— Не пора ли попросить их отвести нас к их главарю? — спросил Джиордино, и его ухмылка была холоднее камня.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — мягко ответил Питт. — С них станется, шлепнут нас за неправильный оборот речи.

Никто не взглянул с подозрением на Стаси, Манкузо и Уэзерхилла, когда они без особых трудностей, как и было предусмотрено планом, проникли в недра Эдо-Сити. Голливудский эксперт до гриму, отправленный Джорданом самолетом в Токио, мастерски изменил им разрез глаз фальшивыми кожными складками, подкрасил и подвел брови и изготовил парики из прекрасных жестких черных волос. Манкузо, поскольку он мог говорить на безупречном японском языке, был одет в традиционный костюм японского бизнесмена и изображал начальника Стаси и Уэзерхилла, облаченных в желтые комбинезоны ремонтных бригад Сумы.

Данные из отчета Джима Ханамуры о процедурах проверки документов, а также идентификационные карточки и кодовые пропуска, предоставленные глубоко законспирированным британским агентом, работавшим в сотрудничестве с Джорданом, позволили им без осложнений пройти через контрольные посты и, наконец, добраться до входа в туннель. Теперь им предстояла самая трудная часть операции. Охранников-людей и автоматы, проверяющие кодовые пропуска, провести было нетрудно; но, как сказал Пеннер на их последнем брифинге, проверка у входа в туннель будет особенно тщательной.

Они вошли в совершенно голую, ярко освещенную комнату с белыми стенами и потолком, где их поджидала роботизированная сенсорная система охраны. На полу не было никакой мебели, на стенах ни одного рисунка или знака. Дверь, через которую они вошли, была, по-видимому, единственной, служа и входом, и выходом.

— Изложите ваше дело, — потребовал робот на механическом японском языке.

Манкузо колебался. Ему было сказано, что его встретят роботы-охранники, но он не ожидал увидеть нечто вроде мусорного бака на колесиках, отдающего приказания.

— Отдел волоконной оптики, задание модифицировать и проверить систему, — сымпровизировал он, стараясь скрыть свою неопытность в общении с искусственным интеллектом.

— Ваш наряд на работу и пропускной код.

— Срочный вызов сорок шесть-эр для осмотра и проверки коммуникаций.

Затем он свел вместе ладони, коснувшись кончиками пальцев одной руки пальцев другой, и трижды повторил слово «са».

Манкузо оставалось только надеяться, что британский агент сообщил им правильные условный жест и пароль, и ввел в память компьютера их генетические маркеры.

— По очереди прижмите ваши правые ладони к моему чувствительному экрану.

Все трое послушно один за другим прижали ладони к небольшому мерцающему экрану на круглой, как бочка, груди робота. Несколько секунд механический страж хранил молчание, обрабатывая данные из своего компьютера и сравнивая очертания лиц и параметры их фигур с именами и описаниями, хранящимися на его запоминающих устройствах. Замечательное достижение, подумал Уэзерхилл. Ему еще не приходилось встречаться с компьютером, способным самостоятельно вводить в память данные, поступающие от телевизионной камеры, и обрабатывать видеоизображения в режиме реального времени.

Они стояли со спокойным деловым видом, зная из того, что сообщил им Пеннер на брифинге, о способности робота подмечать малейшие признаки нервозности. Они, кроме того, все время смотрели прямо на робота. Бегающий взгляд мог вызвать подозрение.

Уэзерхилл устало зевнул, пока их генетические маркеры и отпечатки ладоней и пальцев сопоставлялись с образцами.

— Допуск подтвержден, — наконец сказал робот-страж. Затем вся противоположная стена пустой комнаты открылась наружу, и он откатился в сторону. — Вы можете войти. Если вам потребуется оставаться на охраняемой территории более двенадцати часов, вы должны сообщить об этом службе безопасности номер шесть.

