде «Особо извращённая информационная порнография».

Другие тоже были не ангелами, ложь — чуть ли не основная составляющая телевещания, тем не менее, по степени искажения информации (разумеется, в нужном для городских властей направлении) остальные каналы и близко не стояли рядом с двенадцатым.

— Что там у тебя? — Герда, успевшая спуститься в шахту колодца, подняла голову, пытаясь увидеть, чем вызвана моя задержка.

— Смотрю телевизор. Под землёй не будет сигнала.

— Что-нибудь интересное? Или обычная порнография?

— Интересная порнография. Наверное, это будет самое подходящее определение.

Если я и ошибался, то не так уж и сильно. На этот раз ребята из двенадцатого, чуть ли не впервые в своей многолетней практике, показали голую, ничем не прикрытую правду. Но, честное слово, лучше бы они этого не делали, потому что от такой правды тошнило в буквальном смысле слова. Вертолёт завис примерно в километре над землёй, но современная техника дошла до такого уровня, что расстояние не влияло на качество картинки. Хрупкая девушка-подросток шла, опустив пару больших пистолетов вниз, равнодушно и методично разряжая магазины в лежащих на асфальте людей. С каким-то особенно изощрённым удовольствием камера давала крупный план жертв с простреленными головами. При всей своей запредельной жестокости эта девушка-убийца всё же была более естественной, чем извращенцы, ведущие прямой репортаж с места кровавых событий.

Уверен, они бы хотели, чтобы эта вакханалия продолжалась как можно дольше, а кровавый путь, обильно усыпанный трупами, простирался до самого горизонта.

— Что там у тебя? — настойчиво повторила Герда.

Я уже хотел, было ответить «Ничего», но слова застряли в горле.

Камера плавно переместилась, и в кадре оказались распростёртая на земле фигура Кая и Герда защищающая своим телом напарника.

— Что тут у меня? — голос прозвучал неожиданно глухо.

— Да что у тебя, и почему мы медлим? — Она даже не пыталась скрыть пробивающееся раздражение!

— Здесь ты. Защищаешь Кая, стреляя из своих бесполезных пистолетов по двум приближающимся убийцам. Вот «танк» что-то бросил в «девушку-подростка», схватил тебя и огромными скачками понёсся по направлению к тупику.

— Это… Что они это показывают по телевидению?! — Герда не могла поверить в реальность происходящего.

— Да. Судя по всему, они крутят это уже второй или третий раз. Не исключено, что продолжают снимать и сейчас.

Всё это было более чем дерьмово.

Мало того, что бойня, устроенная сумасшедшими охотниками, спровоцирует новый виток ненависти к НОЙМам, вдобавок ко всему власти приложат все силы, чтобы предоставить потрясённому электорату трупы подонков, добивающих беззащитных людей.

А самое ужасное заключалось в том, что Герда и Кай засветили свои настоящие лица.

— Как они смогли так быстро оказаться на месте событий? — Псионик всё ещё никак не могла оправиться от неожиданного известия, свалившегося нам на голову.

— Я должен был успеть к вам на помощь, поэтому взял в заложники мотоциклиста и, чтобы он не дёргался, рассказал ему правду. Думаю, у него в голове стоит имплантат-передатчик, а сам он работает на этом грёбаном двенадцатом канале. Он не НОЙМ, а журналист, но они иногда балуются подобными вещами.

Всё ещё не пришедший в себя мотоциклист лежал в прямой досягаемости для пистолетного выстрела, и я даже вытащил пистолет, чтобы прикончить этого подонка, но в последний момент передумал. В конце концов, у каждого своя жизнь и своя работа. Я поставил его под удар, чтобы спасти свою шкуру, а он отплатил мне тем же — сдал со всеми потрохами своим коллегам.

— О'кей. Будем считать, что мы квиты, — пробормотал я, пряча пистолет и спускаясь вниз, в недра канализации.

— Это война! — голос телевизионного диктора за кадром дрожал от праведного гнева. — Киборги убивают нас прямо на улицах!

Крупный план охотницы, стреляющей в голову очередной жертве.

— А, кроме того, у них в руках новое сверхмощное оружие, способное уничтожить всю человеческую расу.

Крупный план психопата с двумя ножами и замедленные кадры его тела, распадающегося на тысячи мелких кусочков.

— Это не компьютерная графика, не ухищрения телевизионной бригады, не дешёвые спецэффекты! — Голос телеведущего за кадром почти натурально захлёбывался от горя. — Это реальность, которая вышла на улицы наших городов, чтобы уничтожить людей!

Крупный план автоматчика, присевшего на одно колено и стреляющего очередями по бегущей толпе.

— Мы не можем и не хотим быть беззащитными жертвами, которых убивают опьянённые жаждой крови машины.

Я задвинул крышку люка — и сигнал пропал.

Что ни говори — репортаж вышел впечатляющим. Даже я, непосредственный участник событий, не мог не признать, что если бы был обычным человеком, то после таких кадров взял бы винтовку в руки и вышел на улицу чтобы разделаться с НОЙМами. Со всеми НОЙМами.

Я записал передачу, поэтому у Герды была возможность посмотреть со стороны на скоротечную схватку.

— Что думаешь по этому поводу?

Она смотрела и заново переживала то, что случилось несколько минут назад, а я стоял, прислонившись к холодной поверхности металла и размышляя о том, что нам не удастся раствориться в недрах канализационных коммуникаций.