Золотая Луна прижала ладони к щекам и надавила на них. Ее лицо было покрыто царапинами, и только теперь перепуганный Тас догадался, что бедная Золотая Луна пыталась расцарапать свою гладкую кожу.

— Внутри меня все такое старое, Палин, — продолжала она надломленным голосом. — Я уже прошла отведенный мне жизненный путь. Мой муж ушел до меня, не осталось никого из друзей. Я совершено одна. О конечно, я знаю, — она подняла руку, пресекая возражения, — у меня и здесь есть друзья. Но они не из моего времени. Они... Они поют другие песни.

Она обернулась и улыбнулась Тассельхофу, но улыбка была такой грустной и такой доброй, что у того защипало в глазах.

— Это, наверное, по моей вине, Золотая Луна, — печально признался он. — Но я не хотел, чтобы ты была несчастна! Ничуточки не хотел!

— Нет, конечно, кендер, ты не хотел. — Золотая Луна успокоила его мягким прикосновением. — Ты пришел ко мне с весточкой. И с головоломкой. — Она обернулась к Палину. — Каким образом он мог здесь оказаться? Он что, странствовал по миру все эти тридцать с лишним лет, когда мы считали его мертвым?

— Кендер явился сюда в ту же грозовую ночь, он совершил путешествие с помощью одного магического артефакта, — негромко, серьезным тоном стал объяснять Палин. — С помощью устройства для путешествий во времени. Когда-то оно принадлежало моему отцу. Вы, наверное, помните историю его путешествия с госпожой Крисанией?

— Превосходно помню. — И щеки Золотой Луны вспыхнули. — Но должна признаться, что всегда с трудом верила в нее. Если бы только это не касалось почтенной госпожи Крисании...

— Вам нет нужды извиняться за это, — прервал ее Палин. — Могу в свою очередь признаться, что и сам с трудом верил в эту историю. Но когда-то давно, задолго до Войны с Хаосом, мне довелось говорить об этом с Даламаром. Разговаривал я и с Танисом Полуэльфом. Они оба подтвердили историю, рассказанную моим отцом. А затем я прочитал заметки Пар-Салиана, в которых говорилось о том, как было принято решение послать моего отца в путешествие сквозь время. А мой большой друг, госпожа Йенна, присутствовала в Башне Высшего Волшебства в тот момент, когда мой отец передавал этот артефакт Темному Даламару на хранение. Она видела это устройство прежде и теперь узнала его. Более того, я сам могу служить свидетелем подлинности этого артефакта. Тассельхоф совершил свое нынешнее путешествие с его помощью так же, как когда-то мой отец совершил свое. Я в этом совершенно уверен, потому что я сам воспользовался им.

Глаза Золотой Луны расширились от удивления, из груди ее вырвался тихий вздох, похожий на легкое дуновение.

— Вы говорите, что Тас явился к нам из прошлого? Что он путешествовал во времени? И что вы сами путешествовали во времени?

— Тассельхоф, — обратился Палин к кендеру, — будь добр, расскажи Золотой Луне то, что ты рассказывал мне о первых похоронах Карамона. Пожалуйста, говори кратко и конкретно.

Таких слов, как «кратко» и «конкретно», в словаре кендеров не имелось, и потому история Таса отличалась многословием и красочностью, она уходила далеко в сторону, допускала отклонения во времени и в конце концов совершенно увяла среди посторонних описаний, из которых рассказчик тщетно пытался выбраться. Но Золотая Луна была таким прекрасным слушателем, она так внимательно смотрела на него, сидя рядом на полу среди разбросанных подушек!

Когда Тас рассказывал, как она и Речной Ветер посетили первые похороны Карамона, и о том, как ее муж, седой и согбенный, гордый Вождь объединенных племен жителей Равнин, пришел на них в сопровождении сына и дочерей, внуков и даже правнуков, слезы Золотой Луны полились вновь. Но она плакала молча, не отводя внимательного взгляда от кендера.

Тассельхоф наконец замолчал, главным образом потому, что ему не хватило воздуха. Затем выпил стакан воды, который должен был возвратить ему силы, и откинулся на подушки.

— Итак, что вы думаете об этом рассказе, госпожа Первая Наставница? — спросил Палин.

