Возможно, что и у руководства Дозоров есть подобные «магические бомбы»? Потому Инквизиция, допущенная к тайне, так яростно следит за соблюдением Договора?

Может быть.

Но все равно, лучше бы обыкновенных людей нельзя было инициировать…

Даже в полусне я болезненно скривился от собственной мысли. Это что же значит, я стал думать, как полноценный Иной? Есть Иные, а есть люди — они второго сорта. Им никогда не войти в Сумрак, они не проживут больше сотни лет. Ничего не поделаешь…

Да, я стал думать именно так. Найти хорошего человека с задатками Иного, привлечь его на свою сторону — это радость. Но делать Иными всех подряд — мальчишество, опасная и безответственная блажь.

Есть повод для гордости. Мне не потребовалось и десятка лет, чтобы окончательно перестать быть человеком.

Утро для меня началось с постижения тайн душевой кабины. Разум победил бездушное железо, я вымылся, и даже под музыку, а потом соорудил себе завтрак из сухариков, колбасы и йогурта. При свете солнца у меня поднялось настроение, я уселся на подоконник и позавтракал с видом на Москву-реку. Почему-то вспомнилось, как Костя признался, что вампиры не могут смотреть на солнце. Солнечный свет их вовсе не обжигает, но становится неприятным.

Однако вдаваться в печальные размышления о судьбе моих старых знакомых не было времени. Надо было искать… кого? Иного-предателя? Для этого у меня не самая лучшая позиция. Его клиента-человека? Долгое и муторное дело.

Хорошо, решил я. Будем действовать по строгим законам классического детектива. Что у нас есть? А есть у нас улика. Письмо, отправленное из «Ассоли». Что это нам дает? Ничего не дает. Разве что кто-нибудь видел, как три дня назад отправляли письмо. Мало шансов, что вспомнят, конечно…

Какой же я дурак! Я даже хлопнул себя по лбу. Разумеется, Иному забыть о современной технике не зазорно, не любят Иные сложную технику. Но я-то железячник!

Территория «Ассоли» вся контролируется видеокамерами!

Я надел костюм и повязал галстук. Сбрызнулся одеколоном, который мне вчера выбрал Игнат. Опустил телефон во внутренний карман… «мобильники на поясе носят мальчишки и продавцы!», как поучал меня вчера Гесер.

Мобильник тоже был новый, непривычный. В нем имелись какие-то игры, встроенный плеер, диктофон и прочая, совершенно ненужная в телефоне ерунда.

Внизу, у охраны, я узнал, где располагается собственное почтовое отделение «Ассоли». Отправился туда — почта работала. В уютном зале скучали три девочки-сотрудницы, стоял там и тот самый почтовый ящик, в который опустили письмо.

Под потолком поблескивали глазки видеокамер.

Все-таки не помешали бы нам профессионалы-следователи. Им бы сразу пришла эта мысль.

Я купил открытку — цыпленок, прыгающий в лотке инкубатора, и готовая надпись: «Скучаю по семье!» Не очень-то весело, но я все равно не помнил почтового адреса деревни, где отдыхала моя семья. Так что открытку, злорадно улыбаясь, я отправил домой Гесеру — его адрес мне был известен.

Поболтав немножко с девчонками — работа в таком элитном доме и без того обязывала их быть вежливыми, но ко всему они еще и скучали, — я вышел из почтового отделения.

И направился в отделение охраны на первом этаже.

Имей я право воспользоваться способностями Иного, я бы просто внушил охране симпатию к себе и получил доступ ко всем видеозаписям. Но демаскироваться я не мог. И потому решил воспользоваться универсальным источником симпатии — деньгами.

Из выданной мне суммы я набрал рублями сотню долларов — ну куда уж больше, верно? Зашел в дежурку — там скучал молодой парень в строгой форме.

— День добрый! — приветствовал я его, лучезарно улыбаясь.

Всем своим видом охранник изобразил полную солидарность с моим мнением о сегодняшнем дне. Я покосился на мониторы перед ним — туда шло изображение не менее чем с десятка телекамер. И наверняка он может вызвать повтор любого момента. Если изображение пишется на винчестер (а куда же еще?), то запись трехдневной давности могли еще не перевести в архив.