Британский агент успешно справился со своим заданием. Они триумфально преодолели главное препятствие. Пройдя через дверь на устланный ковром переход, они направились к главному туннелю. Когда они выходили на посадочную платформу, раздался гудок и начали вспыхивать красные и белые проблесковые огни. Рабочий поезд, нагруженный строительными материалами, отходил от платформы ширококолейной подземной железной дороги, рельсы которой сходились у главного въезда в туннель, диаметр которого, по оценке Манкузо, составлял четыре метра.

Через три минуты, прошедших в полной тишине, алюминиевый вагончик со стеклянным верхом в форме обтекаемого пузыря, в котором могли бы разместиться десять человек, подошел к перрону, передвигаясь по единственному рельсу. Внутри вагончик был пуст, за пультом управления никого не было. С легким шипением дверь скользнула вбок, и они вошли.

— Это Маглев, — тихо сказал Уэзерхилл.

— Что? — не поняла Стаси.

— Маглев, сокращение от «магнитная левитация». Концепция, основанная на взаимном притяжении и отталкивании двух магнитов. Взаимодействие между мощными магнитами, смонтированными под вагонами поезда, и другими магнитами, которыми покрыт монорельс, перемещает вагоны посредством электромагнитного поля. Поэтому такую конструкцию часто называют «плавающий поезд».

— Япошки разработали самую совершенную систему в мире, — добавил Манкузо. — После того как им удалось решить проблему охлаждения сверхпроводящих магнитов, находящихся в вагоне, они получили экипаж, который в буквальном смысле летит над рельсом со скоростью самолета.

Двери закрылись, и маленький вагончик стал ждать, пока его электронные датчики не сообщат, что путь свободен. Над рельсом вспыхнул зеленый свет, и они беззвучно скользнули в главный туннель, набирая скорость, пока оранжевые натриевые лампы, вделанные в крышу туннеля, не слились в раздражающее сплошное светящееся пятно.

— Быстро ли мы едем? — спросила Стаси.

— По приблизительной оценке, триста двадцать километров в час, — ответил Уэзерхилл.

Манкузо кивнул. .

— При такой скорости весь путь займет не больше примерно пяти минут.

Казалось, что плавающий поезд едва успел набрать маршевую скорость, как почти сразу начал замедляться. Мягко, как лифт в небоскребе, он затормозил до полной остановки. Они вышли на другую пустую платформу. Как только они освободили вагон, он заехал на поворотный стол, переключился на другой рельс и, набирая скорость, отправился обратно в Эдо-Сити.

— Конец линии, — тихо сказал Манкузо. Он повернулся и первым направился к единственной двери, ведущей с платформы. Она открывалась в еще один покрытый ковром переход, который через тридцать метров кончался дверью лифта.

Внутри кабины Уэзерхилл кивком головы показал на арабские цифры на кнопках этажей.

— Вверх или вниз?

— Сколько здесь всего этажей, и на котором из них мы находимся? — спросила Стаси.

— Двенадцать. Мы на втором.

— На эскизах Ханамуры показано только четыре.

— Должно быть, это предварительные наброски, которые потом были изменены.

Стаси печально смотрела на освещенную панель.

— Тогда и вся наша схема с центральной камерой и радиальными галереями может оказаться неверной.

— Без точных указаний, как найти компьютеризованный центр управления, — сказал Уэзерхилл, — нам придется отбросить наш первоначальный план и искать электростанцию.

— Если мы сможем найти ее прежде, чем возбудим подозрения, — с сомнением сказал Манкузо.

— Это все, что нам остается делать. Чтобы проследить, куда ведут силовые кабели, потребуется меньше времени, чем если бы мы пытались случайно наткнуться на центр управления.

— Двенадцать этажей помещений и коридоров, — озабоченно сказала Стаси. — Тут можно без толку бродить часами.

— Мы уже здесь, и выбора у нас нет, — сказал Манкузо, посмотрев на часы. — Если Питт и Джиордино успешно приземлились на поверхности острова и отвлекли на себя системы безопасности Сумы, у нас должно быть достаточно времени, чтобы подложить взрывчатку и выбраться обратно через туннель в Эдо-Сити.