Время, проведенное в диких дебрях южного Эйго, оставило в его душе неизгладимый след, породив сложную гамму переживаний и романтических чувств. Там происходили вещи, которые он просто не мог описать словами, а по существу едва ли мог и понять.

Но ведьмам, похоже, вовсе не было дела до его чувств. Они держались надменно, всячески давая понять, что соображения какого-то там драконопаса не имеют никакого значения.

Правда, непонятно было, зачем же они, в таком случае, так долго изводили его вопросами, растрачивая свое драгоценное время.

Он изо всех сил старался отвечать правдиво, но порой это было нелегко. Особенно когда они пытались разузнать побольше о таких вещах, как магические системы эльфийских лордов. Ну как он, простой драконопас, мог хоть что-то толковое сказать про магию!

— Эльфийские лорды мертвы, — уже в который раз повторил он. — Одни погибли, когда рухнули их миры, других сожгли восставшие рабы. Как они творили свои волшебные миры, я не знаю.

— Но ты побывал в этих мирах, Релкин, — настаивала Селера, — и ты единственный, кто может поведать о них. Пойми наконец, что теперь это государственная тайна Империи Розы. Мы должны знать все.

Он рассказывал, они уточняли, он рассказывал снова… Все это уже давно раздражало его до крайности. Сегодня они взялись выведывать всю подноготную его отношений с Лумби, девушкой из народа арду, с которой он совершил путешествие в глубь Внутренних земель. Ведьма Белл — женщина с красивым открытым лицом и мягкими каштановыми волосами — предпочитала добиваться своего исподволь. В отличие от нее, бледная, как пергамент, с глубоко посаженными темными глазами и яркими красными губами, Селера действовала напрямик. Как правило, вопросы задавала Селера, а Белл подключалась, когда требовалось прояснить детали. В первую очередь — щекотливые.

— Релкин, — промолвила Белл мягким, вкрадчивым голосом, — ты ведь провел несколько недель в лодке наедине с этой девушкой из арду.

— С нами был Базил.

— Да, конечно, но других людей там не было.

Там действительно никого не было. Только они, и тысячи миль странного, таинственного леса.

— Да.

— И наверное, вы двое задумывались о сексуальных аспектах ситуации. Возникало у тебя желание потянуться к ней, обнять или, скажем, поцеловать в губы?

Было время, когда он непременно покраснел бы, услышав такой вопрос, тем более — заданный красивой женщиной. Это время прошло. Но отвечать ему не хотелось.

— Ну?

Они буравили его проницательными главами, от которых ничто не могло укрыться. Он знал, что обмануть этих ведьм, соратниц самой Лессис, решительно невозможно.

— Какое это имеет значение?

Белл проигнорировала его вопрос.

— Ну так как, было такое?

— Ну… теперь, когда вы об этом сказали… ну да.

— И ты действовал в соответствии с этими побуждениями, не так ли?

Нет, они решительно не хотели оставить эту тему. И что это им приспичило выяснять, чем занимались они с Лумби, когда оставались наедине? Это вовсе не их дело, хотя они, по-видимому, так не считают.

— А хоть бы и действовал, вам-то что? — выпалил Релкин.

— А то, что ты должен рассказать все без утайки. Арду совсем не похожи на нас, это единственные хвостатые люди из когда-либо живших.

— Ну и что?

— Релкин, ты обязан рассказать нам о Лумби.

— А может, мы полюбили друг друга? Вы не имеете права в это соваться.

— Нет, Релкин, — промолвила Селера с дружеской улыбкой, — мы не имеем право оставить это без внимания. Если обычный мужчина способен полюбить хвостатую женщину, и наоборот, может возникнуть множество осложнений, когда арду более тесно соприкоснутся с внешним миром.

Дело в том, — подхватила Белл, — что это необходимо для выживания народа арду. Если мы не научим людей относиться к ним с уважением и без атавистической ненависти, арду ждёт нелегкоё будущее. Скорее всего, они будут истреблены.

— О-о, — простонал Релкин, у которого просто голова шла кругом. Что ни говори, а Белл умела затрагивать чувствительные струны.

— На них будут смотреть как на выродков, станут считать воплощением демонов. Их уничтожат. Мы должны защитить этот народ.

