А Светлана и Арина безмолвно уставились друг на друга.

Шутки кончились.

Волшебница и ведьма сошлись в прямом противоборстве Силы.

Пользуясь короткой передышкой, собирался с силами и я. Если вдруг Светлана дрогнет — я ударю…

Дрогнула Арина.

Вначале с нее сорвало платье. Наверное, на мужчину это могло бы подействовать деморализующе.

Потом ведьма стала стремительно стареть. Роскошные черные волосы обратились в жалкий седой клок. Втянулись груди, ссохлись руки и ноги. Не то Гингема из детской сказки, не то Гагула из взрослой.

И никаких красочных эффектов.

— Имя! — крикнула Светлана. Арина колебалась недолго.

Беззубый рог шевельнулся и прошамкал:

— Арина… я в твоей власти, чародейка… Только тут Светлана расслабилась — и будто поникла. Обойдя смирившуюся Арину, я взял жену под руку.

— Ничего, я держусь, — Светлана улыбнулась.

— Получилось.

Старуха — язык не поворачивался называть ее Ариной — печально смотрела на нас.

— Позволишь ей принять прежний вид? — спросил я.

— Что, прежняя была симпатичнее? — Светлана даже попыталась пошутить.

— Она от старости умрет в любой миг, — сказал я. — Ей же двести с лишним…

— Вот и пусть дохнет… — пробормотала Светлана. Исподлобья посмотрела на Арину. — Ведьма! Я позволяю тебе стать моложе! Тело Арины стремительно распрямилось, налилось жизнью. Ведьма жадно глотнула воздух. Посмотрела на меня и сказала:

— Спасибо, чароплет…

— Выходим, — приказала Светлана. — И без глупостей, даю тебе лишь право выйти из Сумрака!

Сейчас вся сила ведьмы — та, что не исчезла вместе с сорванной одеждой и амулетами, была под полным контролем Светланы. Образно говоря, она держала руку на рубильнике.

— Чароплет… — не отрывал от меня взгляда, сказала Арина. — Вначале сними щиты с дочки. У нее под ногами — граната с выдернутой чекой. Вот-вот взорвется.

Светлана вскрикнула.

Я бросился к радужному шару. Ударил, пробивая Сферу Отрицания. Под ней было еще два щита — я сорвал их грубо, работая на одной лишь энергии.

Со второго слоя ничего не было видно.

Найдя свою тень я вывалился на первый слой. Здесь было чисто, никаких следов синего мха — бушевавшая битва выжгла его начисто.

И почти сразу я увидел древнюю «лимонку», лежащую под ногой Надюшки. Арина положила ее, ныряя в Сумрак. Подстраховалась, стерва,

Чека была вырвана. Где-то внутри гранаты томительно медленно горел запал, а в человеческом мире уже прошло три-четыре секунды…

Радиус поражения — двести метров.

Если бы она взорвалась внутри щитов, от Надюшки осталась бы только кровавая пыль… Я нагнулся, подхватывая гранату. Очень трудно работать с предметами реального мира, находясь в Сумраке. Хорошо хоть, у гранаты был четкий сумеречный двойник — такой же ребристый, подернутый грязью и ржой…

Выбросить?

Нельзя.

В человеческом мире она далеко не улетит. Заберу в Сумрак — тут же взорвется.

Я не нашел ничего лучшего, чем рассечь гранату напополам — будто выковыривая косточку из авокадо. И еще на несколько кусочков… выискивая среди железа и взрывчатки тлеющую трубочку замедлителя. Призрачное лезвие, клинок чистой Силы, шинковало гранату, будто спелый помидор.

Наконец я его нашел — крошечный огонек, уже подползший к запалу. Затушил — пальцами.

И вывалился в человеческий мир. Потный, едва стоящий на трясущихся ногах, мотающий рукой. Обожженные пальцы ныли.

— Мужикам только дай в железяках поковыряться, — язвительно сказала Арина, появившаяся вслед за мной. — Закрыл бы ее в щит, пусть взрывается! Или морозом кинул, пусть застынет до завтра…

— Папка, научи меня так прятаться, — сказала Надюшка, как ни в чем не бывало. Увидела Арину — и громко возмутилась: — Тетя, ты дура? Голой нельзя ходить!

— Я тебе сколько раз говорила, не смей так разговаривать со взрослыми! — воскликнула Светлана. И тут же, схватив Надюшку на руки, принялась ее целовать.

Сумасшедший дом какой-то…

Еще бы тещу сюда, пусть выскажется…

Я сел на край траншеи. Хотелось курить. Еще хотелось выпить. И поесть. И поспать. Или, хотя бы, закурить.

