— Да. Виски хорошее, — чисто автоматически согласился торговец, имплантатами, ожидая, когда же посетитель перейдёт к делу.

— Так вот, возвращаюсь к эксперименту, — как ни в чём не бывало, продолжил незваный гость. — Его суть состоит вот в чём: исследователи хотели выяснить, почему крыс так тяжело истребить. Для этой цели взяли подопытную крысу по имени Раст, вживив в её тело передатчик. В ходе эксперимента самцу не только удалось не попасть в ловушки и скрыться от преследовавших его собак, но даже проплыть рекордную дистанцию, перебравшись с одного необитаемого острова на другой. А это около четырёхсот метров! Впрочем, в конечном итоге Раст всё же попался в ловушки и погиб. Но произошло это только через восемнадцать недель после начала эксперимента. Причем, несмотря на массу проблем, которые доставил учёным живучий Раст, они решили выпустить на остров ещё одну крысу, чтобы понять — был ли его предшественник таким умным или просто удачливым.

«Один из присутствующих в этой комнате — сумасшедший, — подумал хозяин, — и этот кто-то — не я».

— Не стоит делать преждевременные выводы. — Псионик легко прочитал его мысль. — История про крысу нагляднее всего показывает, в чём заключается смысл моего пребывания в этом городе.

Толстому человеку, удобно расположившемуся в кресле, в очередной раз стало не по себе. Кем бы или чем бы ни был этот безумный гость, одно несомненно, все обитатели города, включая и его, «старого доброго» Дядюшку Тома — не более чем крысы, над которыми этот бесцветно-страшный человек будет проводить свои грёбаные эксперименты, пока не достигнет требуемого результата или не убедится в полной бесперспективности опытов.

— С крысами и экспериментами всё более или менее ясно. — Несмотря на то, что хозяин старался держаться изо всех сил, в конце предложения его голос предательски дрогнул и, чтобы замять эту неловкость, толстая рука потянулась к бутылке и налила треть стакана виски.

Какие могут быть условности и о каком поддержании имиджа может идти речь, если какой-то непонятный «кадр» приходит к серьёзному, уважаемому человеку, одно имя которого приводит в трепет половину этого грязного мегаполиса, и совершенно спокойно заявляет, что считает его крысой. Не мудрым осьминогом, обитающим в тёплых ласковых водах кораллового рифа, а обычной лабораторной крысой.

И, что самое скверное, у этого хренова Селекционера явно хватает силы и власти, чтобы это себе позволить.

— С крысами ясно, — уже спокойнее повторил Дядюшка Том после того, как сделал приличный глоток обжигающей жидкости. — Но я не могу взять в толк, зачем вам понадобился какой-то скромный торговец?

— Ну, зачем же так прибедняться? — Незваный гость позволил себе некое подобие вежливой улыбки. — На скромного торговца я бы не обратил внимания, я слишком ценю своё время. Всё дело в том, что вы идеально подходите для моих далеко идущих замыслов, так как занимаете ключевую позицию в торговле имплантатами в этом интересном городе.

После этих слов толстяк, уже в третий раз за неполные десять минут доливающий виски в свой стакан, наконец, успокоился. До сих пор ему не давала покоя навязчивая мысль, что из-за примитивной пошлой жадности он не спрыгнул с поезда, на всех парах несущегося к пропасти. Но после признания незнакомца Дядюшка Том понял — с самого начала у него не было ни единого шанса. В то утро, когда он почувствовал приближение опасности, ситуация уже не поддавалась контролю, и он никоим образом не мог повлиять на происходящее или уйти из-под удара. Зловещий Селекционер внёс его в списки участников предстоящего шоу, и с того самого времени от торговца имплантатами уже ничего не зависело, так как он стал неким подобием марионетки или, точнее, подопытной крысой, внесённой в графу «животные для научного эксперимента».

— Что ж, с грызунами мы более ли менее разобрались. — Сделав ещё один внушительный глоток, хозяин кабинета окончательно успокоился. — Тогда давайте перейдём непосредственно к делу.