Угрюмый Релкин погрузился в долгую пытку — рассказ о вещах, которые, по глубочайшему его убеждению, никого, кроме него и Лумби, не касались. Больше всего на свете ему хотелось выбежать из этой проклятой комнаты и никогда в нее не возвращаться!

Ближе к вечеру допрос наконец завершился. Релкину завязали глаза, вывели из тайной канцелярии Службы Необычайного Провидения, свели вниз и оставили в приемной, рядом с кабинетами Имперской администрации. Когда по вязку сняли, оказалось, что рядом с ним стоит Белл.

— Прости, Релкин, — сказала она, — но мы вынуждены были вдаваться во все подробности. Это не слишком-то деликатно по отношению к тебе и прелестной Лумби, но что поделать. Долг предписывает нам заботиться обо всех живущих в этом мире, а стало быть, и об арду.

Релкин торопливо сбежал вниз и, покинув башню через главный вход, поспешил к драконьему дому. Там его встретил знакомый запах вивернов, пота и Старого Сугустуса.

Базил резвился в бассейне вместе со Влоком и Чектором. Вместе три шумно плескавшихся дракона весили больше восьми тонн, так что человеку лучше было держаться от бассейна подальше. Релкин не стал мешать Базилу забавляться. Полученные при Куоше раны затягивались быстро, так пускай дракон порезвится — это пойдет ему только на пользу, лишь бы швы не разошлись. Он ведь тоже прошел через допрос, только его расспрашивали о событиях, имеющих место в Урдхе, несколько лет назад.

Дракону и драконопасу предстояло в очередной раз вы ступить свидетелями по затянувшемуся делу Портеуса Глэйвса, бывшего некогда командиром Восьмого полка, в котором они служили. Базил недовольно ворчал.

— Этот дракон рассказал все, что им нужно знать, три года тому назад. Сколько раз им нужно слушать одно и тоже?

То была типичнейшая человеческая глупость. Люди вечно все усложняют только для того, чтобы испортить виверну настроение. А заодно и огорчить его драконопаса. Они уже давали показания на предыдущих судебных процессах — и вот те на: предстоит еще одно слушание.

Перекрестные допросы, проведенные представителями обвинения и защиты в марнерийском суде, оставили у Релкина не самые приятные воспоминания. Теперь им обоим предстояло пройти через это снова — а тут еще Белл с Селерой с головы не слезают. Черт побери, нет в жизни справедливости.

Досада усугублялась тем, что эскадрон готовился к отправке в Кадейн, а затем в Эхохо. В такой поход надо собираться с умом, нельзя упустить ни одной мелочи. Бегая без конца по судам да допросам, Релкин вынужден был полагаться на помощь товарищей, а это порождало чувство неловкости. Не годится в такой степени зависеть от других драконопасов.

Завалившись в стойло, которое он делил с Базилом, Релкин сразу же углядел дожидавшийся его на койке свиток. Новости из Кенора? Сердце юноши подскочило.

Он вскрыл послание, увидел наверху герб клана Ваттель и со смешанным чувством страха и надежды принялся читать.

Первые же строки развеяли все его опасения, В письме со общалось, что Эйлса на перекладных едет в Марнери и прибудет уже через пару дней. Послание было отправлено на севере и доставлено в город через пограничные земли у реки Бур.

Эйлса едет! Значит, до отправки в Эхохо им все-таки доведется встретиться — почти наедине. Конечно, от компаньонок никуда не денешься. Несмотря на давление со стороны клана, Эйлса упорно отказывалась выйти замуж за кого-нибудь из знатных сородичей. Незамужней девушке столь высокого происхождения не пристало встречаться с кем-либо наедине, тем более что клан видел в ней мать будущего вождя. При всем внешнем почтении к Великой Матери и ведьмам Кунфшона клан Ваттель продолжал поклоняться древним богам Вероната. Женщины гор не пользовались такой свободой, как жительницы Кунфшона и Аргоната.

Но, так и иначе, Эйлса скоро приедет. Они увидятся и наверняка отпразднуют встречу в одном из лучших ресторанов города. Вместе с друзьями — Лагдален и капитаном Холлейном Кесептоном.