— Я так и думал, что вы полетите сюда, — сказал мальчик, а потом добавил: — Послушайте, с вами точно все в порядке?

— Содержание адреналина в крови наверняка выше обычного, — ответил Джонни, с трудом сохраняя спокойствие. — Но это потому, что вокруг происходят вещи, которых я не понимаю.

— А что происходит?

«Да взять хотя бы тебя!» — чуть было не сорвался Джонни.

— Я же сказал вам, что не знаю, кто я такой... Не знаю.

Джонни, поглощенный собственными переживаниями, не сразу уловил за этими словами неподдельное смятение собеседника.

— А сами то вы кто? — поинтересовался мальчик.

— Я — студент университета. Изучаю галактическую антропологию... Я — хомо сапиенс... Мое тело состоит из плоти, крови, костей, гормонов, и я не могу болтаться в вакууме без защитного кокона. Я не могу исчезать и возникать из пустоты, не могу проникать сквозь пленку силового кокона. Зовут меня Джонни Горацио Твабога, и вполне возможно, я просто сошел с ума.

— Здорово!

— Хочешь попробовать рассказать о себе?

Мальчик вопросительно взглянул на Джонни, словно не понимал, что тот хочет от него.

— Скажи мне свое имя, — предложил студент.

Подросток пожал плечами.

— Как тебя зовут другие люди?

— Люди зовут меня Сын Разрушителя.

Джонни не был силен в языке древних настолько, чтобы на слух уловить все нюансы прозвища. Заявление подростка не вызвало у него особых ассоциаций. Краем глаза он вновь отметил красноватое свечение в глубине руин.

— А это что? — показал он пальцем в сторону свечения, не зная, о чем говорить дальше с таинственным мальчиком.

— Холм Смерти, — вздохнул таинственный ребенок.

И опять Джонни обратил внимание на других мальчиков — копий его собеседника, немо следящих за их беседой. Один из мальчиков неожиданно прыгнул и проплыл метрах в трех от кокона, беспрестанно оглядываясь, пока не стал совсем крошечным и не затерялся вдали.

— А это кто?

— А?

— Это тоже Сыновья Разрушителя?

Мальчик кивнул.

— Точно. Это остальной я.

Джонни опять не заметил семантической двусмысленности ответа, которая, возможно, дала бы ему ключ к пониманию происходящего. Он посмотрел в сторону Холма Смерти, коснулся пульта управления на поясе и, набирая скорость, поплыл в сторону свечения. Его бы не удивило, если бы мальчик выпал из кокона. Но тот, как и следовало ожидать, остался внутри.

— Между прочим, — поинтересовался Джонни, — сколько кислорода ты вдыхаешь? Запаса кокона хватит на шесть часов, если внутри один человек. А регенератора я с собой не захватил...

— Это зависит от моего желания, — ответил мальчик. — Если честно, я могу и вовсе не дышать.

— Тогда, пожалуйста, не дыши.

— Хорошо, — согласился мальчик. — Но тогда я не смогу с тобой разговаривать.

— Ну, тогда вдыхай воздух, только когда хочешь что-нибудь сказать. Договорились?

— Угу.

Они приблизились к тому месту, где плавало множество обломков. Тем не менее между ними можно было протиснуться.

— Куда теперь? — спросил студент, не решаясь нырнуть в кружащийся водоворот обломков.

— Можно пройти по коридору, — предложил мальчик, а потом добавил: — Я сейчас... использовал... воздуха... на две секунды...

Но Джонни, казалось, не заметил его последнего замечания.

— Какой коридор? — спросил он..

— Этот, — показал мальчик. — Секунда с четвертью... воздуха...

Джонни передвинул кокон к концу коридора, выходившего в космос. На стенках сохранились остатки поручней. Джонни и его таинственный спутник двинулись вглубь и миновали перекресток, где коридор пересекался другим. В этом месте в стене зияла громадная трещина.

— Куда мы идем? — не выдержав, спросил Джонни.

— Скоро будем возле Гор... Одна и...

— Да брось ты, — отмахнулся Джонни. — Меня не волнует, сколько кислорода ты израсходуешь. Я не собираюсь торчать здесь слишком долго.

— Мне не хочется доставлять вам неудобства.

