– Что там? Дайте разглядеть! – подал голос Тассельхоф.
– Тихо ты, – обернулся к нему Танис, и кендер зажал себе рот ладонью, не дожидаясь, пока это сделает полуэльф.
На поляне совсем недавно отбушевала кровавая схватка. Там и сям валялись тела людей и хобгоблинов, упокоенных жестокой смертью в непристойных, исковерканных позах. Довольно долго друзья опасливо оглядывались по сторонам, напрягая слух. Но, кроме шума воды, ничего не было слышно.
– «Врагов нет на много миль вокруг!» – зло передразнил Стурм Гилтанаса и первым шагнул на поляну.
– Погоди! – сказал Танис. – Кажется, вон там что-то пошевелилось!
– Может статься, кто-то еще жив, – кивнул Стурм и направился туда, куда указывал полуэльф. Друзья осторожно последовали за ним. Вскоре из-под кучи хобгоблинских тел в самом деле послышался слабый стон. Воины поспешили в ту сторону, на всякий случай держа мечи наготове.
– Карамон, – позвал Танис, и великан мигом расшвырял мертвецов, освободив раненого.
– Человек! – сказал он. – Весь в крови и, кажется, без сознания.
Все сгрудились вокруг лежавшего человека. Золотая Луна наклонилась было к нему, но Карамон мягко остановил ее:
– Погоди, госпожа. Прежде чем исцелять его, надо сперва убедиться, что его не придется приканчивать. Вспомни тех северян, что сражались за Повелителя Драконов в Утехе!
На человеке была хорошая, хотя и изрядно потрепанная кольчуга и богатая одежда, местами, впрочем, протертая до дыр. Выглядел он лет на сорок или чуть меньше, черноволосый, с твердым подбородком и правильными чертами лица. Открыв наконец глаза, он мутным взором уставился на друзей.
– Хвала Богам Искателей! – прошептал он хрипло. – Но что с моими воинами? Неужели все перебиты?..
– Сперва о тебе, – сурово сказал Стурм. – Твои воины – кто они были? Хобгоблины или люди?
– Люди. Мы бились против драконидов… – Он осекся, глаза его округлились: – Никак это ты, Гилтанас?
– Эбен! – изумился эльф. – Каким образом ты уцелел в битве у пропасти?
– А ты как выжил? – Эбен пробовал приподняться. Карамон протянул ему руку, но тот вдруг крикнул, указывая: – Сзади! Дракони…
И со стоном свалился. Карамон крутанулся на пятке. У края поляны с мечами наголо стояли двенадцать драконидов.
– Все, пришедшие в эту страну, должны быть доставлены к Повелителю Драконов на допрос, – сказал один из монстров. – Предлагаем вам пойти с нами без сопротивления!
– По словам твоего друга эльфа, об этой тропе к Сла-Мори не знала ни одна живая душа, – шепнул Танису Стурм, многозначительно косясь на Гилтанаса. Танис пропустил его слова мимо ушей и крикнул драконидам:
– Мы пока еще не в подчинении у Повелителя Верминаарда!
– Ну так скоро будете, – ответил вожак и махнул лапой, посылая своих воинов вперед.
Фисбен, стоявший у края леса, вытащил что-то из кошеля и забормотал себе под нос…
– Только не Огненный Шар!.. – прошипел Рейстлин, хватая старого волшебника за руку. – Всех спалишь!..
– В самом деле? Да, да, ты, пожалуй, прав… – Старый маг разочарованно вздохнул, но тут же просиял: – Погоди, сейчас что-нибудь сообразим…
– Спрячься лучше здесь и не высовывайся, – сказал Рейстлин. – Я пойду к брату…
– Как бишь там выглядело это паутинное заклинание?.. – задумался старик.
Тика дрожала от страха и возбуждения, держа наготове новенький меч. Вот на нее ринулся драконид, и она размахнулась что было сил. Удар далеко обошел драконида и едва не достался Карамону. Богатырь быстро заслонил девушку и сбил драконида ударом плашмя, а потом наступил ему на шею, ломая хребет.
– Держись сзади, – велел он Тике. Но та продолжала беспорядочно размахивать мечом, и Карамон торопливо поправился: – Вот что, беги-ка ты в лесок к Золотой Луне и деду. Ну, будь умницей!
– Ни за что! – возмутилась Тика. – Я им покажу!