— Время, в котором Речной Ветер не умирал, — словно про себя проговорила Золотая Луна. — Время, в котором мы старились вместе. Разве такое возможно?

— С помощью этого устройства, — продолжал Палин, — я совершил путешествие в прошлое. Я хотел найти такой момент, когда одно будущее заместилось другим, и надеялся, что смогу повлиять на этот процесс.

— Но это могло быть очень опасным. — Золотая Луна резко подняла голову.

— Да, но теперь это уже не важно. Не важно потому, что установить такой момент я не сумел.

— Но это уже хорошо.

Палин прервал ее:

— Госпожа Первая Наставница, дело в том, что я вообще не обнаружил прошлого.

— Что вы имеете в виду? Нет прошлого? Но как такое возможно?

— Я вернулся в прошлое, — объяснил Палин, — и застал конец Войны с Хаосом. Я видел, как оставляли нас Боги. Тогда я попытался заглянуть в начало этой Войны, но вместо событий, случившихся в то время, я увидел лишь пустоту. Ничего, кроме огромной и необитаемой пустоты. Я словно заглянул в бездонный колодец.

— Что же это значит?

— Не знаю, госпожа. — И Палин глянул на Тассельхофа. — Я знаю только, что много лет назад Тассельхоф Непоседа умер, во всяком случае должен был умереть. Но, как видите, он живехонький сидит тут перед вами.

— Потому-то вы и хотели отослать его обратно в прошлое. — И Золотая Луна сочувственно посмотрела на Таса.

— Возможно, я не прав. Может быть, это обстоятельство не играло никакой роли. Я первый готов признать, что не совсем понимаю принцип путешествия во времени, — сокрушенно признался Палин. — Это понимал лишь один член нашего Ордена — Темный Даламар. Но нынче никому не известно, жив он или умер и как его найти в том случае, если он жив.

— Даламар! — Лицо Золотой Луны омрачилось. — Когда я услышала о его исчезновении и о разрушении Башни Высшего Волшебства, я, помню, подумала: как часто хорошее вырастает из плохого в наши мрачные времена. Я знаю, многие любили его — Танис, например, или ваш отец. Но каждый раз, когда я видела его, я замечала, что он словно погружается в тень и, более того, что эта мрачная тень ему по душе. Он драпировался в нее, пряча в складках свои гадкие дела. Думаю, что Танис и Карамон заблуждались насчет него, и потому я обрадовалась, когда узнала, что он оставил этот мир. Возможно, нас окружает много зла, но его было бы куда больше, будь этот человек жив. Я надеюсь, — горячо добавила она, — что вы не станете обращаться к нему, даже если он появится здесь снова.

— Маловероятно, чтобы Даламар занялся нашим делом, — нетерпеливо сказал Палин. — Даже если он и не мертв, нам не под силу отыскать его. А сейчас я хотел бы обратить ваше внимание, госпожа Первая Наставница, что все эти важные события произошли в ночь шторма.

— В ту ночь я слышала голос, — Золотая Луна вздрогнула, — и этот голос наполнил меня ужасом, хотя я и не поняла причин этого, да и не расслышала того, что он говорил. Вопрос в том, что нам следует делать теперь. — И она посмотрела на Таса.

— С этим вопросом надо обратиться к Тассельхофу, — мрачно сказал Палин. — Подумать только, судьбы мира находятся в руках кендера! — Он выглядел очень хмурым.

Тас неторопливо поднялся на ноги и с достоинством произнес:

— Я должен серьезно и всесторонне обдумать этот вопрос. Решение его не кажется мне легким, потому что у этого вопроса есть разные стороны. Но сначала я должен сходить к гному Конундруму и помочь ему составить карту лабиринта, поскольку обещал это сделать. Однако, прежде чем я уйду, я должен сказать вам одну вещь. Если бы вы, люди, раньше доверили кендерам судьбы мира, возможно, вы не оказались бы сейчас в такой луже.

И, направив эту ядовитую стрелу прямо в грудь Палину, Тассельхоф Непоседа вышел из покоев Золотой Луны.

Больше недели прошло с тех пор, как войско Мины получило приказ выступить в поход на Сильванести. За это время принц Сильванеш был коронован и взошел на престол Сильванестийского королевства, которое сейчас преспокойно дремало, укрывшись за магическим щитом и не подозревая о приближении вражеского войска.