— Собачка, — неожиданно сказал брат. — Гляди, соб-бачка!

Ксюша повернулась.

За спиной и впрямь стояла собака. Большая, серая, клыкастая. И смотрела, разинув пасть — будто улыбалась.

— Хочу такую собачку, — сказал Ромка совсем без запинок и гордо посмотрел на сестру.

Ксюша была девочкой городской и волков видела только на картинках. Ну, еще в зоопарке, только там были какие-то редкие суматранские волки…

Но сейчас ей стало страшно.

— Пойдем, пойдем, — тихонько сказала она, хватая Ромку покрепче. — Это чужая собачка, с ней играть нельзя.

Наверное, что-то в ее голосе брата испугало. Причем испугало так, что он не стал ныть, а сам вцепился в сестру и послушно пошел следом.

Серая собачка постояла немного и неспешно двинулась за детьми.

— Она з-за нами идет, — сказал Ромка, озираясь. — Ксюха, эт-то волк?

— Это собачка, — сказала Ксюша. — Только не беги, ясно? Волки кусают тех, кто бежит!

Собачка издала кашляющий звук — будто засмеялась.

— Бежим! — закричала Ксюша. И они побежали — напролом через лес, сквозь колючие цепкие кусты, мимо какого-то чудовищно огромного, в рост взрослого, муравейника, мимо череды замшелых пней — кто-то, когда-то, вырубил здесь десяток деревьев — да и уволок.

Собака то исчезала, то появлялась. Сзади, справа, слева. И кашляла-смеялась время от времени.

— Она смеется! — сквозь слезы закричал Ромка.

Собака куда-то исчезла. Ксюша остановилась у могучей сосны, прижимая к себе Ромку. Братец давно таких нежностей не терпел, но сейчас не сопротивлялся, вжался в сестру спиной, а глаза испуганно закрыл руками. И тихонько повторял:

— Не б-боюсь, не б-боюсь. Никого нет.

— Никого нет, — подтвердила Ксюша. — Да не ной ты! У вол… у собачки тут щенки были. Она нас и прогнала от щенков. Понял? Мы сейчас пойдем домой.

— Пойдем, — с радостью согласился Ромка и отнял руки от лица. — Ой, щенки!

Страх его пропал мгновенно, едва он увидел выходящих из кустов щенков. Их было трое — серых, лобастых, с глупыми глазами.

— Щ-щеночки… — восторженно сказал Ромка.

Ксюша панически дернулась в сторону. Сосна, у которой они стояли, не пустила — ситцевое платьице приклеилось к смоле. Ксюша дернулась сильнее, так, что затрещала ткань, отлепилась.

И увидела волка. Волк стоял сзади и улыбался.

— Надо на дерево залезть… — прошептала Ксюша.

Волк засмеялся.

— Она хочет, чтобы мы с щенками поиграли? — с надеждой спросил Ромка.

Волк замотал серой, в темных подпалинах головой. Будто отвечая — нет, нет. Я хочу, чтобы щенки поиграли с вами…

И тогда Ксюша закричала — так громко и пронзительно, что даже волк отступил на шаг и сморщил морду.

— Убирайся, убирайся! — забыв про то, что она уже большая, смелая девочка, кричала Ксюша.

— А ну не кричите, — донеслось со спины. — Весь лес перебудили…

Дети, с проснувшейся надеждой, обернулись. Рядом с щенками стояла взрослая женщина — красивая, черноволосая, в длинном льняном платье и босиком.

Волк угрожающе зарычал.

— Не балуй, — сказала женщина. Наклонилась, схватила за шкирку одного щенка — тот повис в ее руках безвольно, будто уснув. Остальные тоже застыли на месте. — Это у нас кто?

Волк, уже не обращая внимания на детей, угрюмо двинулся к женщине.

— нараспев сказала женщина.

Волк остановился.

— закончила женщина, глядя на волка.

Волк оскалился.

— Ай-яй-яй… — сказала женщина. — И что делать будем?