Рукоять меча скользила в ее потных ладонях. Тем временем на Карамона ринулось еще двое драконидов, но теперь рядом с воителем был его брат: сталь и магия действовали вместе. Тика поняла, что лишь помешает этим двоим, – а гнева Рейстлина она боялась куда больше, нежели драконидов. Она осмотрелась: не нуждается ли кто в помощи? Стурм и Танис рубились плечом к плечу, Гилтанас, что удивительно, – в паре с Флинтом, а Тассельхоф, утвердив в земле свой хупак, осыпал драконидов градом камней. Золотая Луна стояла под деревьями, и Речной Ветер старался не отходить от нее далеко. Старый маг вытащил волшебную книгу и морщил лоб, листая страницы:
– Паутина… паутина… куда же она запропастилась?
– А-а-р-р-р! – Жуткое рычание за спиной заставило Тику больно прикусить язык. Она обернулась и от испуга не удержала в руке меч: прямо на нее с нечеловеческим хохотом летел драконид. В ужасе Тика обеими руками сцапала щит и что было мочи хватила им прямо по змеиной морде чудовища. Щит едва не выбило у нее из рук, но драконид опрокинулся навзничь и остался лежать. Тика подобрала меч и, морщась от отвращения, ударила его в сердце. Труп немедленно окаменел, зажав меч. Тика попыталась вытащить его, но не смогла.
– Тика! Слева! – пронзительно заверещал Тассельхоф.
Тика обернулась и оказалась носом к носу со вторым драконидом. Вскинув щит, она остановила его меч. Страх удесятерил ее силы: она принялась лупить драконида щитом, зная только одно – убить мерзкую тварь!.. И колошматила ящера, пока кто-то не схватил ее за плечо. Она крутанулась, занося окровавленный щит, но перед нею стоял Карамон.
– Все в порядке, девочка! – сказал великан. – Все кончено, мы их перебили. А ты молодец, просто молодец!
Тика непонимающе заморгала: в первую секунду она не узнала Карамона. Потом опустила щит, и ее затрясло.
– У меня… не очень вышло с мечом, – сказала она, и пережитый испуг навалился с удвоенной силой. Гнусный хохот летевшего к ней драконида так и звенел в ушах… Видя ее состояние, Карамон привлек девушку к себе, гладя мокрые от пота рыжие кудри.
– Ты вела себя храбрее многих, – ласково проговорил великан. – Храбрее многих мужчин и опытных воинов притом…
Тика подняла голову, заглядывая Карамону в глаза. И ужас куда-то исчез, уступив место восторгу. Она теснее прильнула к Карамону. Эти железные мускулы… этот запах дубленой кожи и пота… Тика обвила руками его шею и крепко чмокнула в губы.
Сперва Карамон изумился, но на смену изумлению вспыхнула страсть. Никакую женщину он еще так не желал – а их в его жизни было немало. Он мигом забыл, где они находились и что их окружало. Кровь в жилах заклокотала: он сжал Тику в могучих объятиях и принялся целовать.
Объятия богатыря причиняли Тике сладкую боль. Ей хотелось, чтобы стало еще больней… еще слаще… но где-то в глубине души шевельнулся холодный страх. Ей ведь приходилось слышать от других официанток о том жутком и прекрасном, что совершается между мужчиной и женщиной наедине…
Карамон уже подхватил Тику на руки, собираясь без промедления удалиться с ней в лес, – но тут на его плечо легли знакомые холодные пальцы, и Карамон вернулся к реальности. Он бережно поставил Тику на ноги. Та открыла глаза и увидела Рейстлина, смотревшего на нее странными золотыми глазами.
Тика вспыхнула до корней волос. Попятилась, споткнулась о труп драконида… подхватила свой щит и со всех ног кинулась прочь.
Карамон кашлянул и хотел что-то сказать, но Рейстлин лишь глянул на него с глубочайшим презрением и отошел назад к Фисбену. Дрожа, точно новорожденный жеребенок, Карамон поплелся к Стурму, Танису и Гилтанасу, разговаривавшим с Эбеном.
– …да нет, ничего, – говорил тот. – Мне просто сделалось плохо от одного вида этих тварей, А что, среди вас вправду есть жрица?.. Замечательно. Не будем, однако, тратить на меня ее силы. Я всего лишь оцарапан, и на мне больше их крови, чем моей собственной. Мы с отрядом выслеживали в лесу драконидов, когда на нас навалилось чуть не сорок хобгоблинов…
– И ты один уцелел, – сказал Гилтанас.
– Да, – ответил Эбен, прямо встретив подозрительный взгляд эльфа. – Как ты знаешь, я отлично владею мечом. Это мои, – указал он на тела шестерых хобгоблинов, валявшихся вокруг. – Меня свалили числом и, должно быть, посчитали за мертвого. Но довольно о моих подвигах. Вы, как я вижу, тоже ловко орудуете мечами. Куда, кстати, вы направляетесь?
