Лессис вздохнула. Теперь все становилось гораздо сложнее.

Среди росших на большом лугу рододендронов зоркий глаз мог бы углядеть осторожное движение. Но лишь очень зоркий. Огромное, припавшее к земле тело казалось лишь более глубокой тенью среди теней. Предки Базила Хвостолома были хищниками, и прятаться он умел не хуже своих предков.

Релкин пригибался к земле позади виверна.

— Весь курятник переполошился, — заметил Релкин, указывая на мелькавшие в окнах большого дома огни. — Там что-то случилось.

— Что бы ни случилось, самое время и нам принять участие в вечеринке.

Релкин вскинул глаза, но дракон смотрел на него с вполне серьезным видом.

— Ну да, думаю, ты прав.

Неожиданно слева раздались голоса. Среди рододендронов рыскали люди.

— Двигаем.

Релкин скользнул вправо и исчез в кустах. Дракон по следовал за ним, ухитряясь перемещаться почти бесшумно.

В усадьбе явно поднялся переполох, и Релкин гадал, причастны ли к этому Лагдален и Эйлса. Почему-то ему казалось, что без них здесь не обошлось.

В тот самый момент на дальней стороне большого дома Лагдален и Эйлса со всех ног неслись по анфиладам комнат третьего этажа, спасал свои жизни. Попытка выскользнуть из дома обошлась им дорого: их обнаружили, загнали внутрь, и теперь они вынуждены были убегать от целой оравы бесов, возглавляемых парой огромных бьюколюдей.

Не обращал внимания на изысканные изображения лилий, принадлежащие кисти Семера, великого ученика Аупоза, они промчались по широкому коридору. Позади раздавался топот преследователей.

Женщины успели прошмыгнуть в дверь в конце коридора и захлопнуть ее как раз перед носом у первого беса. Изнутри Эйлса заперлась на засов. Тут же на дверь обрушились удары.

Комната, в которой оказались беглянки, представляла собой роскошно убранный салон — его украшали изысканные кушетки и великолепные переливчато-красные ковры. Окна выходили на внутренний двор — один из множества двориков, вносивших разнообразие в интерьер огромного дома. Дверь затрещала под напором одной из огромных тварей, но все же устояла.

— Сюда! Эйлса подбежала к окну.

Во дворе было темно. А по стене вился плющ — спуститься по нему не составляло проблемы.

— Скорее! Дверь долго не продержится.

Эйлса выбралась из окна и начала спускаться. Лагдален быстро последовала за ней.

Дверь с треском провалилась внутрь, подняв облако пыли. Два огромных бьюкочеловека одновременно устремились в проем и застряли. Лишь через несколько мгновений твари, натужно кряхтя, протиснулись внутрь и бросились к открытому окну.

Лагдален к этому времени уже спустилась футов на десять, а Эйлса почти достигла земли. Услышав хриплый яростный рев, Лагдален подняла глаза и увидела высунувшихся в окно свиномордых тварей. Затем бьюколюди исчезли, а она удвоила усилия. Эйлса уже стояла внизу. Лагдален спрыгнула с высоты пяти футов, упала на четвереньки и с трудом поднялась на ноги. Из этого двора должен быть выход. Надо поскорее найти его и убраться отсюда.

Но тут распахнулись двери, и во двор высыпали люди с факелами — не меньше дюжины. Заметив молодых женщин, они с криками устремились к ним.

Эйлса встала в боевую стойку. Лагдален тоже приготовилась отразить нападение: в одной руке она сжимала коло тушку, а в другой нож.

Преследователи стремительно налетели на женщин, но так же быстро отхлынули один получил колотушкой по лбу, другому нож располосовал руку, а третий завопил от боли, когда Эйлса рубанула его мечом. Растолкав растерянных челядинцев, вперед выступил Фалтус Вексенн:

— Молодые леди, я приношу извинения за столь неподобающее обращение. Но вы должны сдаться. Выбора все равно нет. Вас придется доставить к нему, иначе он сожжет Аупоза.

— Он что, сделал вас своим лакеем? — спросила Лагдален. — Или своим псом, раз посылает за добычей?

Вексенн развел руками:

— Увы, у меня нет времени на церемонии.