— Больше не буду, — привычно пробормотала Надя. — А волчок заболел!

Только сейчас я вспомнил про оборотней. Обернулся.

Волк лежал и слабо сучил лапами. Вокруг метались волчата.

— Уж извини, чароплет, — сказала Арина. — Я твоей мертвечиной в оборотня кинула. Времени не было разбираться.

Я посмотрел на Светлану. «Танатос» — это вовсе не обязательно верная смерть. Заклятие еще можно снять.

— Я пустая… — тихо сказала Светлана. — Я все выложила.

— Хотите — спасу паскудника, — предложила Арина. — Мне не трудно.

Мы переглянулись.

— Почему ты сказала про гранату? — спросил я.

— Какая мне польза, если дитё умрет? — равнодушно ответила Арина.

— Она будет Великой Светлой, — сказала Светлана. — Самой Великой!

— Ну и пускай будет, — Арина улыбнулась. — Может, вспомнит тетю Арину, с которой о травках и цветочках говорила… Не бойтесь. Темной ее никто не сделает. Не простой это ребеночек, тут без магии не обошлось… Что с волчарой делать?

— Спаси его, — просто сказала Светлана. Арина кивнула. А мне вдруг бросила:

— Там, в окопе сумка стоит… в ней курево есть и еда. Я этот схрон давно приготовила.

С Игорем ведьма возилась минут десять. Вначале отогнала рычащих волчат: те отбежали в сторонку, попробовали там перекинуться в детей, не сумели и залегли в кустах. Потом принялась что-то нашептывать, поминутно срывая то одну, то другую травку. Прикрикнула на волчат — те разбежались в стороны и вернулись с какими-то веточками и корешками в зубах.

Мы со Светланой смотрели друг на друга — и ни о чем не говорили. И так все было понятно. Я докурил вторую сигарету, смял в руках третью и достал из черной матерчатой сумки плитку шоколада. Кроме курева, шоколада и пачки английских фунтов — предусмотрительна ведьма! — в сумке ничего не было.

А я, почему-то, до сих пор надеялся найти «Фуаран»…

— Ведьма! — крикнула Светлана, когда оборотень, все еще мелко вздрагивая, поднялся на ноги. — Иди сюда!

Арина, грациозно покачивая бедрами и ничуть не стесняясь наготы, вернулась к нам. Оборотень тоже лег поблизости. Он тяжело дышал, волчата сгрудились вокруг и принялись его вылизывать. Светлана поморщилась, глядя на эту сцену, потом перевела взгляд на Арину:

— В чем тебя обвиняют?

— По указке не установленного Светлого нарушила рецептуру зелья. Этим сорвала совместный эксперимент Инквизиции, Ночного и Дневного Дозоров.

— Так и было? — уточнила Светлана.

— Было, — легко призналась Арина.

— Зачем?

— С самой революции мечтала красным навредить.

— Не ври, — Светлана сморщилась. — Плевать тебе на красных, белых и голубых. Зачем рисковала?

— Какая тебе разница, чародейка? — Арина вздохнула.

— Есть разница. Для тебя в первую очередь.

Ведьма вскинула голову. Посмотрела на меня, на Светлану. У нее дрогнули веки.

— Тетя Арина, тебе грустно? — спросила Надюшка. Покосилась на маму и сама закрыла рот ладошками.

— Грустно, — ответила ведьма.

Очень, очень не хотелось Арине попадать в лапы Инквизиции.

— Эксперимент поддерживали все Иные, — сказала Арина. — Темные считали, что появление в руководстве страны, а продукция хлебозавода шла в первую очередь в Кремль и Наркоматы, тысяч убежденных коммунистов ничего не изменит. Напротив, вызовет неприязнь к советам во все остальном мире. Светлые же считали, что после трудной, но победоносной войны с Германией — ее вероятность уже тогда отчетливо читалась провидцами, Советский Союз сумеет стать действительно привлекательным обществом. Был такой закрытый отчет… в общем — коммунизм люди бы построили к восьмидесятому году…

— А кукурузу сделали главной кормовой культурой, — фыркнула Светлана.

— Не балаболь попусту, чародейка, — спокойно оборвала Свету ведьма. — Про кукурузу не помню. А вот лунный город уже в семидесятых должны были соорудить. На Марс слетать, еще чего-то… Вся Европа была бы коммунистической. Причем — не из-под палки. И сейчас был бы на Земле огромный Советский Союз, огромные Соединенные Штаты… вроде как Британия, Канада и Австралия в них входили… Еще Китай сам по себе оставался.