— Уй… ди… — пролаял волк. — Уй… ди… ведь… ма…

Женщина бросила волчонка на мягкий мох. И будто оцепенение спало — щенки в панике бросились к волку, замельтешили у него под брюхом.

Волк попятился, за ним — щенки.

торжествующе произнесла женщина.

Будто четыре серые молнии — одна большая и три маленькие, ударили с поляны в кусты. В воздухе закружились клочья серой шкуры. И резко запахло псиной — будто стая собак сохла здесь после дождя.

— Тетя, в-вы в-ведьма? — тихонько спросил Ромка.

Женщина засмеялась. Подошла к ним, взяла за руки.

— Пойдемте.

Избушка была вовсе не на курьих ножках и это Ромку разочаровало. Самый обычный бревенчатый домик с маленькими окошками и крошечными сенями.

— А б-баня у вас есть? — вертя головой спросил Ромка.

— Зачем тебе баня? — засмеялась женщина. — Помыться хочешь?

— Вы д-должны вначале баньку истопить, потом нас п-покормить, а только потом съесть, — серьезно сказал Ромка.

Ксюша дернула его за руку. Но женщина не обиделась, засмеялась:

— Ты меня с бабой-ягой не перепутал? Можно я не стану баньку топить? У меня ее все равно нет. И есть вас не стану.

— М-можно, — обрадовался Ромка.

Внутри домик тоже никак не походил на жилище уважающей себя бабы-яги. Тикали на беленой стене ходики, под потолком висела красивая люстра с бархатными кистями, на шаткой этажерке стоял маленький телевизор «Филипс». Русская печь имелась, но так заставлена всяким хламом, что сомнений не оставалось — в ней давно не жарили добрых молодцев и малых детей. Разве что большой книжный шкаф со старинными книгами выглядел солидно и таинственно. Ксюша подошла к шкафу, посмотрела на корешки. Мама всегда говорила, что интеллигентный человек в чужой квартире первым делом должен посмотреть на хозяйские книги, а потом уже на все остальное.

Но книжки были потертыми, с едва различимыми названиями, а то, что удалось прочитать, хоть и было написано по-русски, но оставалось совершенно непонятным. У мамы тоже были такие книжки: «Гельминтология», «Этногенез»… Ксюша вздохнула и отошла от шкафа.

Ромка уже сидел за столом, а ведьма наливала ему чай из белого электрического чайника.

— Будешь чаек? — дружелюбно спросила она. — Вкусный, на травках лесных…

— Вк-кусный, — подтвердил Ромка, хотя он больше макал в мед бублики, чем пил чай. — С-садись, Ксюха.

Ксюша села, вежливо взяла чашку.

Чай и впрямь был вкусным. Ведьма тоже его пила и улыбалась, глядя на детей.

— А мы не превратимся в козликов, когда чая выпьем? — вдруг спросил Ромка.

— Почему? — удивилась ведьма.

— А вы нас заколдуете, — объяснил Ромка. — Превратите в козликов и съедите.

Видимо, полного доверия к таинственной спасительнице он не питал.

— Ну зачем мне превращать вас в вонючих козликов и потом есть? — возмутилась ведьма. — Если бы я хотела вас съесть — так и съела бы без всяких превращений. Меньше Роу смотри, мальчик!

Ромка надулся, тихонько пнул Ксюшу и шепотом спросил:

— А кто такой Роу?

Ксюша не знала и шикнула:

— Пей чай и молчи! Колдун какой-нибудь…

В козликов они не превращались, чай был вкусным, а мед и бублики — еще вкуснее. Колдунья расспросила Ксюшу, как она учится в школе. Согласилась, что четвертый класс — это просто ужас, совсем не как третий. Выговорила Ромку за то, что тот пил чай прихлебывая. Поинтересовалась у Ксюши, как давно ее брат заикается. А потом рассказала, что никакая она не колдунья. Она ботаник, собирает в лесу всякие редкие травки. И, конечно же, знает, каких травок волки боятся как огня.

— А почему волк говорил? — спросил недоверчивый Ромка.