Сейчас Медан расстался со своим эльфийским нарядом и надел парадный мундир. Келевандрос, открывший ему дверь, сразу это отметил, и его глаза тревожно впились в лицо маршала.

— Маршал Медан, пожалуйста, входите. Я доложу госпоже, что к ней гости. Она примет вас в дендрарии, как обычно.

— Я предпочитаю подождать госпожу здесь, — оборвал его маршал. — Доложи ей об этом. И скажи, — добавил он скрипучим голосом, — что ей следует приготовиться к путешествию. Необходимо захватить с собой плащ. Ночной воздух прохладен. И пусть поторопится.

Он внимательно оглядел сад, стараясь разглядеть все самые отдаленные и темные его уголки.

— Госпожа, возможно, захочет узнать, в чем дело, — неуверенно обратился к нему Келевандрос.

Медан дал ему такого тычка, что эльф отлетел в сторону, едва сумев приземлиться на ноги.

— Ступай и приведи свою госпожу, — приказал маршал.

— Путешествие? — переспросила изумленная Лорана. Она сидела в дендрарии, пытаясь вслушаться в слова Калиндаса, который по ее просьбе читал ей древние эльфийские тексты. На самом деле она не слышала ни одного его слова. — Куда я собираюсь?

— Маршал Медан не сообщил мне об этом, — расстроенным голосом ответил Келевандрос. — И очень странно вел себя.

— Мне не нравится это, госпожа. — Калиндас отложил книгу в сторону. — Вам не следует идти с маршалом.

— Я согласен с братом, — поддержал его Келевандрос. — Я скажу маршалу, что вам нездоровится. Мы сделаем то, о чем договаривались накануне. Сегодня вечером мы отведем вас в туннель и спрячем там.

— Я не стану прятаться, — решительно заявила Лорана. — Вам бы хотелось, чтобы я скрывалась в то время, когда мои подданные подвергаются смертельной опасности? Ступай принеси мой плащ.

— Но, госпожа, — эльф продолжал спорить, — пожалуйста...

— Принеси сейчас же мой плащ. — Тон Лораны был таким, что дальнейшие дебаты сразу же прекратились.

Келевандрос молча поклонился.

Калиндас пошел за плащом, а его брат вместе с Лораной направился в вестибюль, где у входной двери стоя ожидал маршал Медан. Увидев их, он выпрямился.

— Лоранталаса из Правящего Дома Солостарана, — церемонно обратился он. — Вы находитесь под стражей. Вам следует вести себя со мной как пленнице.

— В самом деле? — Лорана сумела сохранить спокойствие. — Каково же обвинение? И есть ли оно вообще? — спросила она. Она полуобернулась к Калиндасу, чтобы он мог накинуть на нее плащ.

Но Медан резким движением выхватил плащ у того из рук и, с суровым лицом, собственноручно обернул им плечи королевы-матери.

— Обвинения многочисленны, госпожа. Вы предоставили кров изгнаннику-колдуну, которого разыскивали Серые Рыцари, вы не сообщили о магическом устройстве, которым завладел указанный колдун. В то время как по закону все магические артефакты, оказавшиеся в Квалинести, — должны быть переданы драконице. Вы способствовали бегству указанного колдуна, который увез с собой магический предмет.

— Понимаю.

— Я не раз пытался предупредить вас, госпожа, но тщетно. Вы не желали слушать меня.

— Да, вы пытались предупредить меня, маршал, и я вам за это благодарна. — Лорана застегнула плащ у шеи драгоценным аграфом. Руки ее не дрожали. — Какое же наказание полагается за эти преступления, маршал Медан?

— Мне приказано предать вас смерти. И после совершенной казни отправить вашу голову драконице Берилл.

Калиндас ахнул. Келевандрос издал хриплый крик и бросился на Медана, пытаясь схватить того за горло.

— Прекратите, Келевандрос! — приказала Лорана, кидаясь между ними. — Это ничему не поможет! Что за дикая выходка!

Келевандрос, задыхаясь, отошел на шаг, с ненавистью глядя на маршала. Калиндас схватил его за руку, но брат выдернул ее резким движением.

— Пойдемте, госпожа, — приказал маршал и предложил Лоране руку. Пламя факела дымило и брызгало искрами. Орхидеи, обвивавшие двери, съежились от его жара.

Лорана приняла предложенную руку, оглянулась на обоих братьев, застывших на месте, бледных, смотревших расширенными от ужаса глазами, как она идет к смерти.

«Который из них? — спрашивала она себя. — Который?»