— У меня проблема, — сообщил я. — Мне вчера пришло забавное письмо… — я подмигнул, — от какой-то девицы. Она здесь и живет, как я понимаю.

— Письмо с угрозами? — насторожился охранник.

— Нет-нет! — запротестовал я. — Наоборот… Но таинственная незнакомка пытается сохранить инкогнито. Можно было бы посмотреть, кто три дня назад отправлял с почты письма?

Охранник задумался.

И тут я все испортил. Положил деньги на столик и сказал с улыбкой:

— Я был бы вам очень благодарен…

Парень сразу окаменел. Кажется, что-то нажал ногой.

И через десять секунд двое его коллег, очень вежливых, что смешно выглядело при их габаритах, настоятельно предложили мне пройти к начальству.

Все-таки есть разница, и серьезная, между общением с государственными чиновниками и частной охранной фирмой…

Интересно было проверить, поведут ли меня к начальству силой. Все-таки это не милиция. Но я предпочел не накалять обстановку и подчинился конвою в штатском.

Начальник охраны, человек уже в летах и явно вышедший из органов, смотрел на меня с укоризной.

— Что же вы, господин Городецкий… — крутя в пальцах мою карточку-пропуск на территорию «Ассоли», сказал он. — Словно в госконторе себя ведете, уж простите за выражение…

У меня возникло ощущение, что ему очень хочется сломать мой пропуск, вызвать охрану и велеть выгнать меня за элитную территорию.

Очень хотелось извиниться и сказать, что я больше не буду. Тем более, что мне на самом деле было стыдно.

Вот только это было желание Светлого мага Антона Городецкого, а не владельца небольшой фирмы по торговле молочными продуктами господина А.Городецкого.

Что, собственно говоря, произошло? — спросил я. — Если моя просьба невыполнима, так бы и сказали.

— А зачем деньги? — спросил начальник охраны.

— Какие деньги? — удивился я. — А… ваш сотрудник решил, что я ему предлагаю деньги?

Начальник охраны улыбнулся.

— Ни в коем случае! — твердо сказал я. — Полез в карман за носовым платком. Аллергия меня сегодня одолела. А в кармане всякая мелочь валялась, вот и выложил… но даже высморкаться не успел.

Кажется, я переборщил.

Начальник с каменным лицом протянул мне карточку и очень вежливо сказал:

— Инцидент исчерпан. Как вы понимаете, господин Городецкий, просмотр рабочих записей частными лицами запрещен.

Я почувствовал, что больше всего начальника задела фраза про «всякую мелочь». Они тут, конечно, не бедствовали. Но и настолько, чтобы сотню долларов называть мелочью, в деньгах не купались.

Вздохнув, я опустил голову:

— Простите дурака. Я и впрямь пытался предложить… вознаграждение. Всю неделю по инстанциям бегал, фирму перерегистрировал… уже и рефлекс выработался.

Начальник пытливо смотрел на меня. Вроде бы, чуть смягчившись.

— Виноват, — признал я. — Но очень уж любопытство одолело. Верите, полночи не спал, все гадал…

— Вижу, что не спали, — глядя на меня, сказал начальник. И не выдержал — все-таки любопытство в человеке неистребимо: — А что вас так заинтересовало?

— Жена с дочуркой у меня сейчас на даче, — сказал я. — Я тут мотаюсь, пытаюсь ремонт закончить… и вдруг получаю письмо. Анонимное. Женским почерком написанное. А в письме… ну, как сказать… килограмм кокетства и полкило обещаний. Мол, прекрасная незнакомка мечтает с вами познакомиться, но не рискует сделать первый шаг. Если я внимателен и понял, от кого письмо — так мне надо только подойти…

В глазах начальника загорелся бодрый огонек.

— А жена на даче? — сказал он.

— На даче, — кивнул я. — Вы не подумайте… никаких далеко идущих планов. Просто хочется узнать, кто эта незнакомка.

— Письмо у вас с собой? — спросил начальник.

— Я его сразу выбросил, — признался я. — А то попадет жене на глаза, и доказывай потом, что ничегошеньки не было…

— Когда было отправлено?

— Три дня назад. Из нашего почтового отделения. Начальник думал.