— Разве не известно, — Ф'лар постарался, чтобы в его голосе не прозвучало презрения, — Древние весьма редко удосуживались вылетать против Нитей на защиту Южного?

— Об этом мало кто знает. Но, думаю, ты согласишься со мной: одно дело — размышлять, каково это — оказаться во время Падения под открытым небом, и совсем другое — перенести на собственной шкуре!

— Тебе доводилось?

— Не раз, — хмуро ответил Сибелл. — И тогда я больше всего на свете мечтал оказаться под крышей. — Он пожал плечами. — Я, конечно, знаю, что дело тут в привычке, укоренившейся с самого детства... Однако я предпочел бы, чтобы во время атаки Нитей над моей головой висела пара боевых крыльев!

— В итоге выходит, что проблема Южного встает передо мной снова?

— И какая же у нас проблема с Южным? — незаметно войдя в вейр, осведомилась Лесса. — Я полагала, что всем уже давно ясно: право на Южный в первую очередь принадлежит нам!

— Похоже, по этому вопросу разногласий нет, — ухмыльнулся Ф'лар, — благодаря нашему доброму мастеру Робинтону.

— Тогда в чем же дело? — кивком поздоровавшись с Н'тоном и Сибеллом, госпожа Вейра устремила строгий взгляд на супруга.

— Только в том, какую часть Южного мы откроем для младших сыновей лордов, пока они сами не превратились в проблему. После Падения у меня состоялся разговор с Корманом.

— Я наблюдала за вашей беседой. Честно говоря, с тех пор как нам снова приходится думать о Древних, я все время ждала, когда же всплывет этот вопрос. — Лесса ослабила пояс и тяжело вздохнула. — Ну, и что же дальше? Как там Джексом — с пользой проводит время в своей бухте?

Сибелл извлек из сумки объемистый сверток.

— Да, и не он один. Может быть, это поможет тебе, Лесса, отвлечься от неприятных мыслей.

Явно торжествуя, Сибелл развернул тщательно склеенные листы большой карты. Кое-где на ней оставались белые пятна, но полоса вдоль четко обозначенной береговой линии пестрела разными цветами и пометками. На полях стояли имена тех, кто запечатлел отдельные фрагменты и даты. Длинный мыс, вытянувшийся в сторону оконечности Нерата, был расчерчен целиком, на нем были обозначены знакомые предводителям Южный Вейр и холд. По обе стороны от этого ориентира расстилались бескрайние просторы континента, с запада ограниченные обширной песчаной пустыней, которая протянулась по берегам огромного залива. К востоку, на еще большем удалении от Южного мыса, изрезанная береговая линия круто изгибалась к югу; на самом краю была видна высокая симметричная гора и маленькая бухточка, помеченная звездой.

— Вот все, что нам пока известно о Южном материке, — сказал Сибелл после паузы, во время которой всадники изучали карту. — Как видите, нам даже не удалось изобразить полностью побережье, не говоря уже о внутренних районах. Но на то, чтобы незаметно собрать эти сведения, ушло три полных Оборота.

— Кто же все это сделал? — с живейшим интересом спросила Лесса.

— Очень многие, в том числе я, Н'тон, Торик и его холдеры, но основную работу проделал молодой арфист по имени Пьемур.

— Так вот, оказывается, чем он занялся, когда у него начал ломаться голос, — удивленно проговорила Лесса.

— Судя по этой карте, — с расстановкой произнес Ф'лар, — весь Северный Перн может легко уместиться на западной половине Большого залива.

Сибелл поместил большой палец на выступ Южного мыса и, веером растопырив остальные, направил их на запад, прикрыв часть карты.

— Эту площадь вполне можно было бы отдать правителям холдов. — Услышав порывистый вздох Лессы, он положил правую ладонь на восточную часть материка. — Пьемур клянется, что лучшая часть Южного — здесь!

— Рядом с горой? — спросила Лесса.

— Рядом с горой!

Пьемур вышел из леса, когда над бухтой уже сгущалась тьма. В поводу он вел Дуралея, над головой у него кружилась Фарли. Подойдя к хижине, он бросил к ногам Шарры связку зрелых плодов.

