— Попробуй, второранговый, — насмешливо сказала Арина.

И исчезла.

— Она ушла в Сумрак! — крикнул я, отлепляясь от стены и ища взглядом свою тень. Но Эдгар все же секунду помедлил: проверял, не отвела ли нам ведьма глаза.

На первом слое мы оказались почти одновременно. На Эдгара я взглянул с легкой опаской — в кого превратит его сумеречный мир?

Нет, ничего. Почти не изменился. Только волосы поредели.

— Глубже! — я энергично махнул рукой, Эдгар повел головой, поднес к лицу ладонь — и ладонь словно бы всосала его целиком.

Эффектно. Инквизиторские штучки.

На втором слое, где домик превратился в бревенчатую избу, мы остановились и посмотрели друг на друга. Арины, конечно же, тут не было.

— Ушла на третий слой… — прошептал Эдгар. Волосы у него исчезли совсем, череп вытянулся словно утиное яйцо. А так ничего, лицо почти человеческое.

— Можешь? — спросил я.

— Один раз смог, — честно ответил Эдгар. От нашего дыхания шел пар. Вроде бы и не очень холодно, но наползает стылость…

— И я один раз смог, — признался я.

Мы мялись, как самоуверенные купальщики, внезапно сообразившие, что река перед ними — слишком уж бурная и холодная. И никто не решался сделать первого шага.

— Антон… ты поможешь? — спросил наконец-то Эдгар.

Я кивнул. А зачем же еще я бросился в Сумрак?

— Пошли… — сосредоточенно глядя себя под ноги сказал инквизитор.

И через несколько мгновений мы шагнули на третий слой — тот, куда по хорошему стоит соваться лишь магам первого уровня.

Ведьмы не было.

— Экая… затейница… — прошептал Эдгар, озираясь. Дом-шалаш и впрямь производил впечатление. — Антон… она его сама строила… она здесь подолгу бывает.

Медленно — пространство вокруг сопротивлялось резким движениям, я подошел к «стене». Раздвинул ветки, выглянул.

Это совсем не было похоже на человеческий мир.

Плыли в небе сверкающие облака — будто взвесь стальных опилок в глицерине. Вместо Солнца где-то высоко-высоко расплылось багровое огненное облако — единственное цветное пятно в сером мареве. А вокруг, до самого горизонта, тянулись искореженные низкие деревья, из которых ведьма и построила свой дом. Впрочем — деревья ли это были? Никаких листьев, только причудливо переплетенные сучья…

— Антон, она ушла глубже. Антон, она вне категорий, — сказал за спиной Эдгар. Я повернулся и посмотрел на мага. Кожа — темно серая, лысый вытянутый череп, глаза запали… Впрочем, глаза человеческие. — Как выгляжу? — Эдгар оскалился в улыбке. Зря, зубы у него были конические, острые, будто у акулы.

— Не очень, — признался я. — Наверное, и я не лучше?

— Это только видимость, — небрежно ответил Эдгар. — Ты держишься?

Я держался. Второе погружение в глубины Сумрака далось легче.

— Надо идти на четвертый слой! — сказал Эдгар. В глазах, пусть и человеческих, горел огонь фанатизма.

— Ты вне категорий? — ответил я вопросом. — Эдгар, мне и вернуться-то сложно!

— Мы можем объединить силы, дозорный!

— Как? — я даже растерялся. И у Темных, и у Светлых есть понятие «круга Силы». Но вещь это опасная и требуется для нее не менее трех-четырех Иных… к тому же — как объединить Светлую и Темную Силу? — Это ноя проблема! — Эдгар энергично замотал головой. — Антон, она уйдет! Уйдет по четвертому уровню! Доверься мне!

— Темному?

— Инквизитору! — рявкнул маг. — Я. инквизитор, поникаешь? Антон, доверься, я прика… — Эдгар замолчал, и уже другим тоном добавил: — Прошу тебя!

Не знаю, что на меня подействовало. Азарт охоты? Желание поймать-таки ведьму, которая погубила тысячи людей? Просьба инквизитора?

А может быть, просто желание увидеть четвертый слой? Самые тайные глубины Сумрака, куда и Гесер-то нечасто заглядывает, где никогда не бывала Светлана?

— Что надо делать? — спросил я.

Лицо Эдгара озарила улыбка. Он протянул руку — пальцы заканчивались тупыми крючковатыми когтями, сказал:

— Именем Договора, равновесием, которое храню… призываю Свет и Тьму… прошу Силу… от имени Тьмы!