29

В янтарном плену

Утро летнего дня обещало быть довольно прохладным для Сильванести.

— Отличный день для сражения, — обратилась Мина к окружавшим ее офицерам.

Галдар выкрикнул здравицу, от его голоса задрожали прибрежные ивы, а с осины у реки посыпались листья.

— Так задрожат и наши враги, — воскликнул капитан Самоал. — Великая победа ожидает нас сегодня, Мина! Мы не можем не победить!

— Наоборот, — спокойно возразила она. — Сегодня нас ждет поражение.

Офицеры и рыцари с недоумением уставились на нее. Они привыкли видеть совершаемые ею чудеса, которые уже громоздились друг на друге подобно горшкам на кухне опрятной хозяйки. Мысль о том, что горшки могут рассыпаться, засыпав весь пол осколками, казалась им катастрофой, в которую они не могли поверить. Они и не поверили.

— Она шутит, — сказал минотавр и сделал попытку рассмеяться.

Мина покачала головой:

— Сегодняшнюю битву мы действительно проиграем. Нас встретит армия в тысячу эльфийцев, она превосходит наши силы более чем в два раза. Этого сражения нам не выиграть.

Рыцари и офицеры, не найдя ответа в глазах друг друга, уставились на Мину хмуро и недоверчиво.

— Но хотя мы и проиграем сегодняшнее сражение, в этот раз мы выиграем войну, — продолжала Мина, едва заметно улыбнувшись; ее янтарные глаза сияли таким странным светом, что, казалось, за их радужной оболочкой горят крохотные звездочки. — Но только в том случае, если вы будете подчиняться мне беспрекословно. Если будете выполнять мои приказы, не обсуждая их и не задавая вопросов.

Люди с облегчением перевели дух.

— Можешь не сомневаться в нас, Мина! — выкрикнуло несколько голосов, остальные грянули «ура» в ее честь.

Мина больше не улыбалась. Янтарный свет лился из ее глаз, завораживая их, заставив замереть на месте.

— Вы будете слушаться моих приказаний, возможно не понимая их смысла. Вы будете выполнять их, как бы вам это ни было неприятно. И вы поклянетесь мне в этом, стоя на коленях, поклянетесь именем Единого Бога, который обрушит на вас тяжкую кару, если вы окажетесь клятвопреступниками. Вы согласны на это?

Рыцари опустились на колени. Обнажив мечи, сжав пальцами лезвия у эфеса, они протянули клинки к Мине. Самоал преклонил колени, покорно опустив голову, Галдар оставался стоять. Мина обернулась к нему.

— От тебя, Галдар, больше чем от кого-либо другого, зависит исход этой битвы. Если ты откажешься повиноваться мне, если ты ослушаешься Бога, вернувшего тебе руку, все мы погибнем. Все, но тебе придется хуже, чем остальным.

— Что ты прикажешь мне, Мина? — хрипло спросил минотавр. — Скажи мне, пожалуйста, чтобы я мог знать.

— Нет, Галдар, — покачала она головой. — Ты либо доверяешь мне, либо не доверяешь. Либо ты имеешь веру в Бога, либо у тебя ее нет. Так как же?

Медленно Галдар опустился на колени, вытащил меч из ножен и так же медленно поднял его, держа за лезвие, как остальные. Он сжимал меч пальцами той руки, которую вернул ему Единый Бог, чьего имени он не знал.

— Клянусь быть верным тебе, Мина! — с трудом произнес он.

Остальные повторили хором:

— Клянемся тебе, Мина!

Местом для битвы было выбрано огромное поле, раположенное неподалеку от реки Тон-Талас. Эльфы-солдаты топтали башмаками хрупкие ростки пшеницы. Эльфы-стрелки выбирали прицельные точки среди высоких метельчатых стеблей кукурузы. Генерал Коннал велел разбить свой шатер среди персиковых деревьев. Крылья стоявшей поблизости огромной ветряной мельницы медленно поворачивались, напоминая о грядущей осенней жатве.

Богатую жатву принесет это поле, жатву страшную, жатву молодых погубленных жизней. Когда все будет кончено, вода под мельничными колесами побежит красным ручьем.

Поле это находилось примерно посередине между приближавшейся вражеской армией и Сильваностом. Эльфы выбрали его не случайно, а потому, что желали преградить врагам дорогу к сердцу эльфийского королевства. Земля Сильванести содрогалась, оскорбленная, разгневанная, униженная. Сотни лет не ступала по ней нога захватчика. Единственным недругом, осквернившим священную землю эльфов, был отвратительный Сон Лорака — недруг, родившийся в самой этой земле.