— Мне пришло на ум, что нам не следует вести туннель прямо в Квалинести, — продолжил свою мысль Тарн, когда они вернулись в таверну «Глоток и отрыжка». — Сейчас нам остается прорыть примерно сорок миль. Мы остановим наш туннель в пяти милях от границ ваших городов. Это расстояние достаточно большое, чтобы Неракские Рыцари ничего не заподозрили и не обнаружили какой-нибудь выход из туннеля.

— Но если они найдут туннели, это будет катастрофой! — воскликнул Гилтас, которому эта мысль только что пришла в голову. — Они же могут использовать их для вторжения в Торбардин!

— Этого не произойдет, — мрачно и решительно ответил тан. — Ибо, если такое случится, мы взорвем туннели. Обрушим их прямо им на головы, ну и себе на головы, к сожалению.

— Я все больше осознаю, какому риску вы подвергаетесь из-за нас. Я просто теряюсь, не зная, как лучше выразить свою благодарность.

Тарн Грохот Гранита только отмахнулся; такие выражения благодарности лишь заставляли его испытывать неловкость. Гилтас понял, что лучше переменить объект беседы.

— Сколько всего туннелей вы собираетесь прорыть?

— Если бы у нас было достаточно времени, их было бы три, — быстро и уверенно ответил гном. — Однако в сложившихся обстоятельствах мы сумеем довести до конца только один. Но зато уже очень скоро вы сможете эвакуировать своих людей. Пока немного, поскольку стены еще не укреплены как следует, но пользоваться туннелем уже можно. Что касается двух других туннелей, то нам потребуется еще по меньшей мере два месяца.

— Будем надеяться, что они у нас есть, — спокойно подытожил Гилтас. — В Квалинести существует некоторое количество людей, которых преследуют Неракские Рыцари. Расправа рыцарей, как правило, незамедлительная и жестокая. Малейшее нарушение одного из их законов может привести к смерти. С помощью этих туннелей мы могли бы спасти многих. Скажите мне, пожалуйста, тан, — снова обратился Гилтас к Верховному Правителю. Знал ответ заранее, но хотел услышать его из уст самого тана. — Возможно ли эвакуировать весь Квалиност через один лишь туннель?

— Думаю, можно, — последовал ответ. — Дайте нам только две недели, чтобы закончить его.

Две недели! Если драконица и Неракские Рыцари атакуют эльфов, то они будут располагать самое большее несколькими часами для того, чтобы вывезти людей. Через две недели, возможно, эвакуировать будет некого. Гилтас тяжело вздохнул. Кериан подошла и положила руку ему на плечо. Прикосновение ее пальцев, прохладных и сильных, было приятным и словно, придало ему силы. Ему дают больше, чем он рассчитывал. Не станет же он, подобно младенцу, тянуться к звездам, когда ему предлагают луну.

Он выразительно глянул на жену:

— Возможно, нам стоит на какое-то время воздержаться от стычек с рыцарями и не раздражать драконицу. Хотя бы в течение месяца.

— Мои воины не отступят и не станут прикидываться дохлыми, как делает напуганный жук! — гордо возразила Кериан. — Если ты это имел в виду. Кроме того, если мы внезапно прекратим наши нападения, то рыцари заподозрят, что мы что-то задумали, и начнут всюду рыскать. А продолжая прежний образ действий, мы, по крайней мере, будем отвлекать их внимание.

— Месяц, — тихо молился Гилтас, молился тому, о ком ничего не знал и в чьем существовании даже не был уверен. — Дай мне только один месяц. Дай мне месяц для спасения моих людей.

На Ансалон пришел новый день — для одних он наступил слишком быстро, другие едва смогли его дождаться. Солнце повисло в небе красным ломтем, будто кто-то рассек ножом горло тьмы. Гилтас торопливо проскользнул через сумрачный сад, который окружал его дворец-тюрьму. Он опаздывал, и от этого опасная роль, которую он вынужден был играть, становилась еще опаснее.