Под его настойчивым взглядом я тоже протянул руку — и сказал:

— От имени Света…

Это отчасти походило на заключение клятвы между Темным и Светлым. Но только отчасти. В моей руке не вспыхнул лепесток пламени, на ладони Эдгара не появился сгусток тьмы. Все произошло извне — серый, расплывчатый мир вокруг нас вдруг обрел четкость. Нет, красок не появилось, мы по прежнему были в Сумраке. Появились тени. Будто на экране телевизора, где до отказа убрали цветность, внезапно подбавили яркости и контрастности.

— Наше право признано… — прошептал Эдгар, озираясь. Лицо его было по-настоящему счастливым. — Наше право признали, Антон!

— А если бы не признали? — насторожился я. Эдгар поморщился. Сказал:

— Всяко бывало… Но ведь признали? Идем!

В этом новом, «контрастном» Сумраке двигаться было куда проще. Я поднял свою тень легко, будто в обычном мире.

И оказался там, где дозволено находиться лишь магам вне категорий.

Деревья — если это и впрямь деревья, исчезли. Весь мир вокруг стал ровным, плоским, будто средневековый блин Земли, лежавший на трех китах. Никакого рельефа — бескрайняя песчаная равнина… Я нагнулся, пропустил меж пальцев горсть песка. Он был серым, как и положено всему в Сумраке. Но в этой серости угадывались зарождающиеся краски — дымный перламутр, цветные искорки, золотистые крупинки…

— Ушла… — сказал Эдгар над самым ухом. Вытянул руку — ставшую неожиданно длинной и тонкой.

Я посмотрел в том направлении. И увидел — вдалеке, только на равнине так далеко и видишь, стремительный серый силуэт. Ведьма неслась огромными прыжками, взмывая в воздух, пролетая над землей метров десять, раскидывая руки и смешно перебирая ногами — будто счастливый ребенок, бегущий вприпрыжку по весеннему лугу…

— Выпила свое зелье? — догадался я. Никаких иных предпосылок к подобным прыжкам я не находил.

— Да. Не зря варила, — сказал Эдгар. Размахнулся — и что-то метнул вслед Арины.

Череда мелких огненных шариков понеслась за ведьмой. Групповой файербол, обычное боевое заклинание Дозоров, но в какой-то особой, инквизиторской версии.

Несколько зарядов лопнуло, не долетев до ведьмы. Один резко ускорился и все-таки ее догнал, клюнул в спину, взорвался, окутывая ведьму огнем. Но пламя мгновенно опало, а ведьма, не оборачиваясь, что-то бросила за спину — и там разлилась лужа сверкающей ртутной жидкости. Пролетая над лужей оставшиеся заряды теряли скорость, высоту, нырял и в жидкость — и исчезали.

— Ведьмовские фокусы… — с отвращением произнес Эдгар. — Антон!

— А? Чего? — не отрывая взгляда от исчезающей вдали Арины, спросил я.

— Пора уходить. Сила была дарована только для поимки ведьмы, а охота кончилась. Нам ее не догнать.

Я посмотрел вверх. Багрового облака, что светило на предыдущем слое Сумрака, не было. Все небо равномерно сияло розовато-белым.

Как странно. Тут появляются краски…

— Эдгар, есть и другие уровни? — спросил я.

— Они всегда есть, — Эдгар явно начал волноваться. — Идем, Антон! Идем, мы застрянем!

Мир вокруг и впрямь терял контрастность, заволакивался серым дымком. Но краски по-прежнему оставались — перламутровый песок и розоватое небо…

Вслед за Эдгаром, уже ощущая на коже холодное пощипывание Сумрака, я вернулся на третий слой. Будто дождавшись этого момента, мир окончательно выцвел и посерел, наполнился холодным ревущим ветром. Взявшись за руки — не ради обмена Силой, это почти невозможно, а ради того, чтобы устоять на ногах, мы несколько раз пытались вернуться на второй слой. Вокруг с едва слышным треском ломались «деревья», заваливался набок ведьмовской шалаш, а мы все искали и искали свои тени. Я даже не помню тот миг, когда Сумрак раскрылся передо мной и выпустил на второй слой — почти привычный, совсем не пугающий…

…Мы сидели на чистом, скобленом полу и тяжело дышали. Нам сейчас было одинаково плохо, что Темному инквизитору, что Светлому дозорному.