На следующий день, как и было запланировано, они отправились в Вестминстерское аббатство, и старшие Томпсоны почувствовали, что между молодыми людьми что-то произошло. Сара казалась более покорной, чем прежде, и Вильям смотрел на нее иначе. Виктория Томпсон обеспокоено перешептывалась с мужем, когда они отошли в сторону.

— Ты полагаешь, что-то произошло? — спросила она с тревогой, понизив голос. — Кажется, Сара чем-то огорчена.

— Не имею представления, — сдержанно ответил Эдвард, в то время как Вильям принялся рассказывать им о некоторых деталях архитектуры. Как и в Тауэре, он потчевал их историями из личной жизни королей и интересными подробностями о разных монархах. Он коснулся коронации, состоявшейся в прошлом году, и сделал пару благожелательных замечаний о своем кузене Берти. Берти был теперь королем, несмотря на все его протесты. Никогда не готовившийся к этой роли, он пришел в ужас, когда его брат Дэвид отрекся от трона. Потом они бродили среди гробниц, и снова Виктория обратила внимание на необычайную задумчивость дочери. Старшие Томпсоны отстали, оставив молодых людей наедине, и увидели, что Сара и Вильям как будто погрузились в серьезный разговор.

Он выглядел встревоженным и испуганным.

— Мне не следовало говорить вам того, что я сказал, не так ли? — Прежде он никогда не испытывал такого чувства ни к кому. Он казался самому себе мальчишкой, по уши влюбленным в нее, и не мог удержаться от признания. — Простите, Сара… Я люблю вас… Я знаю, это выглядит как безумие, и вы, должно быть, считаете меня сумасшедшим. Но я полюбил вас с первого взгляда, ваши мысли, ваш ум и вашу красоту. И я не хочу потерять вас.

Она подняла на него печальные глаза, в них была мука, и по ее взгляду Вильям понял, что она тоже любит его, но борется со своим чувством.

— Как вы можете говорить, что не хотите меня потерять. Я никогда не принадлежала вам. Я разведенная женщина. А вы можете унаследовать трон. Все, что было между нами… дружба… или случайный флирт…

Вильям на мгновение отступил назад, и на его лице появился намек на улыбку:

— Моя дорогая девочка, если вы называете это случайным, мне было бы очень приятно, если бы вы объяснили мне, что вы считаете серьезным. Я никогда не был ни с кем так серьезен за всю свою жизнь, а мы только что встретились. Моя дорогая, для меня это не случайный флирт.

— Хорошо, хорошо. — Сара улыбнулась против своей воли и выглядела в этот момент еще красивее, чем всегда. — Вы знаете, что я имею в виду. Это ни к чему не приведет. Зачем нам понапрасну мучить друг друга? Давайте останемся просто друзьями. Я скоро вернусь домой, а у вас будет своя жизнь здесь, в Англии.

— А вы? К какой жизни вы вернетесь? — Его огорчили слова Сары. — Ваша жалкая ферма, где вы собираетесь доживать свои дни, как старуха? Не делайте глупостей!

— Вильям, я разведена! Вернее, скоро развожусь. Неразумно с вашей стороны продолжать это, даже если нас влечет друг к другу, — с трудом произнесла она.

— Я хочу, чтобы вы знали, что меня нисколько не волнует ваш развод, — горячился он. — Для меня этот развод ровным счетом ничего не значит. Ваш развод имеет для меня почти так же мало значения, как это право престолонаследия, о котором вы бесконечно тревожитесь. О чем здесь беспокоиться? Вас снова смущает та особа, на которой женился Дэвид. — Он, конечно, имел в виду герцога Виндзорского, они оба понимали это. И он был прав. Саре стало неловко за себя. Но она упорно отстаивала свое мнение.

— Это связано с традицией и ответственностью. Вы не можете так просто отвернуться от всего этого. Вы не можете не замечать этого или притвориться, что ничего не существует, и я тоже не могу. Это все равно что ехать на полной скорости в автомобиле и притворяться, что не замечаешь кирпичной стены на твоем пути. Она там, Вильям, хотите вы ее видеть или нет, и рано или поздно эта стена ранит очень сильно нас обоих, если мы не остановимся, пока еще не слишком поздно. — Она не хотела никому причинять боль. Ни ему, ни себе. Она не хотела влюбиться в него и потом потерять навсегда, потому что они не смогут быть вместе. В этом не было смысла, и не имело значения, что они уже любят друг друга.

— Так что же вы предлагаете? — Вильям хмуро посмотрел на нее, ему не понравились ее доводы. — Чтобы мы остановились сейчас? Чтобы мы больше не виделись друг с другом? Ей-богу, я не сделаю этого, пока вы не посмотрите мне в глаза и не скажете, что ничего не произошло и вы не любите меня. — Он взял ее за руки, заглянул ей в глаза и смотрел до тех пор, пока она не отвела взгляд.

— Я не могу этого сказать, — тихо прошептала она и снова подняла на него глаза. — Но может быть, нам следует просто остаться друзьями? Это все, что может быть между нами. Я предпочла бы, чтобы вы остались моим другом, Вильям, чем совсем потерять вас. Но если мы очертя голову бросимся во что-то глупое и опасное, каждый, кого вы знаете и любите, отвернется от вас и от меня, и это будет катастрофа.

— Моя мать наполовину француженка и всегда относилась к этому праву престолонаследия как к невероятной глупости. Четырнадцатый в праве унаследовать трон, моя дорогая, это впечатляет. Я могу тотчас отказаться от этого и никогда не пожалею, и никто другой не пожалеет об этом.

— Я никогда вам не позволю.

— О, пожалуйста… Ради Бога, Сара. Я взрослый человек и понимаю, что делаю. Сейчас ваши тревоги преждевременны и абсурдны. — Он пытался не придавать этому значения, но оба знали, что она права. Он мгновенно отказался бы от права престолонаследия, если бы был уверен, что она выйдет за него замуж, но он боялся просить ее об этом. Слишком много поставлено на карту, чтобы всем этим рисковать. Вильям никогда никому не делал предложения и уже понял, как сильно любит Сару. — Боже мой, это на самом деле просто поразительно, — дразнил он ее, когда они возвращались в аббатство, чтобы отыскать ее родителей. — Половина девушек в Англии готовы совершить убийство, лишь бы стать герцогинями, а вы не хотите даже разговаривать со мной из страха подцепить эту болезнь. — Тут он рассмеялся, подумав о том, какую настойчивость проявил он и как упорна и добра была эта девушка. — Я действительно люблю вас, вы знаете. Я действительно люблю вас, Сара Томпсон. — Он привлек ее к себе и крепко обнял, чтобы весь мир мог видеть, как он целует ее посреди великолепия Вестминстерского аббатства.