— Согласен, — коротко кивнул посетитель. — Итак, как вы уже поняли, мне нужны крысы, причём не одна и не две, а очень много. И, что самое главное, обычные крысы меня не интересуют. Сфера моих экспериментов лежит в области крыс НОЙМов, а ещё точнее — самых живучих, лучших из них. В недалёком будущем мне понадобится ваша помощь. — Он сделал паузу, размышляя, продолжать начатую мысль или нет, но затем, видимо решив, что время ещё не пришло, резко сменил тему:

— Кстати, тот подопытный, которому вы помогли отбиться от полиции, был достаточно перспективным экземпляром, пока ваши собачки… — он не сказал «псы», «киборги» или даже «домашние любимцы», а употребил именно пренебрежительное «собачки», — …не испортили чистоту эксперимента. Впрочем, в этом есть и положительная сторона — я понял, что вы гордый и умный бизнесмен. Если поймёте, что терять уже нечего, то будете биться до конца. Описанный пример — лишнее тому подтверждение.

Толстый человек был достаточно умудрён опытом, чтобы не растаять от пары комплиментов.

Он отдавал себе отчёт в том, что сам является крысой для зловещего Селекционера.

Толстой перспективной крысой, которая на данном этапе нужна для успешного проведения новой серии опытов.

Однако ни думать, ни говорить об этом вслух Том, разумеется, не стал — бесполезно бросать вызов всесокрушающей силе, для которой ты не более чем едва заметное насекомое.

— Вижу, что вы достаточно тактичны, чтобы не задавать глупых вопросов о том, какие цели я преследую. И это укрепляет меня во мнении, что я не ошибся в вас! — Если псионик и уловил какие-то смутные обрывки мыслей хозяина, то не подал виду. — В данный момент не в моих и уж тем более не в ваших интересах раскрывать все карты, поэтому давайте ограничимся тем, что вы только что услышали. Чуть позже, когда я перейду ко второй фазе эксперимента, я сообщу вам всю недостающую информацию, а пока… — он отхлебнул виски, — пока давайте просто сотрудничать.

Человек, сидящий перед Дядюшкой Томом, был не тенью большой беды и даже не самой бедой, он был живым олицетворением потустороннего зла, с которым бесполезно бороться, так как его в принципе невозможно победить.

То, что в кабинете до сих пор не появились Эйч и Джи — псы-киборги, говорило только об одном — их сюда не пустили.

А какая сила могла встать на пути пары высокоуровневых киборгов.

Об этом просто не хотелось думать.

— Разумеется, наш разговор должен остаться в тайне. — Человек, назвавшийся Селекционером, произнёс это официальным тоном, как будто ему было неудобно говорить о таких очевидных вещах. — И все ваши мальчики из городской администрации, а также многочисленные деловые партнёры… — Он, наконец, поставил пустой стакан на стол. — Пожалуй, будет лучше не впутывать их в наши игры. Ни к чему хорошему это всё равно не приведет, а лишние жертвы до поры до времени нам совершенно ни к чему. Так что, мы договорились?

Пустые глаза, лишённые какого бы то ни было выражения, впервые в упор посмотрели на хозяина кабинета, и Дядюшка Том неожиданно почувствовал себя человеком, заключающим сделку с врагом рода человеческого.

Может быть, виновато было проклятое виски, или слишком много событий внезапно обрушились на Тома в этот вечер, но у него вдруг возникло стойкое ощущение, что он заглянул в глаза чистейшей воды безумия. Возникло — и не покинуло его, даже когда неожиданный посетитель ушёл.

— Обычно непригодных крыс ликвидируют. — Продавец имплантатов выпил ещё не достаточно, чтобы совершить глупость, но уже находился в той стадии опьянения, когда можно позволить себе лёгкую развязность.

— Не стану отрицать очевидных вещей, — легко согласился гость.

— Поэтому я предпочитаю участвовать в вашем эксперименте, а не быть выкинутым на свалку истории.

— Вот! — Бесцветное лицо Селекционера впервые за весь разговор озарилось искренней улыбкой. — Вот что отличает нормального трезвомыслящего человека от тупоголовой толпы. Он понимает, что свалка истории — это не какая-то отвлечённая категория, а вполне конкретное состояние, и испытать его на себе можно ещё при жизни.