— Вот! Это за то, что мы смылись сегодня утром, — выжидательно улыбаясь, сказал он и присел на корточки. — Как видишь, не один Дуралей пришел в ужас от сегодняшнего столпотворения, — он сделал вид, что вытирает со лба испарину. — Я не видел такого нашествия с тех пор, как в последний раз побывал на собрании в Южном Болле. А это было два Оборота назад! Я уж испугался, что они останутся здесь навсегда! Завтра небось снова вернутся?

Услышав жалобные нотки в его голосе, Джексом рассмеялся:

— Я переношу все это ничуть не лучше тебя. Мне удалось улизнуть под предлогом охоты. Потом я нашел место, где полно рыбы, и весь вечер провозился с сетью, — он махнул рукой в сторону соседней бухты.

Пьемур понимающе кивнул.

— Странное это чувство — не хочется, чтобы вокруг были люди, и все тут! Мне даже показалось, что на всех не хватает воздуха. Глупо получается... — он обвел взглядом темнеющие горы грузов, сваленных по краю бухты. — Ведь мы не в душном холде, где приходится обмахиваться веерами! — он покачал головой. — И чтобы такое случилось со мной, арфистом, общительным парнем — чтобы я бегом бежал от людей... быстрее Дуралея! — он насмешливо фыркнул.

— Если вас это хоть как-то утешит, мне тоже было немного не по себе, — призналась Шарра. — Спасибо за фрукты, Пьемур. Эта... эта орда смела все, что у нас было. Осталось немножко жареной птицы да пара рыбешек.

— Я бы съел даже Дуралея, но, боюсь, он слишком жесткий, — Пьемур облегченно вздохнул и опустился на песок.

Шарра рассмеялась и пошла за едой.

— Даже не хочется думать, что завтра сюда снова хлынут толпы народа, — проговорил Джексом.

— Вполне тебя понимаю, — юный арфист ухмыльнулся. — А ты знаешь, Джексом, что я бывал в таких местах, где вообще не ступала нога человека? Я видел места, которые пугали меня до холодного пота, и такие, с которыми мне было никак не расстаться — до того они меня околдовали. — Пьемур сокрушенно вздохнул. — Вот туда я бы с удовольствием добрался! — он сел и уставился в небо. — Вот, наконец, и они. Жаль, у меня нет даль-новидящего прибора!

— Кто они? — Джексом обернулся в ту сторону, куда указывал Пьемур, ожидая увидеть драконов.

— Их называют «Рассветные Сестры». Здесь их можно увидеть только в сумерках и на заре, да и то очень высоко. Смотри — видишь вон там три яркие точки? Сколько раз в пути я использовал их как ориентиры!

Джексом сразу нашел три звезды, сиявшие почти немигающим светом, и удивился — как это он не замечал их раньше?

— Скоро они погаснут, — продолжал Пьемур. — Потом появятся — незадолго до рассвета. Нужно будет не забыть спросить о них Вансора. Они ведут себя совсем не так, как положено обычным звездам. Ты случайно не знаешь, наш звездных дел мастер не включен в команду, которая занята постройкой холда для мас-тера-арфиста?

— Пожалуй, он единственный, о ком забыли, — отозвался Джексом. — Соберись с духом, Пьемур. Судя по тому, как кипела сегодня работа, они скоро закруглятся. А что ты хочешь спросить про Рассветных Сестер?

— Они ведут себя не так, как все звезды. Разве ты сам не замечал?

— Нет... ведь по вечерам, а особенно перед рассветом, я обычно бываю под крышей.

Пьемур погрозил Рассветным Сестрам пальцем.

— Все звезды меняют положение, а эти — никогда!

— Не может быть! В Руате они находятся над самым горизонтом, так что их почти не видно.

Пьемур покачал головой.

— Они стоят на одном месте — вот что я имел в виду. В любое время года, когда бы я здесь ни оказался, они всегда на том же самом месте.

— Но это просто невозможно! Невероятно! Вансор говорит, что у каждой звезды есть свой небесный путь — совсем как...

— А они неподвижны.

— Говорю тебе, это невозможно!

— Что невозможно? Кончайте препираться, — велела Шарра, которая вернулась с подносом, уставленным едой, и винным бурдюком, переброшенным через плечо. Разложив еду по тарелкам, она налила всем вина.

Пьемур с урчанием набросился на жареную рыбу.

— И все же я пошлю записку Вансору, — промычал он. — Не пристало звездам так странно себя вести!