Они свернули за угол, миновали участок, где огромный кусок стены вообще отсутствовал, а потом поплыли вниз. В конце коридора студент притормозил кокон.

Перед ними в голубоватом тумане открылось громадное помещение. В центре над постаментом зависла гигантская сфера. Даже при таком скудном освещении и на таком расстоянии Джонни различал высеченные на ее поверхности контуры земных материков и океанов. Зал казался бескрайним. Сиденья амфитеатром окружали постамент. Парящий над ним глобус придавал помещению строгость и величественность, которых не хватало разрушенным помещениям громадного корабля. Это чувство успокаивало, вызывая чуть ли не религиозное благоговение.

— Что это? Холм Смерти?

— Дом Суда, — объяснил подросток.

— Ого! — Джонни взглянул на свод потолка. Оглядел кресла и наконец обратил внимание на глобус. — Что здесь происходило?

— Здесь судили преступников.

— И много их было на Звездных Кораблях?

— Не так уж много. По крайней мере, вначале. Потом стало гораздо больше.

— А что вменялось им в вину?

— В основном преступниками становились те, кто выступал против Нормы.

— А что это такое?

— Если хотите, можете прослушать записи. Все заседания Суда записывались.

— Аппаратура работает до сих пор?

Мальчик кивнул.

— Где она?

— Там, внизу. — Мальчик показал на постамент.

Джонни коснулся пояса, и кокон поплыл к глобусу.

Он завис над возвышением, настроил плазменную защиту на сверхгибкость и повышенную магнитную проницаемость. Подошвы Джонни клацнули, когда он встал на пол, и прилипли к полу сквозь утончившуюся пленку кокона.

Таинственный мальчик завис по другую сторону постамента, покинув кокон. Он поманил Джонни, и студент осторожно провел кокон вокруг края постамента. Когда они сблизились, раздался негромкий хлопок: это мальчик просунул голову сквозь силовую оболочку. Джонни слегка вздрогнул, когда его проводник объявил:

— Вот каталог.

Сказав это, он убрал голову из кокона.

Джонни дотянулся до покатого стола. Он провел пальцами в защитных перчатках по его торцу и наткнулся на защелку. Столешница пошла вверх, открыв непривычное зрелище, что-то наподобие детской мозаики. Наклонившись поближе, Джонни понял, что перед ним ряд пятиугольников, на каждом из которых два имени. Он прищурился, пытаясь различить надписи: «Сорок пять — А Семь: Милар против Кокнар»; «Семьсот пятьдесят девять — В Восемь: Тревис против Нормы»; «Шестьсот пятьдесят четыре — М Восемьдесят семь: де Роге против Блодела»; «Восемьдесят девять — Т Шестьдесят восемь Л: Одноглазая Джевис против Нормы».

Пятиугольники лежали в кармашке на ленте, перемещавшейся вертикально бесконечным конвейером. За ним следовал другой кармашек, тоже с изрядной кучей пятиугольных карточек. Сразу можно было понять, что пятиугольники располагаются в хронологической последовательности. Просматривая надписи на них, Джонни обнаружил некоторую закономерность. Чем дальше, тем больше и больше попадалось дел озаглавленных: «Одноглазый против Нормы». Джонни дошел до кармашка, где пятиугольников уже не было. Последний был подписан: «Две тысячи триста тридцать восемь — Т Восемьдесят семь: Одноглазый Джексон против Нормы».

Джонни вздрогнул. Его юный спутник снова оказался внутри кокона.

— Как включать запись?

— Просто надавите на пятиугольник.

— Нажать? — переспросил Джонни.

— Да, — подтвердил подросток.

Джонни ткнул пальцем последний пятиугольник и невольно отпрянул, когда внезапно раздался могучий рокот. От этого звука завибрировал пол, да и сам постамент. Он вибрировал, как гигантская мембрана громкоговорителя. Казалось в зале собралось множество людей, и все они заговорили одновременно.

Тук! Тук! Гулким грохотом пронесся над залом звук молотка. А потом старческий голос объявил:

— Я требую тишины!.. Тихо!.. Тихо!..

Рокот стих и распался на отдельные звуки: кто-то вертелся в скрипучем кресле, кто-то кашлял в кулак. Кто-то трубно сморкался, Джонни инстинктивно оглянулся, обежал взглядом пустой амфитеатр.