Планкет нетерпеливо мерил шагами балкон, в тревоге ожидая молодого короля, когда властный стук в дверь возвестил о приходе префекта Палтайнона, всегда являвшегося в это время, чтобы начать свои утренние занятия по кукловодству. Сейчас Планкет не мог сослаться на нездоровье короля, как он сделал накануне. Палтайнон, не большой любитель нежиться по утрам в постели, уже неоднократно журил за это юношу, желая лишний раз продемонстрировать свою власть и придворным, и самому молодому королю.

— Одну минуту, префект! — воскликнул Планкет. Он как раз заметил в глубине сада какое-то движение. — Его Величество совершает утренний туалет, — и торопливо зашептал в сторону: — Ваше Величество! Как можно скорее, пожалуйста!

Гилтас уже стоял под балконом. Планкет спустил ему веревку, тот схватил ее и, быстро перебирая руками, стал взбираться вверх.

Стук повторился, на этот раз более нетерпеливый и громкий.

— Я требую впустить меня к Его Величеству! — повысил голос префект.

Гилтас бегом кинулся с балкона к себе в комнату и прямо в одежде нырнул в постель. Планкет расправил на нем одеяло и поспешил к двери.

— Его Величество все ночь очень плохо себя чувствовал, — зашептал он, поднося палец к губам. — Утром он не смог ничего съесть, кроме крошки поджаренного тоста. Мне пришлось уложить его обратно в постель.

Префект заглянул через плечо Планкета. С постели на него смотрел король, лицо его было уныло, глаза припухли.

— Мне очень жаль, что Его Величество болен, — хмурясь, произнес префект. — Но вместо того, чтобы лежать здесь, жалея себя, лучше бы он встал и занялся делами. Я вернусь через час и надеюсь, Его Величество будет одет, чтобы принять меня.

И Палтайнон удалился. Планкет закрыл за ним дверь, Гилтас повернул к нему лицо и улыбнулся, но тут же закинул руки за голову и вздохнул. Его прощание с Кериан было горестным. Он все еще чувствовал запах лесного костра, которым пахла ее одежда, запах розового масла, которым она умащивала кожу. Его пальцы пахли примятой травой, на которой они лежали, крепко обняв друг друга, не в силах расстаться. Он еще раз вздохнул и принялся выбираться из постели. Не слишком охотно он направился в душ, который должен был уничтожить последние следы его тайного свидания с женой.

Когда час спустя префект снова пришел к королю, он нашел Гилтаса погруженным в сочинение новой поэмы, в которой воспевались — кто бы мог подумать — гномы. Префект фыркнул и велел молодому человеку поскорее оставить эти глупости и обратиться к делам.

Над Квалинести начали собираться тучи, которые вскоре сгустились и скрыли собой солнце. Дневной свет померк.

Тем же утром, когда сумрачное утро вставало над Квалинести, над двоюродным братом Гилтаса, Сильванешем, как и над всем Сильваностом, небо было безоблачным. Он тоже, как и его брат, не спал всю ночь. Не то чтобы он боялся наступления утра, как Гилтас. Нет, Сильванеш ожидал его с таким нетерпением и такой радостью, что эти чувства не дали ему сомкнуть глаз ни на минуту.

В этот день Сильванешу предстояло занять престол Беседующего-со-Звездами. В этот день, вопреки всем надеждам и ожиданиям, его должны были объявить правителем сильванестийцев. Ему удалось преуспеть там, где потерпели сокрушительную неудачу его родители.

События развивались так быстро, что у Сильвана до сих пор голова шла кругом. Он закрывал глаза, и все происшествия последних дней снова вставали перед ним.

Когда они с Роланом подходили накануне к пригородам Сильваноста, они внезапно увидели, что им навстречу движется группа солдат.

«Так много народу на одного меня», — подумалось Сильванешу, скорее разочарованному, чем напуганному. Когда солдаты выхватили мечи, он решил, что пора готовиться к смерти. С высоко поднятой головой он стоял, ожидая их приближения, безоружный и спокойный. «По крайней мере, я встречу смерть с достоинством, — успел подумать он. — Я не стану сражаться с собственным народом. Я останусь тем, кем хотела видеть меня мать».

К огромному удивлению Сильвана, солдаты-эльфы поднятыми мечами отсалютовали ему и стали громко приветствовать его как Беседующего-со-Звездами, своего короля. Сильванеш сообразил, что это вовсе не расчет для совершения казни, а почетный караул.