Слуги налетели со всех сторон, размахивая метлами и топорами. Около минуты Лагдален вертелась волчком, но потом ей подсекли ноги обухом, и она покатилась по земле, словно мяч. Вооруженная мечом Эйлса заставляла нападавших держаться на почтительном расстоянии но в конце концов один из них подобрался сзади и сбил девушку с ног ударом дубинки по голове. Рассерженный малый хотел добавить еще, но Вексенн запретил:

— Достаточно. Несите их. Быстро туда, — он указал на коридор.

Дверь открылась и закрылась как раз перед тем, как через другой выход во двор высыпала орава бесов.

Открылась другая дверь. По служебной лестнице Фалтус со слугами и пленницами спустился в апартаменты дворецкого, находившиеся на втором этаже. Все оставшиеся позади двери были закрыты и заперты на засовы.

Эйлсу и Лагдален затолкали за стол на большой кухне.

Вексенн уселся на деревянный стул и вздохнул. Беглянки попались, но это не принесло ожидаемого облегчения. Ведь отдав Лапсору этих молодых женщин, он лишится последней возможности хоть как-то повлиять на чудовище. Противиться же нечего и думать — это все равно как если бы мышь вздумала бороться с котом.

— Поверьте, я ужасно сожалею. Но я должен спасти картину.

— Какую картину?

— «Врата Кунфшона»! Монстр уничтожит ее, если я не отдам вас ему.

— А что он сделает с нами?

— Э… что? — Вексенн почесал позади ухо. — Не стоит об этом задумываться. Я бы посоветовал вам жить текущим моментом.

Лагдален уже поняла, что спесивый мятежник, утратив честь и достоинство, превратился в жалкого раба того чудовища, которое сам же допустил в этот мир.

— Вы обречены, Вексенн, и вам это известно. Вам не спасти ни вашей коллекции, ни даже собственной жизни. Высвобожденное вами зло будет пожирать вас изнутри, покуда от вас не останется одна шелуха.

Фалтус заморгал и махнул рукой.

— Он использует вас, — не унималась Лагдален. — А когда надобность в вас отпадет, перережет вам глотку и выбросит прочь.

Чувствуя ком в горле, Вексенн кивнул. Он уже знал, какова будет его судьба. Знал с того момента, как увидел Сальву Ганна. Но тогда же он обрел новую цель, которой и вознамерился посвятить остаток жизни.

— Я должен спасти картины. Все, что вы говорите, правда. И не новость — мне это уже снилось. На мне лежит проклятие, и в конце концов меня убьют. Но я должен спасти работы Аупоза. Нельзя допустить, чтобы они были потеряны для человечества.

Оставалось лишь подивиться странным противоречиям, в тиски которых был зажат Вексенн Чамперийский. Служа благородному делу спасения шедевров высокого искусства, он готовился принести в жертву две невинные человеческие жизни. Лагдален едва не рассмеялась. Стоят ли они с Эйлсой так дорого? Заслужили ли столь почетную судьбу? И стоит ли любая, хотя бы и гениальная, картина жизни человека? Как вообще сопоставить ценность того и другого?

Позади неожиданно открылась дверь, и Лагдален ощутила знакомое присутствие. Но нет, это было невозможно.

В помещении повеяло холодом, как будто облако неожиданно закрыло солнце. Вексенн замер. Лицо его обмякло, невидящие глаза уставились в ничто. В такой же ступор впали и его слуги.

А затем произошло нечто и вовсе поразительное — прямо посреди кухни, словно из воздуха, материализовалась Лессис, а с нею двое мужчин. Вексенн не шелохнулся, так же как и его слухи.

Лагдален покачала головой, не веря своим глазам.

— Пойдемте, дети мои, — сказала Лессис. — Нам следует поторопиться. Заклятие невидимости больше не действует.

Лагдален взяла Эйлсу за руку. Девушка была ошеломлена, но быстро совладала с собой и ответила подруге молчаливым пожатием. Все двинулись к выходу. Рослый мужчина со светлыми волосами шел впереди, другой прикрывал тыл.

Они задержались возле наружной двери. Там не было никого, кроме обычного немногочисленного караула.

— Леди, — промолвила Лагдален, — кажется, мы видели того врага, о котором вы говорили.